Мало ли что Тоник понял. Не люблю когда два человека выслушали и поняли все по-своему. Подошла к старику и прямо так и спросила – что важнее, разоблачить преступника, рассказав всем про смерть Гаспара. Или вооружить людей волшебной палочкой.
– Тут дело такое, – старик принялся заново дожевывать свой рот, – Магов у нас хватает. Не много, конечно, но есть. Они своим людям служат и территорию охраняют. До соседей никому дела нет. Сам живи и другим не мешай. Так у нас принято. Испокон веков. Но каждый волшебный предмет на счету. А великий Гаспар был только нашим. Даже если бы кость другим отдал, все равно мы при Гаспаре остались. А теперь как? Плохо теперь. Думаешь, просто жить без защиты? Одна пашава чего стоит! Смотри, что получилось, мага своего у нас нет. Гаспар нас покинул. Была бы палочка волшебная – еще куда ни шло, а так – придется на поклон к соседям ходить и неизвестно что из этого выйдет. У нашего народа волшебники есть, но великого пока не народилось.
Не знала я про их опасности, но была твердо уверенна – ничего хорошего ждать им не приходится.
– А я считаю, что надо собрать всех и рассказать, что мы натворили, – Пиксель уперся рогом, уверенный в своей правоте.
Старик замахал руками. Перепугался весь. Нет, говорит, так не получится. Вы теперь сами преступники-душегубы и за убийство Гаспара вам казнь грозит.
– Что, и суд будет? Так мы объясним, как дело было! Разве можно казнить за уху? – горячился Пиксель.
При слове «уха» старика перекосило, но он решил не придираться.
– Ты одного не понял, самоуверенный мальчик, колдун черный вас еще до судилища изведет. По нескольким причинам. Первая – кость у вас. Вторая – вы видели его преступление. Третья – из подлости. В общем – не сомневайтесь, поймает и изничтожит насмерть. Он пришлый. Из таких мест, что туда даже пашава не заглядывает.
– Ну и что? Мы его скрутим и вам на суд отдалим, – горделиво возразил Пиксель.
– Как же! В вас сила есть, а пользоваться вы ей не умеете. И кость предков теперь на вашей совести. Ведь только вы можете ее в волшебную палочку превратить. Иначе никак.
Тоник в споре не участвовал. Там где Пиксель выступает, говорить бестолку. Я тоже молчала, думая, что будь у нас побольше времени, научились бы настоящему волшебству и тогда нам никто не страшен. Хорошая идея жить там, где можно получить то, что в нашем мире реально только в кино или книжках. Ну да, снова сесть за парту и зубрить заклинания всякие и прочую волшебную науку. Я не против. Быть может, я бы даже там насовсем осталась, а сюда в отпуск ходила бы, ну и два выходных в неделю. А если бы иногда в гости заглядывал Тоник, с Пикселем, конечно, было бы совсем замечательно. Они наверняка останутся в нашем мире, их тут многое держит.
Мне уже виделось, как я принимаю их в красивом уютном домике, такая вся из себя таинственно-элегантная, в шляпе, а после ужина показываю разные волшебные фокусы-покусы. А они восхищаются, и быть может, Тоник наконец-то поймет, какая я необычная и талантливая. А если повезет, я и Сашку, одноклассника своего отыщу. Раз дверь мигрирует, есть шанс, что и в Сашкин мир откроется. Надо просто подождать.
Для исполнения мечтаний оставался пустяк – заинтересовать своей персоной учителя.
Чтобы показать старику свои потенциальные способности, я ничего умнее не придумала, как раскрутить карусель. Естественно, все подшипники у нее закоксились еще сто лет назад, но ось, что в земле закопана, поддалась моим усилиям и начала вращение. Это как ложкой в чашке сахар размешивать. По часовой стрелке, наоборот нельзя – мама так говорила. Сидушки, местами синие, но в основном ржавые, поплыли мимо нас, постепенно набирая скорость. Ребята и старик наблюдали за их движением с отстраненным любопытством. Ничего, сейчас я им покажу настоящее волшебство. Главное правильно приложить силу. От основания карусели вылетали комья земли и клочки травы.
Глаза у здорового человека как правило фокусируются в точку. Но чтоб приложить вектор силы для движения, мне пришлось скользить вслед за передвижением карусельных сидений. Как часы-сова, у них птичьи зрачки так и бегают влево-вправо.
– Тебе бы мельницу крутить, – пошутил Пиксель.
– Вертолет, – уточнил Тоник.
Лучше бы он этого не говорил. На повышенных оборотах карусель разогналась так, что сиденья слились в единую полосу. Не могу сказать точно, что со мной происходило, но глаза чуть не вывалились из орбит, а ноги поплелись куда-то погулять.
