почти ничего не отдавая взамен. Что и говорить, одна порода с Виталией.
Долгое время Валента была единственной опорой богини, и той волей-неволей приходилось мириться с ее грубостью и упрямством. Но с тех пор как у Миленион появился этот милый мальчик, такое отличное сырье, из которого можно вылепить что угодно, умело манипулируя его чувствами, она забросила свою колдунью. Валенту невнимание бессмертной вполне устраивало, и до сего дня они мирно и отдельно существовали в разных частях пространства.
Однако теперь ее новая опора, казавшаяся такой надежной, зашаталась, и Миленион была полна решимости закрепить выскочивший шуруп. Не для того она его пестовала и направляла, чтобы он вдруг сделался богом, перестав тем самым быть ее посвященным, и подмял ее под себя. Она этого не допустит.
– Валента-а!!! – проорала она в очередной раз и закашлялась.
В коридоре зашуршали шаги. Валента вплыла неторопливо, сиреневый махровый халат колыхался на ее полных телесах, румяное лицо под чалмой из ярко-желтого полотенца дышало безмятежностью.
– Чего ж ты так не вовремя, блин? – сказала она вроде бы приветливо. – Я в ванной была.
Миленион заскрежетала зубами – как только пар из ушей не повалил?
– Кушай пироги, – Валента приподняла крышку с керамического блюда кошмарной фиолетово-оранжевой расцветки, стоящего на столе. – Зачем пожаловала?
– Позаботиться о тебе решила, идиотка! – Миленион не сдержалась и так хрястнула крышкой обратно по блюду, что оба предмета раскололись. – Ты тут ванну, стало быть, принимаешь, эпиляции-депиляции? А там твоего драгоценного племянничка угробить хотят!
– Да ну? – присвистнула Валента, оставшись равнодушной к судьбе блюда и крышки. – Хотеть, знаешь ли, мало: мой племянник все же бессмертный.
Валента никогда не изумлялась своему родству с богом и тем паче не кичилась им. Роман сестры с бессмертным и рождение у них бессмертного ребенка она приняла как должное. Что поделать, родственников не выбирают, уж какие есть.
– На сей счет не волнуйся, – богиня растянула алые губы в недоброй усмешке. – Тот, кто замыслил убийство, к делу подходит серьезно. У него неплохие шансы на успех.
– Да ну? – повторила Валента уже не столь легкомысленно. – И кто же собрался прихлопнуть Витальку?
– Мой второй посвященный, деточка. Хешшкор Миленион.
– А на фига ему это надо? – недоверчиво сощурилась колдунья. – Небось, ты сама его и науськала.
– Я? – богиня изобразила праведное возмущение. – При чем тут я? Это полностью его инициатива. Мальчик хочет отобрать у него бессмертие. Очень, очень амбициозный мальчик, и такой способный… Сама понимаешь, я его останавливать не стану – даром не надо. Но, памятуя твою глупую привязанность к семье, предупреждаю. Цени.
– Спасибо, – кивнула Валента.
– Спасибо? – Миленион взъярилась. – Спасибо – все, чего я дождалась от тебя за то, что я жертвую своим временем, своими интересами и интересами другого своего посвященного ради тебя, неблагодарная тварь?
– Мое спасибо так же нематериально, как твоя жертва, – невозмутимо отозвалась колдунья. – Останови его, и получишь благодарность посущественнее.
– Остановить? – богиня криво усмехнулась. – У меня рука не повернется, милочка. Он ведь собрался сделать то, о чем я и сама втихую мечтала.
– Тогда зачем явилась? – Валента, нахмурясь, уперла руки в боки.
Миленион поджала губы.
– Я помогу тебе его разыскать и не стану вмешиваться в ваши разборки ни на чьей стороне. Пойдет?
Валента, подумав, согласно кивнула. Миленион извлекла из складок плаща прозрачную тринадцатилучевую звездочку из хрусталя – в глубине ее пульсировал фиолетовый огонек. Лучи были неравные, так что звезда вписывалась не в круг, а в овал величиной аккурат с яйцо. Богиня несколько раз провела пальцами по лучикам.
– Я настроила путеводитель на него. На, возьми, – она бросила звезду Валенте. – Да смотри не потеряй, дурища.
Колдунья сверкнула здоровыми белоснежными зубами, пряча звездочку в карман халата.
– Не могу выразить свою глубочайшую признательность и восхищение твоей неустанной заботой, о великолепная благодетельница… – она остановилась и ехидно поглядела на бессмертную. – Достаточно или продолжать?
26. У Бетреморогской башни
Ночное небо после грозы было ясным и холодным. Затмевая своим блеском звезды, высоко висела полная Луна, будто фонарь, освещая место предстоящей схватки за будущее мира.
Вокруг Бетреморогской башни замка Хешшираман клубилась тьма. Тьма, заключенная внутри, выливалась из окна на ни в чем не повинную землю, леденеющую под жадными языками черноты. Тьма свивалась в канат, и он становился все толще и отвратительнее. Арестант, заключенный в стенах башни, выбирался на волю. Удержать его внутри мог лишь обет, принесенный Тюремщиком. Обет, который ныне был нарушен.
Пятнадцать лет назад Вита клялась, что никогда не будет пытаться защитить докторскую диссертацию.
Флиф Пожиратель Душ всегда пугал ее. Эта эссенция абсолютного зла замораживала кровь, наводила безотчетный страх до тошноты, до сердечных перебоев. Вообще-то Вита была храброй женщиной, но всему есть предел. Привыкнуть к этому было невозможно, хотя Вита встречала Тьму лицом к лицу уже в пятый раз за свою не такую уж долгую жизнь. Единственным ее преимуществом был опыт. Она хорошо знала, что должно произойти и что может этому помешать. Думала, что знала.
Она подняла перстень Тюремщика по направлению к вздымающейся черноте, ожидая, что сейчас громада Флифа окаменеет и осыплется прахом. Но ледяной невесомый газ продолжал вихриться. Вита потрясла кольцо, потерла, постучала пальцем. Никакого отклика.
Флиф сформировался полностью. Он дышал хладом и небытием. И, кажется, медленно приближался.
– Возвращайся же туда, где ты должен находиться, светом полной Луны заклинаю тебя, – торопливо проговорила она формулу.
Ничего, конечно, не изменилось. Формулу следовало произносить уже тогда, когда Флиф был обездвижен. Но кольцо не работало.
– Хешшкор! – запаниковала она. – Перстень неисправен!
– Ты меня звала? – раздался незнакомый голос с другой стороны.
Вита резко обернулась. У стены, освещенной бледно-голубой Луной, стоял молодой человек в черном кожаном жилете и таких же брюках, держащихся на бедрах. В пупке поблескивали два небольших сапфира, а на правой руке сверкал густым, пронзительным синим огнем перстень Тюремщика, готовый к схватке. Только сейчас Вита обратила внимание, что ее кольцо совсем не светится.
Молодой человек движением головы откинул назад длинные вьющиеся волосы, легшие на лицо. Глаза казались темными провалами в бездну.
Вита узнала его с первого взгляда, хотя никогда не видела наяву. Он предстал перед ней в волшебном зеркале Милены двадцать лет назад и с тех пор несколько раз снился. Чернокудрый красавец джигит скакал по степи, грива его жеребца развевалась по ветру, по небу неслись облака, наползая на солнечный диск. На горизонте появилась черная точка, она росла с каждым мигом и вскоре оказалась замком… А на ступенях молодого человека ожидала Миленион. В руках она держала сверток. Джигит
