самогонкой.
И не ошибся – за выпивкой отправили Саню, предупредив его, чтобы откровенную сивуху не брал. Ребята пока заканчивали работу, сетуя, что вечером работать легче, вот только сил на это уже практически не осталось.
Весь день Костю не отпускали мысли о реке и обещание Васи прийти, если его позвать. Но той же ночью выйти он не решился – сначала из-за разговоров прапорщика и бригадира, одобривших самогонку. А потом он просто-напросто уснул.
Весь следующий день они вкалывали, как проклятые, прерываясь только на то, чтобы поесть. Жарило так, что даже прапорщику голову напекло, и он ругался, обмахиваясь кепкой.
– Фу блин, конец апреля, а жарит как в июне! – сказал он, глядя на абсолютно чистое небо. – Так, бойцы, мне не надо, чтобы кто-то из вас солнечный удар поймал, так что после обеда два часа отдыха. Ведем себя тихо, культурно, меня не кантуем, иначе хрен вам, а не отдых.
– Товарищ прапорщик, а на речку сходить можно? – подал голос Котик.
– Только в воду не лезть! – сурово предупредил прапорщик. – Утопленники мне тут тоже не нужны.
Он обустроил себе возле кунга место отдыха с теньком, а ребята, поев и убравшись, отправились на бережок. Рисковать, конечно, никто не стал, но ноги в речку сунули все, убедившись заодно, что купаться точно рановато.
– Эх, как вспомню наши Самарские пляжи, так сразу туда хочется, – вздохнул Котик, бродя по щиколотку в воде.
– Да ладно, у нас хоть такой вариант есть, а у пацанов в части никаких, – сказал Вовка.
Костя отошел чуть подальше от остальных, наклонился и зачерпнул воду в горсть. Он понятия не имел, как позвать Василька, действительно ли он имел в виду, что надо шепнуть воде, и он услышит? Явится ли сразу? Костя оглянулся на парней, но все же торопливо шепнул в ладони:
– Скажи Васильку, что я жду его. Пусть найдет меня, – и, ощущая себя крайне глупо, вылил воду обратно. Ему показалось, что от нее разошлись круги, а по течению пошла небольшая волна, но на том все стихло.
И весь остаток дня Костя провел, поглядывая на реку, но Вася так и не появился.
Лежа вечером на своей раскладушке, он думал, что либо сделал что-то не так, либо Василек его зов получил, но не хочет появляться. Эта мысль тянула за собой другую, сомнительную – вдруг Вася уже забыл о нем.
Думать так о нем Косте не хотелось, и он гнал от себя эти подозрения, но спал той ночью все равно тревожно, снилось всякое глупое, дурацкое – как Леший почему-то отрезает Васильку волосы и делает на них заговор, как мертвое Васино тело проплывает мимо по реке, которая совсем не синяя, а красная, как кровь.
– Ты чего вертишься, тебя что, блохи кусают? – не выдержал Саня на соседней койке. Часы показывали половину четвертого утра, но еще пока только начало светать.
Костя угомонился и лежал тихо, но сна больше не было ни в одном глазу. Поднялся в итоге раньше всех и занялся завтраком, дав сегодня Вовке отдохнуть от обязанностей дежурного. Кашеварить они предпочитали на улице, куда вытащили печку из кунга, иначе там точно была бы сауна.
Костя как раз разливал кипяток по кружкам, когда сзади раздался голос, заставивший сердце пропустить удар.
– Костя!
Он обернулся, едва не выронив кружки. Потом бросил их к чертовой матери и побежал к соснам, где стоял его Василек.
Все тот же, высокий и стройный, в его джинсах и футболке, правда, босиком.
– Отведи всем глаза, – только и успел выпалить Костя, прежде чем изо всех сил сжать его в объятиях и поцеловать.
Просьба была излишней, Вася сразу это сделал, прежде чем позвать Костю. А когда тот врезался в него, Вася только и смог, что счастливо рассмеяться в поцелуй.
– Мой Костя, – прошептал он, крутанув его вокруг себя, а когда поставил на ноги, снова углубил поцелуй. – Какой ты чудной, – он погладил ежик светлых волос, когда их губы все же разомкнулись. Костикова кепка валялась на траве – слетела, когда он впечатался в Василька.
– Я так соскучился! Я не верил, что получилось, ощущал себя таким дураком. Ты, правда, услышал, что я позвал? – запыхавшись спросил Костя, запутавшись пальцами в его кудрях.
– Конечно! – Вася все не мог на него насмотреться. – Ночью лежал в нашей заводи, звезды считал, о тебе думал, и тут волной накрыло, и голос твой прямо в уши. Я выбрался только, чтобы одежду взять, и сразу к тебе. Давно ты здесь?
– Пару дней как, именно тут, на реке. А часть расположена в Астрахани, но проточной воды рядом нет, так что я не мог позвать тебя раньше. Иногда мне казалось, что я все это придумал себе. Наше лето, я имею в виду, – признался Костя, прижавшись щекой к его плечу.
– Я каждый день бываю в нашей пещере, – Вася прижался губами к его макушке.
Сослуживцы Кости тоже уже проснулись, но их как будто совершенно не волновало, что чай заварен, а того, кто кухарил, нигде не видно.
– Ты можешь сейчас со мной уйти? – спросил Вася, гладя его по спине, чувствуя, что его Костя стал крепче, твёрже, раздался в плечах.
– Прямо сейчас не могу, служба. Решат, что я ушел в самоволку, – вздохнул Костя. – Я приду вечером к реке, как только все угомонятся. Дождешься меня?
– Ещё спрашиваешь, – Василек тихо рассмеялся и, прежде чем отпустить его, ещё раз поцеловал, облапав задницу. – Иди, никто ничего не поймёт.
– Как же трудно от тебя оторваться, – почти простонал Костя. – Хуже, чем в первый раз…
Ему пришлось приложить нечеловеческие усилия. Он вернулся к палатке, но даже завтрак толком в горло не лез, и он все время поглядывал на сосны, но там уже никого не было.
– Ты сегодня какой-то не такой, – сказал Саня. – С самой ночи считай. Что с тобой приключилось?
– Да живот с вечера немного крутит, пройдёт, – Костя решил, что проще всего отговориться плохим самочувствием. – Из-за этого спал не очень.
– Вроде все одно и то же ели, – задумчиво сказал Вовка. – Прям сильно крутит, или так? Тебе может в санчасть надо?
– Кто тут сказал "санчасть"? Что вы мне уже успели учудить, колитесь? – прапор вырос из-за палатки так внезапно, что Костя задумался, нет ли у него в роду тоже нечисти.
– Товарищ прапорщик, все в порядке, – Костя сверкнул на Вовку глазами – ещё не хватало, чтобы его услали куда-то, как раз, когда Вася тут, под боком. – Покрутило маленько, да и все. Я бодрячком.
– Смотрите