– Остановите ее!
Вопль старика был едва слышен из-за гула. С которым карусель чмокнув, выдернулась из почвы и пошла на взлет. Похожая на бешенный торт, насаженный на кол. Был момент, когда моя затея показалась очень удачной и зрелищной, но спустя мгновение я пришла в ужас, понимая, что не могу ничего изменить.
Занавес открывается. Тревожная барабанная дробь. Зрительный зал замер в мучительном ожидании. Поднявшись метра на три, карусель взвыла и свечой пошла в небо. Внезапно она устремилась вверх так быстро, что у нас чуть не отвалились головы. Мне было проще – я попросту валялась на земле. Все, замерев от ужаса, смотрели, как воткнувшись в облако, карусель борется с законами аэродинамики. Постепенно облако расколошматилось, а карусель растаяла в чистом голубом… во всяком случае, бинокля у нас не было, потому и не видать, куда она подевались. До космоса вряд ли дотянет.
Лексикон Пикселя напрямую зависел от сложившихся обстоятельств. А они были таковы, что надо было выругаться грязным матом. Старика незнакомые слова сразили наповал. Он даже парочку повторил вполголоса.
– Как бы истребитель не сшибла, – переживал Тоник, посматривая на белую колбасу в небе.
– Или спутник… Прекрати шутить.
Тоник удивился, ему не до шуток было. Подняв меня, он попытался придать моему телу вертикальное положение. Посадил меня рядом с учителем на скамейку и я тут же привалилась к стариковскому плечу. Картинка перед глазами плавала и мир казался пьяным.
– А я все-таки еще раз поинтересуюсь – вдруг вы не расслышали, куда же вы останки Гаспара спрятали?
Вот дурак какой! Тут такие дела творятся, а он про объедки.
– А если скажем, то что? – Пиксель подошел к деду вплотную и в глаза смотрел как продажный прокурор.
– Да ничего. Просто интересно мне, – понятное дело, раз голос стал вздорным, теперь даже под пытками не признается.
Мне было плохо, но тоже интересно – что он так волнуется за покойного Гаспара? Воскресить его уже невозможно даже самым могучим волшебством.
Пиксель уже не расплывался перед моими глазами и я видела, что он принял решение и теперь не оступится.
– Дед. Давай рассказывай, какие у вас правила договоров. На чем клянетесь? Как условия исполняете? Я тебе сделку предложить хочу. Взаимовыгодную, – мы ошарашено слушали Пикселя и пока даже не предполагали о чем идет речь.
В этот момент карусель вернулась. С невиданной яростью приводнившись в пруд. После чего мы все стали похожими на водяных дуремаров.
– Ох, ни фига ж себе, – выразился Пиксель.
Поскольку они с Тоником стояли спиной к пруду, то тиной облепило их только с тыла. Замечательный бархат плащей стал как сопли. Нам с дедом испортило фасад. Мы сидели на этой чертовой скамейке как два памятника, обосранные голубями, не пошевелиться ни глазом моргнуть. Не знаю как старик, я даже дышать не могла. Во что превратилась зеленая шляпа даже слов не подобрать. У Пикселя его бутафорскую шапку просто снесло на нос и теперь с ее длинного клюва капала грязь.
– А времени у нас в обрез, – внезапно напомнил Тоник, отсмеявшись.
На частичный помыв минеральной водой из бутылки ушли драгоценные полчаса. За которые Пиксель успел обговорить детали соглашения со стариком. Который по наивности решил потереть шляпу по траве. А в результате получилось только хуже.
По условиям добровольно заключенного договора, возникла одна сторона, в лице деда, который теперь именовал себя не иначе как господин учитель. С другой стороны оказались мы. Тоже грязные, но вдобавок обязанные первой бородатой стороне по самое небалуй. А именно – мы должны закончить начатое волшебство с костью гаспаровых предков. То есть, превратить кошмарною кость в фиг знает на что похожую волшебную палочку. Но это еще не все. Надо покарать злодея. Поскольку господин учитель уверен – сор из избы выносить нельзя. Мне показалось, дед действительно боится вторжения чужих магов в дела его народа.
Ну и напоследок, при помощи созданной волшебной палочки, на нас взвалили обязанность исправить порушенные границы. По словам первой требовательной стороны, границы сами собой восстановятся, как только мы исполним первую часть договора. Так что с этим проблем возникнуть не должно. И именно поэтому я стразу решила, что дед утаивает какие-то важные детали предстоящей операции. Вполне возможно, опасной.
