зол на тебя! Ты пошла работать стриптизёршей и думала, что я стерплю такое? – закричал он.
– Во-первых, я танцевала не стриптиз, если тебя это успокоит. Это были обычные танцы в костюмах. Во-вторых, тебе было не до меня. Ты хочешь быть сильнее меня, но позволил своему отцу поднять на меня руку, – я перевела дух и, так как ответа не последовало, продолжила. – Ты видишь, что у меня вполне хватит воли оставить тебя и жить самостоятельно, хоть это и противоречит этим вашим волчьим законам. Уж не знаю, кто их придумал. Ты был предупреждён, что не стоит возводить для меня тюрьму, но тебя это не остановило. И после этого ты говоришь, что со мной что-то не так? Да это вы из своих коконов никогда не вылезаете! Скоро я съеду от тебя и очень прошу: не мешай мне жить.
Я развернулась и направилась к машине. Дилан догнал меня и дёрнул за руку.
– Ты просто капризная девчонка! Тебе плевать на всех, кроме себя!
– Потому что у меня есть только я.
– Диана, услышь меня! Ты хоть понимаешь, насколько я боюсь, что с тобой что-то случится?! И теперь ты заявляешь, что вот так просто оставляешь меня?
Я хотела сказать про развод, но решила, что на сегодня хватит с него потрясений. Он не плакал, но было видно: ещё немного – и он потеряет самообладание. Мне было чертовски лестно, что он готов идти на попятную.
– Диана, посмотри на меня. Я готов сделать всё, чтобы ты была со мной счастлива. Я понимаю, что обидел тебя, прости, – вряд ли он хоть немного чувствовал себя виноватым передо мной, но в данной ситуации счёл нужным уступить.
– Ну хорошо, поехали домой, – я выдержала короткую паузу, наслаждаясь эмоциональной возбуждённостью и волнением Дилана. – Я устала, хочу отдохнуть. Сегодня четверг и к десяти часам мне нужно быть на работе.
Он отошёл в сторону и взялся за голову.
«Упс… Похоже, я перестаралась…» – поняла я.
Всё произошло настолько неожиданно, что я не успела сообразить, что к чему. Рычащий монстр набросился на меня, и я упала на землю. Сопротивляться было бесполезно. Он хотел полоснуть меня когтями по лицу, но мне удалось закрыться рукой и перевернуться на живот. Тут же я почувствовала рывок и жгучую боль на левой лопатке и закричала.
Во мне проснулась злость, сознание помутилось. Не помню, сколько длилось это сумасшествие, но в себя меня вернул хриплый голос, повторяющий первый слог моего имени. Всего одно мгновение отделяло Дилана от смерти, он не мог как следует противостоять мне. Похоже, я знала о себе далеко не всё! Откуда во мне эта нечеловеческая сила? Вот-вот раздастся щелчок – тот самый звук, который доставлял мне удовольствие во снах.
Моя хватка ослабла, я отпустила его шею.
– Идиот! – ещё не стряхнув с себя остатки звериного естества, прорычала я и оттолкнула его от себя, но тут же в испуге подскочила к нему.
Он задыхался и хрипел.
– Дилан! Дилан, чёрт возьми, дыши же! – он посинел.
В панике я перевернула его набок и похлопала по спине, это всё, что могло прийти мне в голову. Понемногу он начал приходить в себя.
– Сюда идут люди, вставай!
– Скажи им… что всё в порядке… – он так и остался лежать на земле и откашливаться.
Прибежали две молодые девушки, они услышали крики.
– Что случилось? Вам помочь?
– Всё хорошо, ничего не нужно.
– О, боже мой, да на вас напали! Срочно нужно вызвать скорую! Девушка, у вас вся спина в крови! Яна, звони!
– Стой, Яна, не звони! – резко скомандовала я. – Всё хорошо, ясно? Это грим. Бегите дальше, спасибо за беспокойство.
Они в смятении ушли, но поняли, что я вру. Пора было и нам уходить оттуда, иначе потом не оберёшься лишних вопросов.
– Давай вставай, – бросила ему я.
Он с трудом поднялся, и мы поспешили сесть в автомобиль, чтобы не привлечь чьего-нибудь ещё внимания.
– Ну и какого чёрта ты полез на меня?
