в такие вечера, как этот. Почему-то я сразу понял, что мама к нам не присоединится. Когда отец готовится говорить со мной на серьезные темы, она обычно в храм на танцы уходит. А значит, вернется только под утро.
– У тебя скоро экзамены, сын мой, – начал он, любезно пододвигая в мою сторону блюдце с нарезанным лимоном, – назад пути не будет. Ты это осознаешь или только говоришь, что принял?
Ещё три дня назад я бы начал вздыхать и оправдываться. Но сейчас был уверен в себе и спокоен, как никогда. Моя пустота уже начала потихоньку заполняться. Я взглянул на отца и печально улыбнулся.
– Просто мне кажется, что ты несчастлив, – папа держал в руке стакан, но не пил. Глядел в окно на ночное небо.
– Это чувство постепенно пройдет, – пообещал я.
– Мы с мамой очень тебя любим, – продолжал он, оборачивая ко мне своё печальное лицо, – и если ты хоть немного сомневаешься, не ходи на экзамены. Мы не станем тебя осуждать. И никому другому не позволим.
– Все нормально, пап, – улыбнулся я, – ты себе не представляешь, что у меня было в эти дни.
– Представляю, – тяжело вздохнул отец, – нам утром звонили из ЭОНАРКа. Хвалили тебя на все лады, как будто чужого, незнакомого. Приглашали нас с тобой посмотреть их казарму в столице. Тебя туда кто-то рекомендовал. Мне послышалось, что это был какой-то человек. Но я не уверен.
– Не стоило трудов, – холодно отозвался я, – есть много более достойных этого места студентов. Предпочитаю труд простого стража. Хотя, если ты мечтал о большой должности для меня…
– Я мечтаю, чтобы в мир возвратился мифрильный сплав, – покачал головой отец, – а ты можешь быть хоть стражем, хоть ночным сторожем в порту, если сам так решишь. Иди на экзамен, и пусть Эру тебя напутствует. Но учти, знак со лба не смыть. Ты хорошо подумал?
Я кивнул. Допил залпом свою воду и улыбнулся ему.
– А тебе так не жарко? – наглая улыбка юноши заставила меня чуть улыбнуться в ответ. И верно говорят, что улыбка заразна.
– Благодарю за заботу, – я чуть склонил голову, – а теперь отдавай чип на игровой пистолет, который ты себе в карман притырил. Да смотри, на игре не вздумай ничего переклеивать. Я на стрельбы приду, проверю.
– Ты давай повежливее, – буркнул мастер по оружию, отнимая у незадачливо юноши незаконно добытую бумажку с игровой печатью, – ни то пробегаешь у меня в опущенных до самого последнего парада!
Стоящие рядом одобрительно зашумели, а я не стал дожидаться окончания раздачи игровых паспортов. Отошел и присел под тентом. Чуть разгромленный и несколько избыточно заваленный игротезническим скарбом шатер был пуст. Мастера обходили полигон перед игрой. Пока я наблюдал за чиповкой оружия, вернулся Андри. Оценивающе глянул на меня и присел рядом. Выудил из-под своего колченогого пластикового стула сумку-холодильник. Бросил мне банку ледяной воды.
– За счет мастеров, – усмехнулся он, салютуя мне ополовиненным стаканом чая, – я на днях с этим вашим громилой по работе встречался. Одом. Ещё выше стал, или мне показалось?
Я кивнул.
– А гномиха не приехала? – не унимался Андри, одной рукой удерживая стакан, а другой стремительно подписывая стопку игровых чипов на «наркотики» На этот раз это был мак. А играть предстояло по той книге, в которой Порченного посылают в долину опиумных полей, договариваться о разделе территории. И где он падает с хотма, теряет память и полкниги болтается по кишлакам.
– Йени, – вздохнул я, – потеряли мы девку. Её ЭОНАРК перехватил. Первая гномиха в истории ведомства. Я даже звать не стал. Она с работы не вылезает.
– Достойно! – одобрительно покачал головой главмастер, – но и ты тоже молодцом. Печать на лбу тебе очень к лицу. Не сочти за двусмысленный комплимент. Как тебе вообще удалось присутулить стражей к ролевым играм по всей стране? У нас охраны целая рота. Мне на игре так спокойно уже много лет не было.
– Ничего сложного, – улыбнулся я , вставая и застегивая багровый мундир, – было бы желание. Всегда мечтал работать там, где я точно знаю, что нужно делать. А Владыка все прошения рассматривает, лишь бы правильно написано было!
