– А более весомые аргументы можешь привести?
– С них-то и начал! Ладно, ещё могу помочь тебе с поисками жениха.
Моя уверенность пошатнулась.
– Ты меня обманываешь… А вдруг ты зеркальный демон? Я слышала про таких – есть ещё демоны огня, воды, да вообще много всяких. Есть даже демоны, живущие в подушках и щекочущие бедолаг по ночам, чтобы те мучились бессонницей…
– Слушай, я не демон, у меня даже подушки нет. Перед тобой всего два варианта: посмотреть в мои честные глаза и поверить либо продолжить скучать в одиночестве. Что выбираешь?
– Какую именно помощь ты предлагаешь?
– Ты, как я слышал, искала документы, – небрежно обронил он и тут же добавил: – Но давай об этом не здесь.
Не знаю, что именно подтолкнуло меня к решению – то ли наивная вера в то, что существо с внешностью моего друга не причинит мне зла, то ли надежда набрести наконец на ниточку, ведущую к суженому, – только я отбросила колебания и кивнула.
– Правильное решение, крошка. Я в тебе не сомневался.
– А что там, по другую сторону?
– Озриэль… в смысле я, разве не рассказывал?
Чуть помедлив, я не без дрожи предположила:
– Подземное царство?
– Ага, – бодро подтвердил гость. – Но ты же будешь со мной, так что бояться нечего. В случае чего, просто покрепче прижмись к моей куртке.
Я шагнула к зеркалу.
– Хорошо, как это делается?
Зеркальный Озриэль вскинул ладони:
– Воу-воу-воу! Не так быстро, крошка. – Он пошарил в кармане и протянул мне нелепые розовые очки на пол-лица в форме клубничин. Оправа была усыпана неровными камешками, напоминающими кусочки застывшей лавы. – Держи, пригодятся.
– Это что, последний писк подземной моды?
– Нет, вот это последний писк подземной моды. – Он указал на свои очки. – А эти, – он потряс запястьем, – помогут поберечь твои глазки.
Очки стукнулись о зеркало с обратной стороны, когда он вытянул руку. По очередному, брошенному через плечо взгляду я поняла, что просунуть их в комнату он не то чтобы не может – не решается, и подошла ближе. Дотронувшись до отражения, я сперва ощутила только холодную поверхность. Потом она стала размягчаться, становясь на ощупь как желе, пока наконец мои пальцы не сомкнулись на очках. Я вытащила их и, немного покрутив, приладила на нос. Зеркальный Озриэль чуть не лопнул со смеху.
– Если окажется, что это шутка…
Я потянулась к лицу, но он тут же стал серьезным:
– Нет, крошка, это единственное, с чем я не шучу. Глаза наземных жителей не приспособлены видеть в нашем мире, как и они сами – находиться в нём. Насчёт второго не волнуйся – ты же будешь со мной. Но первое – важный пункт, не хочу, чтобы такие хорошенькие глазки опалило. – Он галантно протянул руку, снова растеряв всю серьёзность. – Прошу! – Я сделала движение к зеркалу, и он вскинул палец: – Только медленно…
Как и с очками, я сперва осторожно нащупала его пальцы – они почему-то оказались горячими – и подалась вперёд. Лучше буду заходить постепенно. Тогда, если что-то пойдёт не так, успею выскочить обратно. Надеюсь. Не хотелось думать, что я застряну в зеркале в момент прыжка и именно такой меня застанут вернувшиеся с совещания преподаватели. Хотя, с моей новообретенной везучестью, этот вариант не исключался.
Зеркало стало совсем текучим, и я прошла сквозь него, как через завесу водопада в грот. Только при этом не вымокла. Оказавшись на той стороне, я обернулась. Потревоженное отражение ещё колыхалось, и в нём отражалась пустая гостиная. Я коснулась зеркала, и от пальца пошли круги, как по воде. Потом поверхность начала пружинить, снова приобретая консистенцию желе.
Я восторженно потыкала в него и повернулась к Зеркальному Озриэлю.
– Гляди!
– Ага, очень занимательно. Смотри, чтобы палец не застрял.
– Ой. – Я с некоторым усилием вытащила руку, и в следующий миг зеркало окончательно затвердело. Вмятинка в форме моего пальца так и не исчезла.
– Идём, – махнул провожатый.
Я поправила очки и последовала за ним вглубь коридора.
* * *
Лаз, по которому мы шли, выглядел довольно опрятно. Здесь не горели светильники, но стены были пронизаны красиво мерцающими прожилками, и их сияния хватало, чтобы не спотыкаться.
– Ты уверен, что мы в подземном мире? Где же паутина, капающая с потолка вода и признаки запустения? Ну, на крайний случай, парочка красноглазых крыс…
– Это же Подземное царство, а не людской подвал. У нас тут регулярно убирается гном, и ему за это хорошо платят. Но, если хочешь, могу подогнать крыс.
