Ты должен быть готовым к тому, что она никогда не очнется. Потому что внутри нет души, и никогда больше не будет.
— Она не батарейка. Ее тело живое. Оно как дом, и душа никогда не покинула бы такое жилище!
Княгиня покачала головой и заговорила, осторожно подбирая слова:
— Любовь… Людмила Федоровна привыкла к тому, что она мертва. Она считала себя таковой. Потому вполне могла повести себя как любой другой призрак — пойти на свет. Но не на вокзал, к тем кассам, которые выдают билеты в другие жизни, а на свет артефакта.
— Она слишком сильная, чтобы подчиниться этой вещице.
— Виноградова долгое время провела с ним вместе в том ящике. Она вполне могла начать ощущать артефакт частью себя самой.
Я был вынужден признать, что в этом есть смысл. Тяжело вздохнул и отвернулся от бабушки, чтобы посмотреть на приоткрытую дверь в комнату соседки.
— Не хочу верить в плохое… — сказал я негромко.
— Значит, будем надеяться, что случится чудо, — кивнула бабушка. И уточнила: — А мне лимонад не нальют? Почему добрая бабушка должна мучиться жаждой?
— Добрая не должна. Но ты ведь совсем другое дело, — буркнул я.
Но встал со стула, чтобы налить княгине напиток.
Глава 11 Утренние подвиги
В дверном проеме показался сонный лекарь. И при виде княгини он на секунду побледнел — видимо, явно не ожидал увидеть ее этим утром.
— Софья Яковлевна… — растерянно пробормотал он и неловко поклонился.
— Какая прелесть! — усмехнулась бабушка и прикрыла рот кончиками пальцев. — Павел Филиппович, ты не рассказывал, что у тебя живет такой прелестный домовой.
Лаврентий рассеянно провел ладонью по голове, смахивая с растрепанных волос перо, которое, видимо, выбилось из подушки. Попытался было пригладить шевелюру, но быстро оставил эти бесполезные попытки.
— Простите мой неряшливый вид, — произнес он сконфуженно. — Я лишь недавно прилег, и вот… почуял запах еды с кухни… и решил…
— Сожалею, что помешала вам, любезный, — мягко ответила бабушка.
Лекарь переступил с ноги на ногу, явно не зная, как себя вести.
— Павел, приготовь юноше чай, а я подам завтрак, — распорядилась Чехова и отодвинула стул, чтобы парень сел за стол. — Не хватало еще, чтобы семейный лекарь упал без сил прямо в дверях кухни!
Княгиня сняла накидку и без колебаний повязала передник, который недавно скинула с себя Иришка. Я всегда знал, что моя бабушка — удивительная женщина. Но порой забывал, что она все же смертная. Поэтому на мгновенье замешкался, глядя, как она вынимает из холодильника несколько яиц, полоску бекона, помидор и пучок зелени.
— Что вы, госпожа… — пытался возразить лекарь.
Но я точно знал, что остановить деятельную бабушку невозможно.
— Поверьте, юноша, для меня в радость помочь вам утолить голод! — строго ответила она и поставила на плиту сковороду. — Знаю, что в этом доме вы сейчас один из самых важных людей.
Лаврентий заколебался, но все же нерешительно прошел к столу и опустился на выдвинутый стул. И мне показалось, что сейчас он едва ли заметил бы, если бы сел прямо на пол. Потому как он не сводил восхищенного взгляда с моей бабушки.
— Вы ведь знаете, насколько для моего внука важна жизнь Людмилы Федоровны? — продолжила Чехова, выкладывая мясо на разогретую сковороду. — Именно вы делаете все, чтобы она пришла в себя. Хоть я и не способна лечить, но понимаю, насколько важен ваш вклад…
— Это моя работа, — смутился парень.
— Любую работу можно делать ответственно, для галочки, или спустя рукава, — ответила бабушка, разбивая на сковороду яйца. — Вы выбрали первое, и это похвально. Я надеюсь, что мой внук осознает, насколько ему повезло с вами?
— Конечно, осознаю, — кивнул я и поставил перед лекарем кружку с отваром.
— И ты помогаешь Лаврентию Лавовичу с его научными работами? — обернувшись, уточнила Софья Яковлевна.
— Откуда вы знаете о моих трудах? — наивно спросил парень.
Бабушка покачала головой.
— Ох, Лаврентий Лавович, у вас же семья исследователей! — улыбнулась она, нарезая зелень. — Ваш батюшка в свое время пытался выяснить хоть что-то о некромантии, и постоянно заглядывал в салоны, где появлялись мы с супругом. Он будто случайно сталкивался с нами и между делом спрашивал меня о тотемах некроманта, о том, как раскрывается наша сила…
— Я не знал… — смутился парень. — Точнее, я читал дневники, в которых он писал о некромантах, но понятия не имел, что это информация исходила из ваших уст.
— Не совсем, — усмехнулась Софья Яковлевна. — Я опасалась рассказывать о себе всю подноготную, так как ваш родственник не был связан с нашей семьей клятвой верности или договором. Поверьте, эта информация могла бы мне навредить, даже учитывая, что ваш батюшка не намеревался доставлять мне неудобства. И потому мы с моим, теперь уже покойным, супругом, позволили Лаву Гавриловичу позаимствовать из нашей библиотеки несколько томов с описаниями существ, намного более интересных, чем некроманты. А потом мы договорились о пропуске в Имперское хранилище фолиантов и книг. Таким образом, нам удалось его отвлечь.
— Вы буквально спасли его! — воскликнул Лаврентий. — Отец говорил, что ему благоволила сама судьба, но это вы подарили ему возможность исполнить мечту…
— Вы меня смущаете, Лаврентий Лавович. Мне всего лишь не хватило смелости рассказать вашему батюшке о себе. Однако в нашем мире есть темы куда более интригующие, нежели некроманты.
— Не могу с вами согласится, — вздохнул лекарь. — Я был бы счастлив написать труд о темной силе и ее носителях.
— Но сейчас, насколько мне известно, вы проводите исследование о шаманах, — невинно заметила княгиня.
— Да, но откуда… — начал было парень, но в этот момент перед ним оказалась тарелка с поджаренными кружочками помидора с мятой зеленью и идеальная глазунья, и он не закончил свою фразу.
— Я знаю многое, юноша, — тем не менее пояснила Софья Яковлевна с абсолютным спокойствием. — Вы приближенный моего внука, и я не могла допустить, чтобы в его окружении оказался случайный человек, способный навредить ему и семье.
Вместо страха на лице Лаврентия Лавовича появилось понимающее выражение.
— Мне стоило догадаться, что на работе меня не просто так легко отпустили, и даже не стали спрашивать, зачем мне понадобились выходные… Мы
