выше, и выше… Ольга стонала и выла, приближаясь к своему пределу, но ни на что не могла повлиять. Когда искусительница принялась ласкать ртом груди, не переставая томно глядеть в глаза и не убирая пальцев с низа живота, Ольга достигла предела. Её тело обмякло, а руки, до того нежно гладившие волосы и плечи едва знакомой любовницы, стекли на измятые простыни. Всё, что она теперь могла, – лежать в полубессознательном состоянии, ничего не видя, и шумно дышать, пока ненасытное божество развлекается с неподвижным телом.
Нет сил даже на то, чтобы выразить восхищение или произнести много раз вырывавшееся сегодня: «Я люблю тебя».
Совсем рядом с Денисом раздался смачный хруст, а затем и вопль. Обернувшись, Денис и Толик (Рафик был слишком далеко) увидели трясущегося, но по-прежнему стоящего на ногах Димона. Оба вскрикнули от неожиданности и испуга, но не поверили своим глазам, а как поверили, так и вовсе заорали от ужаса. За спиной Димона, обхватив его голову руками, стоял полуистлевший мертвец во фраке и вгрызался парню в затылок.
– Что за чёрт? – Рафик обернулся на крик, но не мог понять, что не так. Вот Денчик с Толяном стоят, орут, вот Димон трясётся, над чем-то угорает, наверное. Всё время так. Махнув на них рукой, предводитель неофициального бенда собрался продолжить путь к неизвестной
(«Вроде симпотная. И вроде она. Надеюсь… Ик!»),
но в этом не было нужды. Когда Рафик отвлёкся на друзей, та сама миновала оставшиеся пятнадцать – двадцать метров и уже стояла перед ним. Рафик вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что незнакомка выглядит странно
(очень худые руки и ноги; груди как будто и нет, рёбра выпирают; будто изрезанная в порыве саморазрушения кожа; дыра в боку и осунувшееся лицо в трупных пятнах),
но и только. Во взгляде худышки не было злости, даже наоборот, она разглядывала визитёра с неподдельным интересом. Похоже, он ей понравился. Рафик растерялся (кажется, алкоголь начинал выветриваться), но напускная весёлость не раз выручала в таких ситуациях.
– Привет, красивая. Да ты вылитая… эм-м, как её там… короче, вылитая невеста из «Трупа невесты», вот!.. (Оглядывает «новобрачную» с ног до головы.) Блин, тебя что, совсем не кормят, да?
При слове «кормят» неизвестная улыбнулась, демонстрируя местами почерневшие зубы, что выглядело даже мило. Будто забитая девочка-ботаник с косичками, в очках и в брекетах пытается показать мальчику, что он ей симпатичен. С Рафиком такое бывало. Бывало и похуже.
Девушка в рубище робко положила костлявую ладошку на правое плечо панка и пальцами коснулась его щеки, продолжая невинно улыбаться. Рафик не мог не улыбнуться и не рассмеяться. Со стороны это выглядело настолько нелепо, насколько вообще возможно, но какая разница?
Вдруг смех Рафика прервался. Теперь он, раскрыв рот, глядел на собеседницу с испугом. Её правая рука пронзила его куртку и футболку, как арбалетный болт – доспехи, и вошла ему промеж рёбер. Панк почувствовал, как длинные тонкие пальцы обхватили сердце, а уже через секунду увидел его воочию – перед собой. Издавши предсмертный хрип и рухнув на землю, он уже не смог увидеть, с каким аппетитом анорексичка уплетала свежее мясо.
Денис с Толиком тем временем сломя голову неслись к воротам (почему-то им не пришло в голову уйти тем же путём, что и пришли – просто перелезть через забор), но те были заперты. Причём заперты основательно – обмотаны цепью и зафиксированы замком. Разорвать цепи парни не могли физически, пролезть в узкий проём между створками тоже не представлялось возможным.
– Замок! Замок! Нужно сломать замок! – Толик вращал головой в поисках чего-нибудь тяжёлого, и хотя ничего такого не увидел, он заметил сторожку. – Я сейчас, бро, я сейчас!
Денис пошёл по другому пути – он вцепился в ворота и во всё горло звал на помощь. Но мир снаружи уже опустел – даже автодорога, а кто захочет выйти из дома на холод? Неважно, кричат ли на кладбище, в тёмном переулке ли или у входа на станцию метро. Никто не придёт, потому что всякий боится столкнуться с тем, что будет угрожать собственной жизни; потому что слишком многие злоупотребляют чужим доверием и считают это естественным, даже правильным; потому что лень. Впрочем, ничего нового.
Может, Денис успел помолиться про себя, может, мир всё-таки не без добрых людей, а может, просто повезло, но вдалеке показался свет фар, принадлежавших, как выяснилось уже через несколько секунд, фургону. Неясно, причина тому крик Дениса или нет, но, к великому облегчению для последнего, автомобиль остановился в пяти метрах от ворот. Дверь со стороны водителя отворилась, и из машины вышла женщина в полупальто, после чего неспешно направилась к воротам. Чёрные волосы и бледная кожа в свете фар делали её похожей на привидение, а светло-серые глаза, излучавшие флегматичное спокойствие, но в то же время и безразличие, внушали опасение. Вернее, внушили бы при других обстоятельствах. Так что Денис лишь поморщился с мыслью: «Час от часу не легче, блин!», но не более. Сейчас главное выбраться из этого проклятого могильника.
– Пожалуйста, помогите! Нас заперли! За нами гонятся…
Незнакомка отрешённо смотрела мимо Дениса и явно не торопилась что-то предпринимать, чем выводила панка из себя. Тот нетерпеливо топтался на месте, пока темноволосая переводила ничего не выражающий взгляд на него, на ворота, на цепи с замком, на сторожку, затем обратно на дёргающегося парня, который, видимо, пытался поторопить её невербально. Но женщина (а может, и девушка, разберёшь тут) лишь наклонила голову и поглядела на «собеседника» чуть более осмысленно.
– Ты меня вообще слышишь, дура?! – сорвался тот на крик, не выдержав. Не очень красивый ход, но он дал результат. На безразличном лице теперь ясно читалось раздражение. Со стороны сторожки прогремел выстрел, а уже через секунду обернувшийся на внезапный шум Денис ощутил сильный толчок в области солнечного сплетения. Парень согнулся и завалился было на колени, но удар чем-то тяжёлым по голове форсировал события, и он без сознания рухнул на холодную землю.
Рафик тем временем мирно лежал с обглоданным до черепа лицом, а его новая подружка уже принялась за его мясистые ноги.
Боль всколыхнула оплетённый грёзами мозг, и аромат чувственности развеялся. Ольге показалось, что что-то пронзило её грудь и почти достало до сердца. Опустив глаза, все ещё не способная пошевелиться женщина увидела лишь рыжую макушку Лизы, припавшей к источнику боли.
По телу прокатилась волна озноба. Звуки наслаждения, а также другие, похожие на прихлёбывание или даже потягивание сока из пакета
