Только мы тебя в кровать перенесли. А то нарисовался прямо посреди стола. Главное, я как раз у этого стола стою, пытаюсь способности восстановить, метафизические чашки сотворяю. И тут – бац! – ты. Бледный, никакой, горшок какой-то в дланях сжимаешь. И только верхняя половина тебя, а ног нет.
– У меня теперь нет ног? – ужаснулся Лекс и немедленно сдернул с себя одеяло.
Ноги были.
– Да ты весь, целый-невредимый, не боись! – успокоил его Какака. – Ноги у тебя под столешницей стояли. Мы стол ликвидировали, тебя извлекли, в спальню поместили. А потом почти полгода ждали, пока ты отвянешь.
– С-с-с-с… сколько ждали? Какое сейчас число?
– Одиннадцатое октября.
– Ты пять месяцев в ступоре. Тринадцатого мая от нас умотал куда-то, четырнадцатого на рассвете возник в столе и с тех пор лежишь труп трупом.
– Ы-ы-ы…
– Ладно, главное – нежив! Ты – наш герой! – Тик-Тик ослепительно улыбнулась, тряхнула белокурой гривой, решительно наклонилась и чмокнула Лекса в лоб.
Шикарная грудь Тик-Тик при этом возлегла на шею и подбородок не успевшего прийти в себя героя, и ему невольно припомнились строки классика: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!».
Увы, мгновение не остановилось, Тик-Тик отпрянула, а Квазар предложил собраться всем в кают-компании. Оказывается, теперь друзья называли так зал с овальным столом. Стол, кстати, претерпел изменения, в его центре с некоторых пор зияла дыра на случай, если Лексу вновь понадобится нарисоваться именно в этом месте. Сам холл увеличился в размерах, и потолок слегка оплыл на стены, будто подтаявший от жары зефир или взбитые сливки.
Лекса усадили в подушки, словно больного, хотя, быстро отойдя от шока, он чувствовал себя бодрячком. Оленька занялась сервировкой стола – за время отсутствия Лекса она не только восстановила временно утраченные способности, но и стала настоящим асом метаматериализации еды и предметов быта.
– Лихо у тебя получается! – с плохо скрываемой долей зависти заметил Лекс, наблюдая за вальсом перламутрово-персиковых тарелок и акробатическими номерами тарталеток, каждая из которых выглядела произведением кулинарного искусства. – Научишь?
Оленька улыбнулась и отрицательно покачала головой. В загробном мире, как и в нашем, можно, как говорится, и медведя научить танцевать. Да только в балетную труппу косолапого все равно не возьмут. Талантами преобразования реальности Потустороньки обладают, как правило, представительницы слабого пола, причем у каждой свои способности. Тик-Тик может менять внешность. Оленька идеальна в еде и посуде, а вот интерьеры она умеет лишь копировать, придумать свой вариант с нуля ей не удается.
– А ваша Казя, судя по всему, мастер видоизменять пространство масштабно, – сказала Оленька.
– И то, что ваша Подпущинская деревенька красивая, тоже заслуга женщин вроде бы, насколько я успела выяснить, – добавила Тик-Тик. – Но, Лексик, ты не расстраивайся. Это же не самое главное в нежизни!
– Я бы так не сказал, – встрял Квазар. – Нам с Заром иногда приходится уйму сил тратить, чтобы какую-нибудь нужную шестеренку получить! Уже и нарисуем ее сто раз, и представим во всех деталях, и стихи сочиним, а все никак. О, а вот и он!
Зар возник на лужайке перед домом, в руках у него был белый флаг.
– Сдается мне, что он сдается, – пошутил Какака.
Физики Зар и Квазар сильно отличались и от всех прочих, и друг от друга. От прочих – поскольку были, по сути, скелетами. Друг от друга – ростом (Квазар выше на полчерепа), прической (короткостриженый Зар если напоминал одуванчик, то облетевший) и свечением (Зар сиял ярче и зеленее, в спектре Квазара превалировали сине-лиловые нотки). Кроме того, характеры у них были разные. Зар был позитивнее и активнее, Квазар – педантичнее.
– О, Лекс очухался! – обрадовался Зар, едва переступив порог. – Ну, рассказывай, где был, что видел. И что тебя так напугало, что вырубило на полгода?
– Ничего его не напугало! – возмутилась Тик-Тик. – Может, просто отдохнуть человек захотел.
– Так он же не человек! К чему нам отдыхать? Лекс, ты уже знаешь, что тебя отчислили? Ладно, это не важно. Давайте ближе к делу. Итак, вот, наконец, наши с Квазом окончательные результаты анализа образца из молочной кринки.
Зар помахал в воздухе белым флагом, который при ближайшем рассмотрении оказался прикрепленным к древку листом бумаги. Лист был испещрен каракулями – почерк у Зара был, как у потомственного врача-терапевта.
– Данные весьма любопытны! – с энтузиазмом продолжил Зар. – Общее содержание элементов анти-иридия…
– Как отчислили? Меня отчислили?! – возопил Лекс. – За что?!
Присутствующие виновато переглянулись, и Какака принялся объяснять. Оказалось, правилами университета предусмотрена ситуация, при которой студент может задержаться, заплутав во времени. Причина считается уважительной, если он находился в своей могиле в отключке или хотя бы на территории своего кладбища. Также бывали случаи удержания учащихся «сторонними силами» – в подробности Какака вдаваться не стал, и что это за силы небесные либо бесные, осталось неясно.
– Но ты находился на территории универа и просто спал, – завершил Акакий Акакиевич. – Пропуски по причине сна считаются неуважительными. Одну, две, даже десять лекций еще можно проспать, не комильфо, но допустимо. Но ты проигнорировал всю летнюю сессию и все занятия второго курса. Так что… Прости!
– Но я не спал!!! – взвыл Лекс.
– Ты спал, – мягко возразил Какака.
– Ты спал, – с сожалением подтвердила Оленька.
– Ты спал, – кивнула Тик-Тик. – Мы обратились в деканат, привели сюда целую комиссию, она подтвердила. Ты даже не окуклился, к сожалению.
Лексу сунули под нос грязно-желтого оттенка пергамент, на котором было выведено: «Вечным сном, силы небесные либо бесные тому причиной, неведомо, уснул студент первого курса метафизического факультета Подпущинского университета Йоки Алексей Таганов. По причине вышеизложенного он отчислен».
Лекс оторвал взгляд от пергамента и застыл. Счастливая, наполненная смыслом полоса его нежизни окончилась. Что ждет его дальше? Придется возвращаться на родное кладбище, в свою могилу. А на кладбище невесть что творится. Всех санитары забрали, везде печати. Нежить в полном одиночестве, пока тебя тоже не заберут? Та еще перспектива!
Друзей Лекса его будущее, похоже, не волновало. Зар крепил к большой магнитной доске результаты своих исследований. Квазар ему помогал. Тик-Тик выбирала тарталетку. Оленька сотворяла чай.
– Надеюсь, никто не будет против, если я закурю? – будничным тоном спросил Какака, извлекая из кармана любимую трубку.
Долгоногая и длинноносая секретарша метафизического факультета занималась на рабочем месте наращиванием ногтей – делом тонким и ответственным, требующим полной сосредоточенности. Поэтому она не повернула головы в сторону Лекса.
– Ногти, ногти, ноготочки, вы растете как цветочки…
– Простите, если отвлекаю, – начал Лекс, – но могу я задать вопрос?
– Ка-а-анешно, – протянула секретарша, не отрываясь от созерцания любимого мизинца