– А это что? – Я указала на стены.
Золотистые струны лениво колыхались и поблескивали.
– Магия рождается в недрах земли и сюда же возвращается. Здесь всё пропитано ею.
– А потрогать можно?
– Если хочешь…
Я осторожно коснулась переливающейся нити и тут же отдернула руку. А потом с удивлением снова погладила её.
– Ничего не чувствую…
– Конечно! Ведь магия – самая естественная вещь на свете. Чувствоваться она начинает, когда что-то идёт не так – ну, там перекос сил или нечто в этом роде.
Осторожно потянув переливающуюся нить, я убедилась, что она без труда вытаскивается из стены.
– А как её используют?
– По-разному, способов бесконечное множество. Первое, что приходит на ум: сшить из неё сапоги-скороходы, шапку-невидимку, ковёр-самолёт…
– Волшебный плащ…
– Да, и его тоже.
Я аккуратно прилепила нить обратно, и мы возобновили путь.
– Так что тебе известно о моём женихе?
– Ничего.
Я резко остановилась:
– Так и знала, что это какая-то уловка!
– Я и не говорил, что мне что-то известно, крошка, – возразил Зеркальный Озриэль, – лишь обещал помочь с его поисками, этим сейчас и занимаюсь. В том месте, куда мы идём, вполне может найтись полезная информация. Кстати, может, ну его, этого жениха? Знаю тут недалеко одно местечко, там подают отличную лаву, и мы могли бы…
– Нет уж.
– Дай знать, если передумаешь! Он может оказаться прыщавым…
– Как-нибудь переживу.
– Или страдать аллергией на длинные светлые волосы…
– Такой не бывает, – напомнила я, выпутывая свою прядь из его пальцев.
– Ещё у него может быть толстое брюшко и тонкие ножки, как на всяких средневековых портретах. А в моём случае ты уже знаешь, чего ожидать. – Он демонстративно провёл рукой по груди. – Главное, очки не снимай.
– А если сниму, ты окажешься прыщавым, с толстым брюшком и тонкими ножками?
Тут мы оказались перед развилкой, и мой спутник, не раздумывая, нырнул в правый ход. В следующий раз выбор встал уже между четырьмя вариантами. А потом его приходилось делать каждую дюжину-другую шагов. Встретилась даже стена, сплошь усеянная дырами, как яр – ласточкиными гнездами. Коридоры редко шли прямо. Они изгибались, закручивались спиралями, дергались зигзагами. Уткнувшись в тупик, Зеркальный Озриэль спокойно шагнул на отвесную стену и продолжил путь. Я последовала его примеру, обнаружив, что у меня это получается ничуть не хуже. Вот так живёшь и не знаешь, что умеешь ходить по потолку. Надеюсь, по возвращении эта способность не исчезнет.
– Уверен, что мы не заблудимся?
– Конечно! – легкомысленно отозвался мой спутник. – Я знаю подземье как свои пять пальцев.
Я опустила глаза:
– Но у тебя их шесть!
– А? Всё время забываю… – Он потряс рукой, и пальцев стало пять.
Пока мы шли, я предприняла несколько попыток выяснить, кто же мой провожатый такой, но он всякий раз ловко уходил от ответа, упорствуя в том, что он и есть Озриэль. Даже я начала колебаться: он знал буквально всё о моём друге. Я решила, что у меня ещё будет возможность подловить его во время беседы, и перешла к другому важному вопросу:
– Тебе что-нибудь известно про мадам Лилит? Почему она такая?
Я уже поняла, что она не ребенок – по голосу и манере речи. Они как у взрослой.
– Точно не знаю. Вообще-то точно не знает никто. Поговаривают, что её прокляли ещё до того, как она стала ректором.
– Прокляли помолодеть? – удивилась я.
– Прокляли вернуться в тело ребенка. А что может быть хуже? Детей никто не воспринимает всерьез. Представь, если бы вместо того, чтобы стереть воспоминания, колдунья перенесла тебя в твоё же тело, только двенадцатилетней. Со свадьбой пришлось бы повременить эдак… – он сделал вид, что задумался, – до конца жизни.
– Какая колдунья? Ах да, колдунья… И всё равно я не могу понять, откуда мадам Лилит узнала о твоём участии. Я ведь ничего ей не говорила. Кстати, как тебе удаётся быть одновременно и на совещании, и здесь?
– Наверное, плащ выболтал, – буднично обронил ифрит, проигнорировав последний вопрос.
– Что это значит? Ты так сказал, будто он живой и умеет разговаривать.
– Разговаривать умеет не он, а она с ними.
