как и у любого другого гуля, то есть холодные и безжалостные. Но вот лицо… Нет тут никакой белокурой красавицы, рвущей шаблоны происходящего. Нет и не было. Есть гуль, натянувший на себя человеческую кожу так же, как мы, люди, одеваем рубашки и платья.
Николай хотел выкинуть ко всем чертям перстень сразу же после того, как за его спиной грохнула стальная дверь, отделяющая владения гулей от привычных, милых и таких богатых воздухом подземных тоннелей, но его остановил Ровнин.
— Эй-эй — сказал своем сотруднику он, перехватывая его руку — Ты чего? Нечего разбрасываться материальными ценностями. Тебе эта безделушка не нужна? Мне отдай. У нас бюджет трещит по швам, неизвестно что в следующем году с фондами случится, машины вон на честном слове ездят. Опять же — тринадцатую зарплату хорошо бы сотрудникам выплатить под Новый Год, хоть бы даже и неофициально, в конверте. А ты вон чего удумал!
— Забирайте — он сунул перстень начальнику в руку — Не вопрос.
— Много в тебе, Николай, еще эмоций — вздохнул тот, убирая украшение в карман своего пальто — Нет, что там, внутри, сдержать себя смог — молодец, но вот сейчас психанул на ровном месте. Учись властвовать собой, как советовал великий русский поэт. И чем быстрее — тем лучше.
— Олег Георгиевич, но ведь выходит, что она какую-то девушку разделала? — пробормотал Нифонтов — Она с нее кожу сняла, и, может быть, еще с живой.
— Этой шкурке лет двести, если не больше — невозмутимо ответил ему начальник — До Джумы в ней ее мамаша щеголяла, а до той — бабуля. Не знаю, как им удается ее сохранять в целости и сохранности, но поверь, так и есть.
— Серьезно? Но как?
— В смысле — отчего костюмчик до сих пор не истрепался? Не знаю. Но вот как-то им удается его сохранять в целости и сохранности. Откуда я это знаю? Да просто когда-то очень давно, на этом самом месте, я напрыгивал на Францева с кулаками и требовал немедленно пресечь подобное безобразие. А он сказал мне приблизительно то же самое, что и я тебе сейчас. Видишь, как получается? У них свои традиции, у нас свои. Ладно, пошли. Пока суд да дело, время вон, давно за полдень перевалило, а мне знаешь сколько кабинетов еще надо оббежать?
По ногам прошелся прохладный ветерок, который принесло из темноты тоннеля, а где-то на грани слуха Нифонтов вдруг услышал знакомый до ужаса недобрый смешок.
— И чем быстрее, тем лучше — пробормотал он, глянув на начальника — Хорошо?
Тот все понял без объяснений и зашагал туда, где вдалеке мутным пятном светилась единственная лампа на весь этот бескрайний тоннель.
И снова наступила ночь, и снова Николай оказался на той же самой позиции, что накануне. Правда сегодня все обстояло немного по-другому. Пронизывающий до костей ветер утих, да и мороз не так его донимал. Дело шло к потеплению и тому, что со дня на день зарядит в городе снег. Этот факт, кстати, здорово возмутил Мезенцеву, которая, глянув на прогноз погоды, обрушила на небесную канцелярию порцию отменной брани, пеняя ей на то, что можно было всю эту кутерьму сдвинуть чуть вперед, и тогда им, сотрудникам отдела, не пришлось бы таскаться в темноте по мосту. Нет Луны в свободной видимости — нет ритуала.
Впрочем, сегодня и ей пришлось куда легче, чем вчера, не нужно было шнырять туда-обратно, поскольку Крымский мост был под полным контролем полиции. И даже под мостом, как предлагала Женька недавно, дежурил полицейский катер, готовый вытащить из воды утопленника, если тому все же удастся перехитрить тех, кто наверху.
А еще всех удивила тетя Паша, которая сказала, что ей предыдущей суетливой ночи хватило, что не в ее возрасте беготней заниматься следует, и что сегодня она никуда не пойдет. И не пошла, осталась в отделе, чем, как показалось Николаю, изрядно озадачила Ровнина.
Время шло, проходил час за часом. Как и накануне, сначала схлынул поток машин, сменившись одинокими такси, после и прохожих стало совсем немного. Пробежит человек раз в десять минут, подняв воротник, и снова тишина и пустота.
— Замерз? — спросил у Николая подошедший Ровнин, который, разумеется, тоже присутствовал на мосту.
— Нормально — потоптался на месте тот — Вчера хуже было.
— Вчера в это время все уже случилось — заметил Олег Георгиевич, глянув на наручные часы — А нынче тишина. Знаешь, Коля, у меня есть нехорошее ощущение, что мы не увидели чего-то очевидного, такого, что под самым нашим носом находится. Тревожно мне. Поеду-ка я, пожалуй…
Куда он собрался ехать, Николай не услышал, потому что в этот момент у Ровнина в кармане заиграл смартфон, который он немедленно достал и приложил к уху.
— Что? — выслушав говорящего чуть ошарашенно переспросил он — Так, значит. И как она? А ты сама? Ну слава богу. Хоть одна хорошая новость. Валя, поверь, я в таком же шоке, как и ты, просто давно отвык срываться на крик и топать ногами. Скоро буду.
Ровнин отключил смартфон, убрал его в карман, несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, после достал из кармана пальто портсигар.
— Чего случилось-то? — немного опасливо поинтересовался Николай.
— На отдел было совершено нападение — раскуривая сигарету ответил ему Ровнин подозрительно спокойным голосом — Нет-нет, ничего в стиле фильмов «а-ля девяностые», никакой пальбы, разбитых стекол и иной экзотики. Просто полчаса назад в здание заявился генерал Ремезов, который, как ты знаешь, нас курирует от главка, и предъявил Валентине бумагу с приказом немедленно препроводить его в наше хранилище, где выдать под роспись то, на что он укажет. Когда Тицина отказалась, Ремезов ее оглушил, каким-то непонятным образом нейтрализовал Аникушку, заперев того в стенах здания, после обшарил мой кабинет, все перевернул, сейф взломал, ничего в нем не нашел и отправился вскрывать замки хранилища. Ключи-то от него вот, со мной. Я их с собой прихватил, сам не знаю отчего. Всегда держу в своем сейфе, а сегодня вот в карман положил. Как чуял.
«А, может, и чуял» — подумал Николай.
— Нет, Коля, ты сообразил? — расхохотался Ровнин, нехорошо щурясь и обводя рукой окрестности — Это все — муляж. Абсолютно все! Отвлекающий маневр, понимаешь? Даже твоя утренняя погоня — и та, вероятнее всего часть плана, великолепно задуманного и реализованного.
— А чего тетя Паша? — уточнил Нифонтов — С ней все в порядке?
— Еще как — хмыкнул Ровнин, выпуская сигаретный дым — Если не считать того, что она генералу
