машины и захлопнул за собой громоздкую дверцу.
– Шад! – окликнула его Мэгги, подумав, что могла бы остаться и поддержать друга.
Шад наклонился к машине, просунул лицо в приоткрытое окно пассажирской дверцы.
– Поезжай, Мэгс, ладно? Просто поезжай… я прошу тебя, – с трогательным выражением проговорил он, и Мэгги кивнула.
Он убрал голову из окна, и Мэгги сдала назад, жалея, что ничем не может помочь, и в то же время зная, что ровным счетом ничего не смогла бы для него сделать. Да, жизнь порой обходится с нами самым что ни на есть гнусным образом.
* * *
Мэгги не поняла, что ее разбудило, но луна ярко светила прямо в окно – она забыла задернуть шторы, – и всю комнату заливал белый сияющий свет. Мэгги потерла глаза, отгоняя сон, села, сердито огляделась, совершенно ничего не понимая. И вдруг закричала от ужаса, заметив в ногах своей кровати крупного мужчину. Но он к ней не потянулся, не попытался ее унять, а лишь двинулся прямо к накрытому подушкой для сидения подоконнику под широким окном, выходившим на цветочный сад тетушки Айрин. Мэгги знала этого человека… она уже видела его в своей комнате.
Роджер Карлтон с трудом опустился на колени у подоконника, сбросив на пол подушку. Он сунул ключ в небольшую замочную скважину, что пряталась под подушкой, и приподнял доску подоконника. Под ней обнаружилось пустое пространство. Он вытащил наружу что-то вроде громоздкой книги, с громким хрипом поднялся на ноги, опустил доску подоконника и взгромоздился на него сверху. Когда он раскрыл книгу, Мэгги заметила, что в ней полно газетных вырезок и черно-белых фотографий.
Призрак Роджера Карлтона листал страницы своей книги – медленно, одну за другой. Мэгги не видела, что именно там написано, но он с головой ушел в свое занятие, и лицо его исказила гримаса сосредоточенности. Мэгги знала, что на самом деле в ее комнате никого нет. Просто пока Роджер Карлтон был жив, он снова и снова проделывал то, что она сейчас видела. Это было лишь повторение того, что происходило в ее комнате в прошлом. Может, та книга, которую он изучает, прямо сейчас лежит на том самом месте под подоконником. А может, ее переложили оттуда после того, как он умер. И все же Мэгги дрожала всем телом, и сердце у нее в груди колотилось что было сил, пока Роджер Карлтон внимательно изучал слова и снимки, водил пальцем по строчкам и перелистывал страницу, только просидев над ней целую вечность.
Внезапно его образ рассеялся, и Мэгги осталась одна. Она потрясенно смотрела на пустой подоконник, на ровно лежавшую на нем подушку. Eдва передвигая непослушные ноги, Мэгги выбралась из постели, подняла с подоконника подушку. Она попыталась открыть крышку, как только что сделал Роджер, но та была заперта. Мэгги стояла у окна и смотрела на задний двор, на лунный свет и густые тени, что расцвечивали пустые цветочные клумбы, на безлистые деревья и щетинистые кусты разных оттенков серого. Она уже во второй раз просыпалась от того, что к ней в комнату приходил Роджер Карлтон. Она подумала, что вряд ли захочет и дальше делить с ним его секреты.
8. Мелочи очень важны [13]
Китти Каллен – 1954
В понедельник перед началом уроков Мэгги не увиделась с Джонни. Она пришла в школу пораньше и ждала его, пробовала танцевать, но потерпела полнейшее фиаско. Она даже попыталась его позвать, а когда он не появился, сделала вид, что не слишком расстроилась. В чем же дело? Может, его огорчило известие о том, какой сейчас год? Мэгги придумала миллион вопросов, которые хотела бы ему задать, вспомнила миллион вещей, о которых могла бы ему рассказать. Во-первых, о том, что его мать вышла замуж. Наверняка он порадуется. Она может повторить ему слова Гаса: мать всю жизнь продолжала его искать и не верила, что он мог по собственной воле бросить младшего брата. С другой стороны, это все слишком личное. Разве может она говорить с ним о подобных вещах? Такие разговоры представлялись Мэгги минным полем. Но рано или поздно ей все же придется пересечь это минное поле. Если, конечно, они с Джонни вообще снова увидятся.
Все долгое утро Мэгги чувствовала себя отвергнутой. На первый урок она опоздала. Учитель психологии трижды повторил ее имя, прежде чем она услышала и отозвалась. Одноклассники прыснули со смеху. Глаза у Мэгги болели оттого, что ей приходилось щуриться, чтобы разглядеть написанное на классной доске. К началу обеденного перерыва ей стало казаться, что ее рюкзак весит целую тонну. Она направилась к шкафчику, решив выложить лишние учебники. Шад нагнал ее в коридоре и теперь вился рядом, с хохотом пересказывая какой-то ролик с ютьюба. Он явно считал ролик до ужаса смешным и потому снова и снова изображал его героев в лицах. Мэгги старалась держаться бодро, чтобы не огорчать Шада, но понимала, что реагирует не так, как ему бы хотелось. Она ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала себя абсолютно, стопроцентно несчастной.
Скинув с плеча набитый книгами рюкзак, Мэгги взялась за замок своего шкафчика. Ей редко когда удавалось правильно ввести комбинацию цифр и открыть шкафчик с первой попытки, но сегодня дверца сразу же подалась. Мэгги принялась угрюмо перекладывать в шкафчик содержимое рюкзака и уже готова была захлопнуть дверцу, когда вдруг краем глаза заметила кое-что необычное. Не веря себе, не смея дышать, она прикрыла рот рукой: посреди самой верхней полки лежали ее очки, совершенно целые и невредимые. При них не было ни записки, ни благоухающих розовых лепестков, но Мэгги почувствовала себя на седьмом небе от счастья.
– Мэгс?.. МЭГС! – Шад явно встревожился. – Да что с тобой, крошка? О чем ты сегодня думаешь? Пора мне завести новую девчонку…
Мэгги хихикнула, мгновенно забыв о печалях, которые одолевали ее все утро, порывисто притянула к себе Шада и чмокнула его в щеку, не дав договорить.
– Прости меня, Шад. Я постараюсь быть к тебе внимательнее. Вот только, Шад… я не твоя крошка и не твоя девушка. – Она снова хихикнула, взяла с полки очки, захлопнула дверцу шкафчика и упорхнула, сама не своя от радости.
– Ну и ладно, крошка, – бросил ей вслед Шад, обрадованный нежданным проявлением чувств на публике. – Все в порядке! Я тебя прощаю. Ты ведь моя навеки…
* * *
В среду утром Мэгги не смогла прийти в школу пораньше. На заднем крыльце своего дома она наткнулась на Малию Джаспер, без сознания, в полупрозрачном красном платье и пурпурных туфлях на шпильках. Малия пришла в себя, только когда тетя Айрин хорошенько похлопала ее по землистого цвета
