Мэл от чудовищного запаха дыма, которым тянуло из кухни. Она вбежала, в ужасе представляя пожар, но на деле оказалось, что это была лишь спалённая дотла яичница, а точнее то, что при более благоприятном стечении обстоятельств могло бы ею стать. Онегин уже выключил плиту и открыл окно.
– Я пытался приготовить еду, – виновато сообщил дворянин.
– Это я поняла, – хмуро кивнула Мэл. – А нельзя было меня разбудить?
– Ещё даже полудня нет, – пожал плечами Евгений. – Смысл просыпаться так рано, словно ты крепостная?
– Вот этот подход мне нравится, – усмехнулась девочка. – Жаль только, в школе с ним не согласятся. К 8:30 мы уже должны быть на месте. Но сегодня выходной, так что…
Мэл ещё раз посмотрела на сковороду, коротко вздохнула и начала инструктаж:
– Евгений, смотри. Если ты что-то пытаешься готовить на сковороде – лей туда масло. Вот это – масло, – девочка потрясла в руке бутылкой подсолнечного, после чего достала из холодильника пачку сливочного и сунула дворянину под нос: – Это тоже. Без них – ничего не готовишь. Понятно?
Онегин кивнул.
– Хорошо. – Мэл подошла к раковине и взяла губку: – Это – чистящее средство и губка, с их помощью моют посуду…
Евгений снова кивнул, старательно демонстрируя понимание.
– Вот этим ты сейчас сковородку отскоблишь, – ровным голосом закончила Мэл.
– Я?! – вытаращился аристократ.
– Ну, не я же тут всё спалила. Давай, взрослый мальчик, учись убираться.
– Я дворянин! Мне не пристало! – завёл было свою любимую песню Онегин.
– У нищих слуг нет, – строго отрезала девочка, – а в этом мире ты нищий. Временно, я надеюсь.
С этими словами она вручила ему губку и пошла в ванную.
Не прошло и пяти минут, как в дверь ванной постучал Онегин.
– Что? – взвыла девочка с щёткой во рту.
– Я жму на кнопку, а телефон не отвечает, – пожаловался Евгений. – Ну, он светится, но ничего не происходит!
– Аррррррр! – Мэл открыла дверь, отобрала у Онегина смартфон и провела по экрану пальцем. Из динамика донёсся веселый голос:
– Привет, ковбой! Разобрался с телефоном? Это хорошо. Мы с Тёркиным заедем за тобой после полудня, собирайся, есть дело.
– С телефоном он не разобрался, это Мэл, – мрачно сообщила девочка, поглядывая при этом на Онегина так выразительно, чтобы у того ни малейшего сомнения не осталось в том, как она оценивает его интеллектуальные способности.
– О, ясно! Тогда передай ему, чтобы он собирался, да и сама тоже соберись: прокатишься, хоть получше познакомимся, раз мы в одной лодке.
***
Евгений чувствовал себя крайне неуютно. С одной стороны, всё, что бы он ни делал, казалось ему бесполезным. Он считал себя абсолютно чужим в этом мире, и это раздражало его. С другой стороны, этот мир начинал ему нравиться, и он пытался освоиться. Хотя большая часть его хотела всё бросить и сбежать в деревню. Однако, по словам Маши, деревень сейчас почти не осталось, так что и этот путь оказался отрезан.
Так получилось, что к выходу оба подготовились задолго до того, как Тёркин и Бендер за ними приехали. Начинать заниматься чем-то основательно в такой ситуации не было никакого смысла, поэтому время в ожидании коротали за всякой ерундой. Мэл листала мемы в телефоне, Онегин отчаянно пытался разобраться со своим. Неожиданно девочка вскочила.
– Вспомнила! – Мэл полезла во внешний карман рюкзака, извлекла оттуда небольшую книжку и протянула её Евгению: – Это тебе. Будешь записывать туда всякое-разное, чтобы было проще осваиваться в этом мире. Всякие, я там не знаю, мысли, наблюдения…
– Это дневник? – Молодой человек принял блокнот и принялся рассматривать его не без любопытства.
– Молескин, да. Можно сказать, дневник. Будем считать: небольшой подарок за моё спасение. Потому что то, что ты живёшь здесь, это не подарок. Это, увы, необходимость, – вздохнула Мэл.
– Спасибо. – Онегин улыбнулся. Никакого «своего» пространства в этом доме у него пока не было, равно как и какой-нибудь сумки, поэтому, покрутив подарок в руках, он убрал его под свою подушку. – А ты имеешь что-то против того, что я здесь живу?
– Ну, не то чтобы вот прям… Но это как-то неловко, да и к тому же я не могу никого в гости позвать, пока ты тут. А самое главное – я не могу нормально сочинять песни.
– Ты сочиняешь песни? – заинтересовался Онегин.
– Ну да. Я тебе не рассказывала? Я играю на гитаре, пишу песни. Думаю, когда-нибудь подамся в большой шоу-бизнес, – со свойственной юности самонадеянностью небрежно сообщила девочка.
– А ты можешь что-нибудь спеть? – неожиданно попросил Евгений.
– Прям сейчас? – удивилась Мэл.
– Ну да.
Мэл фыркнула, но слезла с кровати и достала гитару. Потом вынула из ящика стола небольшой блокнот и, раскрыв его, начала что-то наигрывать, но почти сразу остановилась.
– Что, прям из своего? – недоверчиво переспросила девочка.
– Конечно!
О том, что такие предложения Мэл получала только от Виолетты, девочка умолчала, но смущение выдало её с потрохами. Всегда довольно сложно выступать перед незнакомыми людьми, особенно если они сами просят поиграть что-то.
Однако Мэл начала медленно отбивать ритм ногой и тихо запела:
Там я в февральском плену,
Между дат я зажат, задыхаюсь,
Там я чьём-то бреду,
Знаю только одно…
Я знаю…
Война в голове моей…
Война в душе моей…
Война. В сердце моём
Чёрным огнём…
Война в голове моей,
Война с самим собой,
Война с тобой…
Онегин вслушивался в текст и голос Мэл. Она пыталась обуздать своё волнение, и ко второму куплету у неё это даже получилось. И вот песня закончилась. Мэл настороженно посмотрела на Онегина.
– Ну как? – помедлив, спросила она.
– Я ещё не знаком с той музыкой, которую у вас здесь играют… – медленно начал Евгений, – но мне нравится, как это звучит. Я никогда не слышал такого, и мне нравится.
– Правда? – Мэл отложила на кровать гитару. – Если хочешь, я могу дать тебе послушать ещё что-нибудь. Хочешь?
– Ты знаешь, хочу, – кивнул Онегин.
Мэл передала ему ноутбук и наушники и включила свой альбом. Евгений словно оценивал каждую фразу и думал о своём, а Мэл смотрела на его задумчивое лицо и улыбалась.
Московские пробки отсрочили прибытие Остапа и Васи на добрых два часа…
***
Бендер сидел на капоте белой «шкоды» и ел гамбургер. Завидев Онегина и Мэл, он поднял руку в приветственном жесте.
– Запрыгивайте. Женя, ты на переднее, посмотришь хоть город.
За рулём сидел Тёркин. Он быстро поприветствовал всех, пристегнул ремнём Онегина, и машина тронулась.
– Куда мы едем? – мгновенно оживился Евгений.
– Под Нару. Поступила информация, что очередная жемчужина в тамошнем дачном посёлке. Вроде как, её не использовали.
– Как вы
