через трубочку, вытеснялись из сознания гулом сердцебиения, который становился всё отчетливее, а сами удары – всё реже. Ольга чувствовала, что задыхается; во рту ощущался горьковатый привкус. Она попыталась закричать, но получился лишь хрипяще-булькающий звук, после чего изо рта по щекам побежали алые ручьи. Королева подняла голову на захлебнувшийся крик и придвинулась повыше. Её лицо было нездорово бледным, даже серым, почерневшие губы растянулись в жуткой ухмылке, а взгляд налившихся кровью глаз казался поистине устрашающим, словно это не прелестная девушка, а жуткий хищник, взирающий на жертву из ночной мглы.
Ольга глядела на чудовище с мольбой, и ответ не заставил себя ждать – лицо Червонной Королевы снова приняло человеческий вид: свежее румяное личико, чувственный рот и карие глаза. В воздухе вновь повисла приятная эссенция, а метафорический паук в голове вернулся к пряже. Ольга чувствовала, что скоро умрёт, но в мозгу всплыла мысль, что это, в общем-то, не самая плохая смерть. Она провела чудесную ночь с партнёршей, угадывавшей все её потаённые желания и реализовывавшей их в лучшем виде; она потратила лучшие годы жизни на работу и людей, от которых чуть ли не выворачивало, а начинать всё заново просто не было сил. Зачем просыпаться по утрам? Ради кого и ради чего жить?
Лиза неторопливо слизывала кровь со щёк и подбородка еле дышавшей женщины, приправляя действо поцелуями. Когда поток практически иссяк, она придвинулась ещё раз; теперь вампирша сидела поверх Ольги, упираясь коленями в подушки. Удостоверившись, что голова полумёртвой женщины находится прямо под ней, Лиза нанесла себе порез ногтем в области сердца.
«Это же кощунство – наносить ей рану и травмировать её кожу! – возмутилась про себя Ольга. – Хотя если кто-то и имеет на это право, то лишь она сама».
Из крошечной ранки, которая тут же затянулась, выступила буквально капелька крови и медленно потекла вниз по телу. Лиза следила за Ольгой, а Ольга из последних сил напрягала слабевшее от близости смерти зрение и наблюдала, как капля сползала от груди к животу, от живота к бёдрам…
«Хотела бы я быть этой кровинкой», – подумала Олечка и открыла рот. Больше ей ничего не оставалось.
***
Погасший было мир зажёгся вновь, а сердцебиение больше не отдавалось в висках. Кажется, смерть отступила. По крайней мере, на время.
Одетая Лиза
(«Когда она успела? Сколько же я была в отключке? Опять…»)
сидела на краю кровати и обувалась. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась и с улыбкой кивнула.
(«Какая она всё-таки красивая!»)
Когда девушка встала и направилась к двери, Ольга в ужасе вскочила, поборов слабость.
– Не уходи!
Ответом стала снисходительная улыбка, и она продолжила: «Я не хочу! Не хочу, чтобы это заканчивалось…. Пожалуйста, скажи, что мы ещё встретимся! Ради бога, скажи!»
Королева обхватила Ольгино лицо ладонями и произнесла: «Когда ты понадобишься мне, я позову тебя. Или приду к тебе» – и снова направилась к выходу.
– А-а ты придёшь сюда? – затараторила Ольга вслед. – Или мне ждать тебя в баре?
Лиза ничего не ответила, лишь прикрыла за собой дверь.
«Сказать по правде, возможность снова отведать свежей плоти дорогого стоит. На голове расположено множество кровеносных сосудов, но давление невысокое, посему мой костюм не пострадал от брызг во время первого укуса. Я не чувствовал вкуса, вернее, чувствовал очень смутно, но главное не это. Главное, в моём теле – пусть и частично, пусть и на время – возобновилась жизнь. Кончики пальцев покалывало от притока крови, и это восхитительно! В слоях кожи оживали волосяные луковицы! Изумительно! Даже возобновившееся слюноотделение на фоне таких ощущений причиняло лишь незначительный дискомфорт. Мягкие ткани рта истлели, и слюна вот-вот просочится прямо на воротник, но эту цену я готов заплатить!
Мисс Анна миновала запертые ворота
(она вполне могла перелезть через них, ибо принадлежит к той категории женщин, что не боятся «замарать руки» во всех смыслах этих слов)
и доставила одного из молодых людей к разрытой могиле. Мисс Алиса, заметив движение, недоверчиво покосилась в сторону посетительницы, сгребла части тела обладателя хохолка в кучу и попыталась скрыть их от её взгляда, заслонив собой. Затея, на мой взгляд, изначально обречённая на неудачу даже с учётом того, что рана на теле мисс Алисы затянулась и более не позволяет видеть сквозь неё.
Мне не хотелось питаться при Анне, хотя она, скорее всего, даже не смутится нетривиальному виду сего тривиального действия. Её присутствие всегда вызывает смятение в моём сердце, даже если оно не бьётся. От взгляда бросает в дрожь. Она бледна как Смерть, её волосы темны как ночи Самайна, что она проводит на Кладбище. В одну из таких ночей я её впервые и увидел. Она представляла собой нечто большее, чем юные создания, устраивающие фотосессии на могилах в элегантных или, наоборот, непристойных нарядах, с напудренными лицами, вычурным макияжем и дешёвой атрибутикой. Анна не из тех, кто верит или не верит в магию, стремится к мечте или причитает о её несбыточности, о нет! Она из тех, кто знает или намерен узнать, владеет или стремится овладеть.
А ещё она – старшая дочь Хозяина и единственная, кого можно отнести к живым. Данная деталь повергает меня в уныние, но это правда: существование в виде нежити – это совсем не то, чего следует желать, даже с учётом возможности на время реанимировать тело (далеко не у всех), некоторых сверхчеловеческих способностей (аналогично) и задела на бессмертие (с большими оговорками). И вот плоть и кровь несчастного мальчика заставили моё сердце биться, воскресили мои чресла и всколыхнули дремавшее чувство одиночества и желание любить и быть любимым!
Что это? НЕТ!!! Неужели Грэйвс не справился с молокососом?! НЕ-Е-ЕТ! Не смей направлять на неё ружьё, негодяй! Ни за что на свете не позволю…»
***
Оживший труп бросился на линию огня, в результате чего принял основной заряд дроби. Остальные дробинки чудом не задели Дениса, очнувшегося от выстрела. Мертвецу оторвало левую руку, и он с воем пал на землю. Тёмная обернулась: в дверях домика смотрителя стоял перепачканный кровью неформал и спешно перезаряжал двустволку. Анна направилась к нему. Когда ружьё было заряжено, а Толик приготовился стрелять, она остановилась и впилась в него взглядом. Руки парня задрожали, а палец слез со спусковых крючков. Ведьма продолжила движение к горе-стрелку, неотрывно глядя ему в глаза. Приклад ружья упёрся в землю, а дула стволов теперь смотрели в нижнюю челюсть. Подойдя к Толику вплотную, Анна просунула носок сапога в защитную раму поверх
