ты мне как сестра? Впрочем, ты, по-моему, не из тех, у кого есть сердечные раны. Ведь нужно сначала связать свою жизнь с кем-то, чтобы пережить расставание, так ведь? Хотя разве Ван похож на человека, способного на романтические отношения? Вовсе нет. В любом случае, дорогуша, не вздумай закрыться!
Я совсем не хотел затевать с ней долгий разговор, предпочитая просто слушать, но мне вдруг стало невыносимо любопытно.
– Можно вас спросить? Этот дом и здание парикмахерской, случайно, не принадлежат вам?
Судя по тому, что она продолжала советовать мне остаться, несмотря на мои проблемы, такая возможность не исключена. Все-таки именно у владельца больше всех болит душа за дома, которые остаются пустующими из-за дурной молвы.
– Что за бред ты несешь? Если бы я была хозяйкой, ты заключила бы договор со мной! Я всего лишь забочусь о благополучии нашего района. Кроме того, я переживаю за молодежь, которая въехала в пустой дом или помещение с плохой репутацией и изо всех сил пытается удержаться на плаву. По-твоему, у меня сердца нет?
Гостья еще долго кричала о том, что напрасно связалась с неблагодарными людьми, что, если бы она отдавала всю свою любовь бездомным кошкам, окружающие считали бы ее сердобольной, и наконец ушла. Я счел за благо думать, что она так злится из-за мнимого предательства Вана.
Напрасное обещание
– Ким Боён, сорок два года, – сообщили полицейские, установив мою личность по отпечаткам пальцев.
Заметив, как непривычно я реагирую на собственное имя, офицеры стали подозревать у меня деменцию. Они попробовали разузнать о некой Ким Боён побольше, но не обнаружили ничего, кроме имени и возраста. В базе не оказалось ни записей о том, что этот человек уходил из дома, ни каких-либо свидетельств его слабоумия. Хоть меня и вызвали в участок, мне почти нечего было сказать. Я только неоднократно убеждал их поговорить с Чжуми и Дончаном, чтобы докопаться до истины.
Выйдя из здания, я посмотрел на небо. Оно было таким безмятежно безоблачным и голубым, что на глазах навернулись слезы. Успокоившись, я решил, что в оставшееся время мне нужно чаще видеться с Донми, поэтому направился к ней. Приблизительно к этому часу девочка должна возвращаться с занятий. Интуиция не подвела меня: я встретил Донми в начале переулка, ведущего к ее дому.
– Не сомневаюсь, что Чжуми сама пришла в ресторан, – выпалила она, увидев меня.
– Что ты имеешь в виду? Что они с братом ночевали в ресторане?
– Вся школа знает об этом. Говорят, мать Чжуми звонила директору. Учитель физкультуры сказал, что забирает свои слова обратно и нам ни в коем случае нельзя ходить в ресторан «Обещание». Такое ощущение, что его прижали. Но мне все известно. Тетенька, зачем Чжуми вчера ночью приходила к вам? Она поднималась на второй этаж? Ведь так?
– Нет, она не ходила наверх, – отрезал я.
– Правда? А что вы здесь делаете? Меня ждете?
– Что? Ах да. Мне нужно с тобой поговорить.
– О чем?
– Честно говоря, я собираюсь закрыть ресторан в ближайшем будущем. Так что просто предупреждаю… Ты заглядывай на обед, пока он работает. Кстати, то, что я закрываюсь, – секрет. Ты же сохранишь эту тайну? Нельзя…
– Догадываюсь, почему нельзя никому рассказать. В таком случае слухи о втором этаже подтвердятся и люди будут считать, что вы из-за этого закрылись? Такое неприятно слышать.
– Да, так оно и есть. Но у меня осталось много продуктов, а я не рассчитываю больше принимать посетителей, поэтому мне бы хотелось угостить напоследок своей стряпней тех, с кем удалось подружиться. Забегай, как будет свободная минутка.
Донми пообещала зайти вечером.
Вернувшись в ресторан, я принялся старательно чистить и резать овощи. Моей целью было создать самое восхитительное «Секретное оружие», которое навечно останется в памяти Донми, точнее, Сори. Возможно, когда я перечислю ингредиенты, у девочки пробудится частичка воспоминаний. Тогда я перескажу рецепт «Романа картошки и зеленого лука», о котором Сори твердила в то злополучное утро. Если она вспомнит, я всю душу вложу в готовку, а возникнут пробелы в ее рецепте – незаметно добавлю в него свои ноу-хау. Сочетание наших идей, как я полагал, сделает блюдо идеальным. Даже если Донми не считает, что лук в картофельном супе или жарком приносит несчастье, мне все равно нужно выполнить обещание, которое я дал своей девушке. А мое признание в любви превратится в слова, которые будут на веки вечные доверены морской пучине и никогда не всплывут на поверхность.
«Эх, надо было сказать о своих чувствах при жизни!» – мучился я сожалениями. Она наверняка догадывалась о них, но услышать это напрямую – совсем другое дело. Я представил, как Сори нежно улыбается, услышав мое признание. Как было бы чудесно снова стать прежними Чеу и Сори, пусть даже на минуту!
Донми пришла задолго до того, как начало смеркаться. Едва переступив порог, она прямиком направилась в уборную. Я полагал, что ей надо помыть руки, но прошло много времени, а девочка все не возвращалась. Во мне проснулось недоброе предчувствие. Как раз когда я собирался ее искать, она вернулась, и ее сухие, пыльные руки свидетельствовали о том, что она их не мыла. Неужели ходила на второй этаж? Я предпочел сделать вид, что ничего не заметил.
– Вы готовите «Секретное оружие»? – спросила школьница.
– Что? А, да, именно его. Присаживайся вон за тот столик у окна, – указал я.
Сквозь стекло пробивались лучи вечернего солнца. Сори обожала любоваться закатом. Однажды, когда он был необычайно багровым, она, сидя на крыльце детдома, поделилась со мной: «Мне кажется, что там, далеко за горизонтом, таится другой, неизведанный мир». Не знаю, почему я вспомнил ее слова именно сейчас. Мне стало грустно от мысли, что, возможно, тот мир, о котором она упомянула, и есть эта реальность.
– Как вкусно пахнет! – восхитилась Донми.
Жаря блинчики, я мельком глянул на нее, и у меня перехватило дыхание. В лучах предзакатного солнца лоб и изгиб переносицы девочки выглядели точно так же, как у Сори.
Я поставил тарелку с «секретным оружием» на стол и присел напротив Донми.
– По-моему, сюда добавлены батат и морковь. И еще чувствуется слабый вкус лука.
– Верно.
– Но не пойму, что дает такое аппетитное послевкусие.
Я слегка напрягся. Этой изюминкой блюдо обязано нашему с Сори секретному ингредиенту. В отчаянной мольбе я сложил руки, надеясь, что она вспомнит: «Пожалуйста, ну пожалуйста!»
– Рецепт «Секретного оружия» придумали двое моих знакомых.
– Правда? Кто-то из ваших детей?
– Нет, это были очень близкие мне люди – подростки, которые жили в детдоме. Девочка готовила ужасно, но талантливо придумывала новые блюда, а мальчик был прирожденным поваром. Девочка мечтала продавать свои шедевры в каждом торговом центре и открыть респектабельный ресторан, где ее умелый друг заправлял бы на кухне.
Рассказывая, я старался