Ответа не было. Дилан опустил голову на руль и закрылся руками. Видимо, для него это было трагедией. Он чуть не изуродовал меня, а я чуть не прикончила его. Отлично.
Помнится, члены клана могут превращаться только раз в месяц, не чаще, а я сумела впасть в пограничное состояние вот уже два раза за эту неделю. И что-то мне подсказывало, что это куда выше нормы, тем более для новичка, не говоря уже о силе, превосходящей мужскую.
Не знаю, чего Дилан навидался в Верхнем Волчке за полгода своего пребывания там: война или просто стычки и поиски ловушек, но к сегодняшнему повороту он никак не был готов. Он молча сидел, хлопая обезумевшими глазами и ничего не видя впереди себя.
Кровь стекала по моей спине вниз и добралась до джинсов.
– Дилан! – позвала я, но он не среагировал, мне пришлось самой оторвать его от руля. – Заводи машину, срочно едем домой!
– Ты вовремя остановилась… – сказал он слегка заторможено, словно находясь в трансе.
– А кровь, которая стекает по спине прямо мне в трусы, вряд ли остановится вовремя. Так что включи голову и поехали уже! – мои пальцы звонко щёлкнули возле его лица.
Я внимательно посмотрела на него: разбитая губа, на шее тёмно-красные гематомы, и вдобавок по его прерванному дыханию было похоже, что сломано ребро или даже несколько. Как так получилось? Уму непостижимо, как это мы могли подраться друг с другом. Меня распирало от смеха.
– Ха-ха-ха, я плохо влияю на тебя! Родители запретят тебе дружить со мной!
– Прекрати, пожалуйста…
– Расслабься, ты добился своего: сегодня я не иду на работу и, пока не зарастут царапины, остаюсь без средств к существованию. Браво!
– Ты можешь помолчать хотя бы до дома? – полурычал-полуревел он.
– Нет! Я же обещала стать твоим худшим кошмаром, привыкай. Или лучше не привыкай. Когда мне дадут место в общежитии, я уйду, – но достаточно уже было доводить его, – а сейчас мне срочно нужно наложить швы.
Возможно, моя нарочитая смешливость была следствием шока, но это в любом случае нравилось мне больше, чем слёзы и уныние.
– Прости, я должен был держать себя в руках… Я не хотел.
– Очень мило с твоей стороны. Ты так любезен… Даже как-то сразу полегчало на душе, – не унималась я.
Жгучая боль разошлась по телу, силы стали покидать меня, я впервые так с нетерпением ждала, когда уже за поворотом покажется этот треклятый дом.
Открыв дверцу автомобиля, я вывалилась без сознания, но тут же очнулась и взвыла от боли. Дилан хотел поднять меня по лестнице на руках, но я пошутила, что, может, наоборот?
– Я позову маму, она наложит швы, – сказал он, когда мы оказались в квартире.
– А самому слабо?
– Я не хочу причинить тебе боль.
«Ещё смешнее…»
– Ну да, – я жестом указала на свою спину.
Лидия Николаевна – в прошлом педиатр, накладывать швы ей приходилось всего пару раз за всю жизнь. Пока она зашивала раны, я обливалась слезами от боли и думала про себя: «Как же хорошо, что она не стала хирургом». Операция длилась слишком долго, моё тело самопроизвольно извивалось. Она дала мне таблетку анальгина и наложила повязку, затем велела соблюдать постельный режим в течение недели.
«Чёрт, у меня завтра промежуточный зачёт по латыни, надо быть…» – вспомнила я.
Дилан же не признался матери, что у него сломаны рёбра, он старался не задерживать её, попросив при этом сохранить сегодняшнее происшествие в тайне.
Я сидела на кухне, пила чай, стараясь не шевелить левой рукой, на которой тоже остались следы от когтей, но уже менее глубокие.
Зашёл Дилан, который всё время, пока шла операция, сидел и ждал в комнате.
– Как ты? – спросил он.
– Как пойманная рыба.
– Мне жаль, что так получилось…
– Это я уже поняла. Пошли в комнату, в моей сумке есть эластичные бинты, сделаем и тебе повязку, чтобы рёбра срастались правильно.
Он без лишних слов дал мне поухаживать за собой. Мы выключили свет, легли спать.
– Ты испугалась,
