уверена, что ты дома, — возразила бабушка. А потом фыркнула: — Ну, да! Я беспокоилась! Мне подумалось, что если ты и сделал такую глупость, то надо будет помочь тебе выйти из ее квартиры под прикрытием.
— Ты переживала за мою честь? — хмыкнул я.
— Не твою, — поправила меня Чехова. — Ее репутация очень важна, ты должен это понимать! Если ты ее испортишь, Арине будут припоминать это всю оставшуюся жизнь. Пусть не в лицо, но за глаза о ней будут говорить скверные вещи. Намекать, что она стала твоей парой только потому, что вовремя пустила в свою постель. Мы не должны этого допустить. Я проходила через этот ад и сумела заткнуть каждый рот, когда обрела полную силу и власть над своей тьмой… Не хочу, чтобы девочка прошла через подобные испытания. И ты вместе с ней.
— Спасибо, — вновь сказал я.
— К слову, я помогла снять украшение, которое ты оставил у нее на шее.
Я пожал плечами:
— Совсем забыл об этом. Ты забрала кулон?
— Нет. Раз его предложил твой отец, то ему и нужно вернуть украшение. Это прекрасный повод для отца Арины встретиться с Филиппом. Нельзя лишать мужчин такой возможности.
— Иногда мне кажется, что у высшего света все очень запутано, — пробормотал я. — Можно поступать намного проще.
Бабушка покачала головой:
— Нельзя. Ты слишком молод, чтобы судить о таких вещах. Но важно понимать, что союзы в семьях с большими деньгами и влиянием не могут создаваться спонтанно. Подобное тянется к подобному.
— Но ты и дед… — начал было я.
Но Чехова меня перебила:
— Я имела приданное, которое заслуживает любой крови и любых денег! Дар, который стоит очень дорого. К тому же, несмотря на потерю памяти, я не была деревенщиной без воспитания и манер. Я точно знала, как держать вилку и как низко надо склоняться перед императором. Нужно понимать, что обладая одним лишь талантом, я не смогла бы очаровать твоего деда. Он не был простаком.
— Считаешь, что Нечаева недостаточно хороша для твоего внука в глазах общественности?
— Отчего же? Семья Нечаевых имеет влияние в Империи, достаточное для того, чтобы ее пригласили в резиденцию за город. Взять показания спокойно могли и в столице, однако Нечаевым выдали отдельный дом по соседству с нашим… Тем самым император дал понять, что считает их семью достойными подданными.
— Значит, мне повезло.
— Если уж откровенно, будь даже Арина простолюдинкой, то тебя бы это не остановило. Нашей семье пришлось бы напомнить соседям, друзьям и недругам, что не стоит мешать нам быть счастливыми.
Я лишь кивнул — говорить «спасибо» в третий раз показалось банальным. Но возникшую неловкую паузу нарушил Лаврентий Лавович, который вернулся в гостиную Он уже успел освежиться и надеть белую рубашку, новые брюки и жилет.
— Надеюсь, я не заставил вас долго ждать? — обеспокоенно уточнил он, одергивая полы одежды.
— Вы прекрасно выглядите, — успокоила его бабушка. — Что ж, а теперь идемте…
— Куда? — насторожился я.
— Приводить в чувство вашу соседку, — спокойно пояснила Софья Яковлевна. — Если ее душа не ушла в межмирье, то мы вместе вернем ее в тело.
— У тебя есть план? — растерянно спросил я.
— У нас есть силы, — ответила бабушка. — Будем использовать то, что имеем. И посмотрим, что будет.
Мы по очереди вошли в комнату Виноградовой. Рядом с кроватью в кресле расположился Фома и негромко читал вслух бухгалтерскую книгу. Иришка сидела у окна и пришивала оторванные пуговицы к рубашкам, которые горкой лежали в корзине для белья.
— Не помешаем? — поинтересовалась княгиня.
Иришка смущенно покосилась на Питерского, словно ожидая пояснений. И я в очередной раз поразился тому, как парень не замечает всей глубины чувств, которые к нему испытывает девушка.
— Что вы, Софья Яковлевна! — Фома убрал тетрадь в тумбочку и поднялся во весь свой немалый рост. — Мы, наверное, пойдем…
— Думаю, было бы неплохо, если бы все остались в комнате, — внезапно попросила княгиня. — Мы попытаемся призвать нашу болезную. И если она отзовется, то будет славно, если рядом окажутся те, кого она помнит и кем дорожит.
— Это еще зачем? — осторожно осведомилась Иришка.
— Думаю, госпожа Чехова опасается, что наша Людмила Федоровна может вернуться немного сбитая с толку, — с готовностью пояснил Лаврентий Лавович.
— Что это значит? — насупился Питерский.
— Мы предполагаем, что душа Виноградовой может оставаться в кольце на ее пальце. Точнее, в камне.
— Его расколоть надобно? — бесхитростно уточнил Фома. — Это я мигом!
Бабушка покачала головой
— Вещица долгое время берегла жизнь нашей женщине, а сейчас, вероятно, бережно хранит ее душу, — со вздохом произнесла она. — А ты хочешь его разбить…
— Вы так говорите, словно эта вещица живая, — подозрительно подобралась Иришка.
Княгиня указала на каменный кулончик на цепочке, который выскользнул из-за ворота платья девушки, и беспечно заявила:
— У вас тоже есть предмет, который чуточку такой же живой… Эти камни на деле — застывшая черная смола одного дерева, которое растет в особенных местах.
— Как интересно! — восторженно выдохнул Лаврентий.
Кажется, у него сегодня был день открытий, но я решил пояснить природу украшения Виноградовой.
— Кольцо выбрало Людмилу Федоровну своей компаньонкой. Снимать с нее кольцо не стоит. Как мне пояснил Александр Васильевич, артефакт сам решает, когда ему пора уходить. Когда наша болезная надумает с ним расстаться, то сама снимет его.
— Значит, не будем терять времени! — предложила бабушка. — Мы тут медленно стареем, вместо того чтобы заниматься делами.
Княгиня подошла к окну и распахнула раму. В комнату ворвался прохладный ветерок.
— Ярослав! — неожиданно звонким голосом позвала некромантка.
К моему удивлению, парень тотчас явился. Он осторожно заглянув в окно и кивнул всем присутствующим.
— Нам надо, чтобы вы нас подстраховали, — продолжила бабушка, как не в чем ни бывало.
— Это как?
— Создайте щит, который закроет живых на случай, если комнату зальет огнем.
— Огнем? — с опаской переспросил я.
— Виноградова смогла договориться с артефактом, который не стал бы сотрудничать с кем-то без высшего ранга Легенды. Насколько я знаю, она не владела этим рангом при жизни.
— Она призналась, что стала Легендой прямо в момент своей смерти, — подтвердил я
