вопрос.
- Двушкин только с виду грозный. Дочку свою, Лукерью, тиранит, это правда. А меня не обижал. И ни разу не спросил, какие травы я завариваю в кружке каждое утро. А когда спрашивал про дитя, я вздыхала и говорила, что надеюсь вскоре понять, что уже потяжелела.
- Хитра, - цокнула языком Виноградова.
- Только и Никон не дурак, - скривилась девушка. – Он и второй лекарке, которая со мной приехала, намекнул, что она может стать его супружницей, если я не понесу в ближайшее время. Эта змеюка после такого предложения стала за мной приглядывать. Нос совала в мои запасы трав. Да только она в учебе не была сильна. Потому и не узнала ту траву заветную. Но я все равно постаралась ее отвадить от дома Двушкина. Хотела ее сосватать за их кузнеца. Здоровый мужик и живет бобылем.
- Еще и сводня, - восхитилась бухгалтер. – А ты хваткая девица.
- Спасибо, - смущенно улыбнулась Ульяна.
- И что кузнец? – Виноградова уселась на подоконник, словно перед телевизором. – Небось увалень, который кроме лошадиных ног других не видел?
- Угрюмый он, - с готовностью сообщила Маркова. – Но соперницу я все же смогла убедить, что надо за ним ходить, да бедрами крутить. Так что подружка моя заклятая все же замуж вышла.
- За кузнеца?
- За ключника кривого, который за амбаром смотрит.
- Хороший выбор, - похвалила Любовь Федоровна. – Кривой не зашибет.
- И не зарежет, - подтвердила Маркова.
- Так что со всадником? – напомнил я о главном.
- Про него нам говорили со дня приезда. Да только я считала, все враками. Рассказывали, что он появлялся в сумерках из тумана со стороны болот, - произнесла Ульяна. – Конь огромный, словно объятый тьмой медленно вышагивал к деревне. Останавливался в нескольких метрах от забора, какое-то время ждал, словно прислушиваясь. Животное всхрапывало, прядало ушами, било копытом. А затем всадник разворачивал лошадь, и та медленно увозила наездника в туман.
– Как он выглядел?
– Как сама смерть, - ответила девушка. - В черном балахоне, с капюшоном на голове. Говорили, что если всадник заметит человека, то заберет с собой.
– И часто он забирал?
Маркова задумалась:
– Было пару случаев, - произнесла она после недолгой паузы. - Всегда находились любопытные из приезжих, которые хотели проверить легенду. Я тогда только приехала в деревню, и с интересом слушала местные байки. Посмеивалась, считая селян темными людьми. Их вера в Искупителя извращена суевериями. Например, они не смотрят телевизор…
– Дикари, - прошептала Виноградова и даже попыталась осенить себя знаком Искупителя. Но начав творить знак, передумала и просто плюнула через плечо.
– И однажды после работы, мы с одной из городских вольнонаемных вышли за ворота, чтобы по окрестностям погулять. И не заметили, как солнце село. А в сумерках, возле деревни такой туман опускается, что можно до утра плутать. Вот мы и заплутали. Совсем отчаялись, когда где-то в тумане послышался стук копыт и лошадиный храп. И отчего-то, от этих звуков мы испытали такой жуткий страх, что ни у меня, ни у подруги моей даже мыслей не было окликнуть всадника. Мы бросились бежать, пока в темноте и тумане в канаву не свались. Там и укрылись. И знаете, мастер, даже холодная вода не казалась в тот момент чем-то неприятным.
Через какое-то время всадник проехал мимо канавы. И нервы у моей подруги сдали. Она выскочила, и диким визгом побежала. А я к краю канавы выбралась и видела, как всадник остановил коня, и просто смотрел ей вслед. Затем спокойно развернул лошадь и уехал. Я выждала еще какое-то время, а лишь после того, как окоченела до судорог выбралась из грязи и холодной жижи, и пошла искать подругу.
– Нашли? - быстро уточнила Нечаева. И мне показалось, что в голосе девушки слышался страх.
Маркова кивнула:
– Нашла. Она сидела у чахлого куста и тряслась. Только после полуночи, нам удалось выйти к деревне. Дозорные сжалились над нами, грязными и перепуганными, и открыли ворота. Позже, я узнала, что такое не практикуется. Местные верят, что после захода солнца в тумане бродит всякая нечисть в людском обличьи. Наверное, мы очень жалобно плакали и умоляли пустить нас. А утром, у нас обеих начался сильный жар. В бреду мне снились странные сны. Про остров среди болот, на котором стоит алтарь какому-то чудному болотному богу. И сквозь сон я слышала, как он зовет меня. Местный лекарь с трудом смог поставить нас на ноги. Но моя подруга так и не оправилась до конца. Она захандрила, перестала есть. Сделалась бледной как призрак, и все время бормотала, что всадник ждет ее. А однажды, перед закатом, ушла из деревни. И больше ее никто не видел. С тех пор я не очень жаловала прогулки по болотам. И начала верить во все местные небылицы. И знаете, что самое забавное? После того, как я умерла, никогда не видела ее призрака на болотах.
– Жуть какая! - прошептала Нечаева.
История и правда была жуткой. От рассказа Марковой даже мне стало не по себе. А Арина Родионовна смотрела на призрака расширяющимися от страха глазами. Даже Фома глядел на Ульяну открыв рот. Заметив эту реакцию, Маркова усмехнулась:
– Такие вот странности происходят в гиблых местах.
– Ну, хватит детей пугать, - насупилась Виноградова, и Ульяна послушно кивнула:
– Как скажете.
– Вы не видели тот алтарь после смерти? - уточнил я.
Маркова покачала головой:
– Я не могу отходить далеко от своего тела. Со временем, места для прогулок становился больше, но ничего интересного в этом я не находила. Если бы не свет вашего фонаря и сила, мастер некромант, я бы не дошла до вас.
Я кивнул, обдумывая полученную информацию. И пока, все это никак не укладывалось в моей голове. Бог-лягушка, странный всадник, который подчинял всех своей воле, шепчущие голоса. Хотя с другой стороны…
Я покосился на Фому, который сидел напротив. И подумал, что еще недавно я считал легендой и шаманов, и людей, которые умеют ходить между мирами. Так что сказанное вполне могло быть правдой. И если получится найти всему этому логичное обоснование, то все встанет на свои места. Как части головоломки.
Я сделал глоток чая и произнёс, размышляя вслух:
– Итак, что мы имеем? Двушкин, на которого указывают все призраки, невиновен. Я не хочу сказать,
