окна которой были завешаны жалюзи под цвет дерева. Атмосфера царила такая, что я бы не удивился, появись здесь внезапно что-нибудь жуткое. В ноздри ударила тошнотворная вонь, напоминавшая запах рыбы и гнили, и мне пришлось зажать нос.
Я осторожно поднял жалюзи, и слепящий солнечный свет ворвался внутрь. На стене напротив дивана висела картина с изображением какого-то монстра в красной одежде. Он не был похож ни на человека, ни на животное, так что слово «монстр» подходило как нельзя лучше. На бежевой стене под картиной виднелись пятна, напоминавшие брызги алой краски. Я сделал шаг назад, как вдруг на меня обрушилась волна ужаса. В этот миг… ворвался порыв ветра и затеребил жалюзи. Непонятно, откуда он дул – неужели из щелей в двери? Жалюзи медленно колыхались, издавая жалобный скрип, который холодным ужасом отдавался в моем сердце.
«Нужно побыстрее осмотреться и спуститься вниз».
Я внимательно изучил пол в гостиной. Несмотря на все усилия, мне не удалось найти следов того, что здесь что-то тащили. Уверен, на таком толстом слое пыли обязательно остались бы полосы.
Затем я осторожно зашел в спальню. Особо не глядя по сторонам, проверил только пол и быстро вышел. Там тоже не оказалось подозрительных следов. Когда я открыл дверь в комнату напротив спальни, мне сразу бросился в глаза ученический стол. На нем лежала раскрытая книга, а рядом – школьный ранец. На кровати валялся спортивный костюм, а под столом – баскетбольный мяч. Казалось, еще минуту назад хозяин комнаты читал книгу, ненадолго вышел и вот-вот вернется. Здесь царила далеко не та мрачная атмосфера, что была в гостиной. Пол в детской тоже выглядел нетронутым.
Осмотрев обе комнаты на втором этаже и заглянув в кухню и ванную, я спустился к себе.
«Куда же они подевались?»
Меня разбирало любопытство. Из-за того, что в детской мне показалось, будто ее обитатель должен скоро вернуться, я вспомнил о внезапном исчезновении семьи, жившей в этом доме, и леденящие душу слухи, разнесшиеся по всему району. Несмотря на то что поначалу, когда я попал на второй этаж, меня охватил необъяснимый ужас, в комнате с ученическим столом, напротив, было на удивление спокойно. У меня возникло ощущение, что ничего страшного там произойти не могло.
Когда я уже заканчивал уборку, пришел Ван. Я хотел поинтересоваться, что у него случилось, но промолчал: мужчина выглядел таким уставшим, что приставать к нему с вопросами было как-то неудобно. Он тяжело опустился на стул и молча уставился в окно.
– Это была аллергия? – спросил он наконец.
– Что?
– Вы говорили, что у двух девочек возникли проблемы. Кто же из них двоих?
– Не понимаю, о чем вы…
Я пристально посмотрел на него.
– Чего вы испугались? Я имею в виду, кто из них тот человек, которого вы ищете?
Я колебался, не зная, что сказать. Вряд ли парикмахер мог знать о печати, поэтому нужно было подобрать подходящий ответ и не сболтнуть лишнего.
– Обе оказались не тем, кого я ищу. Мне уже кажется, что встреча с ним не обязательна. Найду так найду, в противном случае переживу. Не так уж и важно. Кстати, где вы пропадали? Хван-пучжан обыскалась вас.
Ван не отвечал, продолжая отрешенно глядеть в окно.
– Вы сегодня ели? Выглядите утомленным. Не знаю, что у вас стряслось, но голодать нельзя. Может, перекусите «Секретным оружием»? Или «Тающей нежностью»? Или «Романом картошки с зеленым луком»? Если сейчас не хотите, то возьмите с собой.
Ван медленно помотал головой.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался я.
– Я больше не буду заказывать еду навынос. Все было бессмысленно.
Парикмахер поднялся, чтобы уйти.
– Расскажите, в чем дело? – не отступал я.
– У каждого есть тайны, о которых нельзя говорить. Но мне почему-то кажется, что вам я все расскажу. Разумеется, не сейчас.
Ван медленно задвинул стул.
– Вы сегодня откроете парикмахерскую?
– Не уверен. Мне уже не радостно оттого, что приходят посетители. Все оказалось бессмысленной суетой. Если честно, я подумываю совсем закрыть салон. Каждый день делать завивку, стричь и красить волосы – какой в этом смысл?
Сегодня Ван слишком часто повторял слово «бессмысленно».
– Разве люди живут только ради смысла? Обычно ты строишь свою жизнь, а потом глядишь – и случилось что-то значимое. Если специально искать его во всем, то быстро перегоришь. Нужно найти в себе силы продолжать жить дальше, и тогда что-то важное произойдет само собой.
Мне хотелось хоть как-то его поддержать, поэтому я говорил без умолку, а под конец и сам запутался.
После ухода парикмахера я долго сидел, уставившись в окно. Почему он внезапно решил, что все бессмысленно, и собрался закрыть салон? Ведь Ван выглядел счастливым, когда стриг, окрашивал или завивал клиентам волосы. С ним точно что-то случилось. Не знаю что, но дело очень серьезное.
Я приготовил и упаковал по порции каждого блюда. Сначала думал притвориться, что не заметил в парикмахере никаких изменений, чтобы не вмешиваться в его дела, и все же не смог удержаться, ведь выглядел он очень плохо. И пусть сейчас у него нет аппетита, легко передумать, когда еда стоит перед глазами.
Дверь парикмахерской «Красотка» была закрыта, и на ней по-прежнему висела вчерашняя бумажка. Я постучался и долго ждал, пока Ван откроет мне. Лицо у него было помятое, он вяло махнул рукой, приглашая меня войти. Я протянул ему пакет.
– Я же сказал, мне ничего не надо.
Ван равнодушно посмотрел на еду.
– Не знаю, что у вас стряслось, но если человек, который много ел, внезапно начнет голодать, то может и умереть, – настоял я, присел на диван и, выставив тарелки на журнальный столик, вложил в руки Вана палочки. – Поешьте хоть чуть-чуть. Забота мне несвойственна, но вы были так добры ко мне, что я не могу не беспокоиться о вас. Не буду донимать вопросами, только, пожалуйста, не отказывайтесь от еды. Сначала подкрепитесь, а потом подумайте над тем, как решить свою проблему. От голода голова плохо соображает и человек не замечает очевидного выхода.
Ван подхватил палочки.
– Можно дать вам один совет? – спросил он, пристально глядя мне в лицо.
– Какой?
– Смешно спрашивать об этом. Само собой, вы любили до беспамятства. Именно поэтому вы сейчас здесь.
Я не нашелся что ответить. Казалось, он что-то знает обо мне, но я никак не мог догадаться, насколько много ему известно.
– У меня тоже была женщина, которую я безумно любил. Нет, правильнее будет сказать не «любил», а «люблю». Потому что даже сейчас она не покидает мои сердце и мысли. С какого-то времени я считал ее единственным смыслом своей жизни. Думал, что пойду на все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Но на деле оказалось, что я силен только в прическах. Я мечтал создать для любимой самый прекрасный в мире стиль, сделать ей завивку
