огнях напарники наверняка придут и съедят тебя.
Так вот, возвращаясь к ростовым куклам. Я с нетерпением ждала продолжения спектакля и лавировала в толпе, увлекая за собой маму. Меня ужасно пугала перспектива попасться в лапы существ, рассекающих людской поток, но их было целых пять, а я – всего одна. Убегая от кричаще-оранжевого зайчика, я наткнулась на пузо собачки цвета детской неожиданности. Ее ушки депрессивно висели по бокам, а лапка поднялась, чтобы помахать мне. Я решила, что мне настал конец и прижалась к маме – тому, кто должен был защитить меня от чудовища. Но мама сказала: «Доча, давай я тебя сфотографирую с собачкой?» У меня не нашлось сил, чтобы произнести хотя бы одну фразу, означавшую однозначный отказ, поэтому я изо всех сил замотала головой как можно отрицательнее.
Тогда у фотоаппаратов не было бесконечного объема памяти, съемных накопителей и облаков памяти, на которых сохранялись снимки. Но была пленка на тридцать шесть кадров – тридцать шесть попыток запечатлеть свое счастье. Стоила она сама по себе недешево, да и за проявку снимков нужно было заплатить отдельно. Моя мать долго ждала возможности взять меня куда-то и провести время вместе, и ей хотелось запечатлеть свою маленькую девочку, которая росла очень быстро. Она не понимала, как страшно мне было, когда после всех моих протестов я все-таки оказалась в лапах коричневой собачки. Но тогда я поняла, что иногда приходится смиряться с какими-то вещами, которые ты никак не можешь изменить. Приходится брать себя в руки, несмотря на страх и обстоятельства, отметая оправдания. Ведь оправдания для тех, кто не хочет двигаться дальше и застревает в одном отдельно взятом моменте. Я собралась с силами, отпустила ситуацию своего похищения и, дожидаясь возвращения Гилиада, прочитала в «Некропедии» – нашей версии «Википедии» – все о Совете волшебников, не забывая переходить по ссылкам на источники. Напарник вернулся позднее, чем я ожидала, – с пакетом продуктов и упаковками готовой еды из кафе.
– Я думаю, нам стоит запросить усиление от ребят из Совета волшебников. Я про завтрашний день и рейд на агентство «Ступени». Неизвестно, со сколькими бездушными риелторами мы имеем дело. Думаю, нам потребуется вся квалифицированная помощь.
Гилиад кивнул и выхватил пакет с продуктами из-под носа любопытного Арауна, который любил проводить учет всех появляющихся на пороге сумок, а также их содержимого.
– Я согласен. Но можно попросить конкретных бойцов, из тех, которых нам поможет отобрать Натан Соломонович. Так мы сможем быть уверены, что случайно не завербуем двойного агента. Пойду писать официальный рапорт обо всем произошедшем. – Некромант подавил тяжелый вздох.
– Подожди. Про темное эхо, докатившееся до мира Арауна, не сообщай, пожалуйста. Мне король эльфов передал кое-какую конфиденциальную информацию о своем царстве. Не ввязывай его, ладно?
У меня перед глазами сразу возникла картинка умирающего королевства, объятого почти разумной желеобразной нефтью, поедающей все живое. Надо торопиться. Что-то делать. Столько времени было упущено, а ничего так и не стало ясно!
Гилиад. Все не то, чем кажется
К черному входу двинулись волшебники, обвешанные оборонительными амулетами, словно рождественские елки. Утренний воздух дрожал от количества ментальных связей и мыслей, не замолкавших в голове у магических штурмовиков. Команда зачистки дежурила на площади и не пускала случайных зевак за огороженную красной лентой территорию вокруг офиса. Никого, кроме риелторов, не должны были пропустить за заграждение – разворачивая фразой про съемки кино. Адель дышала мне в плечо, а впереди нас шли Дина, Ян и еще трое некромантов от Натана Соломоновича. Мы были готовы ко всему и затаились, спрятанные под амулетом невидимости. От него медленно отделялась голубая пленка, накрывающая нас куполом, похожим на половинку мыльного пузыря. На руках у каждого члена отряда были часы, показывающие видео с камер внутри помещения, но пока здание агентства «Ступени» пустовало в силу графика работы.
– А по какому каналу потом вашу фильму покажут? – донесся до меня зычный голос женщины в возрасте. – Хоть на родные места посмотрим.
В ответ от патрульных из оцепления донеслось что-то невнятное про «Включите «РЕН ТВ», а там в декорациях города будут носиться за рептилоидами», и – «Шутка. Обычная программа для документального краеведческого фильма». Поскольку ребята к своей деятельности подходили ответственно, я не сомневался, что ближайшую пару недель, а то и месяцев они станут бегать по округе с камерой и снимать ужасно нудное видео об истории местности и даже пустят его по местному каналу. А потом зрители еще удивляются, почему почти все образовательные документалки о разных городах такие шаблонные и неинтересные и провоцируют одновременно сон и тошноту. Потому что сняты не с душой, а для отвлечения глаз и подходящей легенды. Кстати, это касалось не только документального, но и самого обычного кино. Я даже знал затяжной сериал, который уже много лет снимали в качестве прикрытия на месте одной петербургской аномалии. Художественные фильмы, правда, ставили реже и в тех случаях, когда у кого-то из чистильщиков находились идея и запас энтузиазма.
Я замер сбоку от входа, пытаясь расслабиться. Некромант, мысли которого перепутаны, – ужасный боец. В нашем деле голова должна соображать быстро, и хорошо, чтобы она так и осталась расти из плеч. У каждого из нас своя мантра. Мне всегда помогало перебирание в голове чертежей старых домов и эскизов их интерьеров, которые я создавал в свободное время. В моей голове нарисованные линии становились материальными, объемными и превращались в тянущиеся сквозь пространство разноцветные нити. Перед моим мысленным взором шерстяные клубки превращались в резные орнаменты на потолке, строгие линии колонн и каминов. Вместе с воображением приходила и жизненно необходимая концентрация. Когда у меня находилась свободная минута, я вел публичную страницу в социальных сетях, помогая жителям старого фонда вписать предметы старины в современный декор. На самом деле так много людей было готово избавиться от старых дореволюционных печей и вынести трехметровые резные двери на помойку. Я искал предметам старины новый дом, если не мог уговорить владельцев сохранить наследие прошлых эпох. Останься я в Петербурге, то обязательно открыл бы модное реставраторское бюро, но здесь оно было просто не нужно и не принесло бы необходимого дохода. А вот навозы, напротив, были крайне востребованным продуктом. Как и экологическая экспертиза.
«Первый отряд, пошли, пошли!» – зазвучало у меня в голове.
Бирюзовый купол невидимости пополз вперед, прикрывая меня и других волшебников. Мы двигались, словно единый организм, ноги чеканили отработанные движения,
