была настолько взвинчена, что силы ее удесятерились. – Хешшкор не мог бы этого сделать, даже если бы захотел. Он появился здесь только что, вместе со мной, идиотка! – Вита отбросила ее в кресло. – И я не очень понимаю, почему он терпел твои нападки, а не оставил от тебя мокрое место.
– Я подумал, что тебе это не понравилось бы, детка, – криво улыбнулся Хешшкор.
– Ясно тебе, курица? – Вита опять повернулась к Бэле. – Я ведь не меньше твоего хочу узнать, кто это натворил и за каким чер… – виновато взглянув на Хешшкора, она поправилась: – За каким хреном.
– Она специально меня подставила, твоя драгоценная покровительница, – уверенно сказал Хешшкор. – Спит и видит, как бы нас с Витой рассорить.
– Не перегибай палку, дорогой. Интриговать ценой потери рук? Здесь не тот случай, когда цель оправдывает средства.
Раздалось деликатное покашливание – это был Фёдор, прижимающий завернутый в тряпочку лед к шишке на голове, вскочившей при неудачном падении.
– Простите, вы ничего не забываете? Есть ведь еще один Хешшкор. Молодой маг, чуть старше меня, недавно прошедший посвящение. Хешшкор Миленион.
– И этот сопляк, от горшка два вершка, выкормыш змеюки Миленион, мало того что присвоил мое имя, так еще и смеет называться Всемогущим? – взревел Хешшкор.
Вита подошла к прикроватной тумбочке, на которой стояли графин и кубок, и налила себе вина.
– Хешшкор, успокойся. Мне лично непонятно, что не поделили Айанур и Миленион. Ты знаешь что-нибудь об их дрязгах?
В общем-то, подобная месть была в духе Миленион. С нее бы сталось натравить на противницу своего колдуна, если бы в этом возникла необходимость. Ключевое слово – «если бы». С точки зрения Виты, у богинь не имелось причин для разногласий, в прошлом они даже сотрудничали.
– Не было у них никаких дрязг, – буркнул Хешшкор, подтверждая мысли Виты. – Эти суки друг друга стоят. Жаль, до меня поздно это дошло.
– Тише, – Бэла, стоя на коленях у изголовья, прижала палец к губам. – Она опять приходит в себя.
Три головы повернулись к лежащей. Фёдор остался позади.
– А, Виталия, – чуть слышно прошептала Айанур, взгляд ее был мутен и непрочен. – Полюбоваться явилась, да? Кого ты произвела на свет? Твое исчадие, твой сын отрубил мне руки… угрожал мне страшными мучениями, изнасиловал меня…
Хешшкор оглушительно фыркнул:
– Умом тронулась? Хешшвитал еще ребенок и не может никого изнасиловать, даже такую похотливую стерву, как ты.
Вита сердито дернула его за рукав:
– Прекрати сию минуту! Не видишь, в каком она состоянии? Она бредит.
– Виталия, – жалобно позвала Айанур.
Вита наклонилась к ней.
– Могу я поговорить с тобой конфиденциально?
– Я тебя одну с ней не оставлю! – запротестовал Хешшкор.
Вита с укором посмотрела на него:
– Милый, ты как маленький. Будто не знаешь, что существуют вещи, которыми делятся только с женщинами.
Он поколебался.
– Хешшкор, мне ничего не грозит. Ну, что она мне сейчас может сделать? Бери Федю, и отправляйтесь в Хешшираман.
– Я убью ее, – громко произнесла Миленион.
Ничего не последовало. Ни черной молнии, ни смерча, ни водоворота Тьмы. Богиня ухмыльнулась. В самом деле, что она топчется в нерешительности? Да, она клялась не убивать эту мерзавку Виту и ее родню. Но Катрина-то ей не родная. А что Хешшвитал развоплотится – так это, простите, не смерть.
Она мне еще спасибо сказать должна. За то, что я спасаю ее выродка от настоящей смерти.
Дверь резко распахнулась, и Катя, едва живая от холода, с замерзшими слезами на глазах, ввалилась внутрь.
– Дрожишь? – усмехнулась Миленион. – Сейчас тебе станет тепло, мошка. Даже жарко, – она хлопнула в ладоши. – Дзыг!
Перед Катей возникло огромное двуногое чудовище, словно сотканное из языков пламени. Глаза его на маленькой ящериной головке, обрамленной огненными вихрами, злобно сверкали раскаленным добела металлом. Во рту вместо зубов чернели уголья, по которым нет-нет и пробегали красноватые искры.
– Ты умрешь, козявка, – жестко сказала Миленион. – Но мы с Дзыгом сыграем. Я ставлю на то, что ты продержишься дольше пяти минут. Он, конечно, наоборот.
Злые глазки смотрели на Катю, не мигая.
– А ты на что поставишь?
– Н-не убивайте меня, – пролепетала Катя. Она еще не знала, какую именно смерть уготовила ей Миленион, но от одного вида Дзыга ей было дурно.
– Фу, какая скучная девка, – Миленион сморщилась. – Ладно, я засекаю время. Давай, Дзыг.
Двуногий огненный ящер сделал шаг к Кате. Она завизжала, попятившись. Сзади была дверь на лестницу. Она бросилась вниз, к выходу, по нескончаемым пролетам, одинаково серым. Клубок огня мчался за ней, неумолимо настигая. Она запыхалась, шаги давались труднее, словно лестница вела не вниз, а вверх. Она вдруг, словно в ночном кошмаре, поняла, что действительно взбирается вверх…
Живой костер вгрызся с лету ей в плечо, отхватил кусок. Запахло горелым мясом. Катя истошно завопила. Огненные пальцы вырвали еще один кусок плоти, только что принадлежавший ей…
Все прекратилось неожиданно. Жуткий Дзыг исчез, будто растворился, не закончив терзать предыдущий кусок. Лестница тоже пропала. Катя стояла посреди комнаты, шатаясь и в ужасе зажимая левой рукой дымящиеся раны на правом плече. Дверь открылась, и вошел колдун. Темный лик его был страшен, и от него пахло свежей кровью.
– Помогите, – застонала она, валясь на колени и подползая к его ногам, поближе к нему, прочь от Миленион. – Спасите меня, пожалуйста! Я отдам вам свою душу, тело, все, что хотите…
Маг отпихнул ее.
– Что ты делала с ней, Миленион?
– Так, развлекалась немножко, – богиня независимо пожала плечами. – Ты же не говорил, что с ней нельзя развлекаться.
– А если бы у нее случился разрыв сердца?
Он рывком поднял ее на ноги. Она вцепилась в его рукав и заныла:
– Заберите меня отсюда, господин! Все, что угодно, только не оставляйте здесь, с ней. Я не буду вам помехой…
Очень даже будешь, раздраженно подумал он. Всю жизнь мечтал таскать с собой сопливку без носового платка. Но девица, отдавшая себя в его волю, пообещавшая ему самое драгоценное – душу, – впиявилась в него намертво. Госпожа явно переборщила. Оставь он Катрину во власти Миленион, она, чего доброго, руки на себя наложит в отчаянии. А на Землю ее возвращать нельзя: связь с проклятым Хешшвиталом тут же восстановится.
Он вспомнил кое о чем. У него в запасе есть мир Айанур, который уже не понадобится его хозяйке. Мир, где прошли его безмятежные младенческие годы. Теперь, заполучив информацию волшебных книг, он знал, как туда вернуться. И средства, необходимые для таких переходов, у него были готовы.
– Хорошо, девочка, – проворчал он. – Не
