Почему это? - хитро уточнила Виноградова. - Или ты думаешь, что я просвещу Ариночку, что наш адвокат приревновал ее к здоровяку Зимину?
Я не отреагировал на этот выпад. Вместо этого обратился к Нечаевой:
- Расскажите мне, как вам удалось помочь Стасу? И как вышло, что шепот не подействовал на вас?
- Я слышала эти жутковатые голоса с того момента, когда мы подошли к той избушке, - немного помедлив, ответила девушка.
- Страшное местечко, - согласился я.
- Рядом с развалинами стало особенно тяжело игнорировать этот шепот, - Арина слегка наклонилась, став ко мне еще ближе.
От ее волос пахнуло лесными травами. А голос снова показался журчащим ручьем. Кажется, у меня сбилось дыхание, и девушка тотчас спохватилась и слегка сжала мои пальцы.
- В этом месте я ощущаю себя странно. Словно бы не в себе.
- Вам плохо? Быть может вам стоит вернуться в Петроград? – озаботился я. Но девушка замотала головой:
- Нет. Мне не плохо. Скорее, кажется, у меня стало лучше получаться контролировать силу.
Мне сложно было судить о том, как помощница управляла своим талантом. Но в том, что он расцвел иными красками, я не сомневался.
- Мне все время казалось, что кто-то на нас смотрит, - добавила она.
- И у меня было это ощущение, - согласился я.
- Но я не чуяла опасности от этого взгляда, - торопливо продолжила девушка. – В нем было только любопытство. Хотя, быть может, это просто сказалось напряжение.
Я не стал спорить и коротко кивнул.
- В хижине мне вроде стало легче. Шепот сделался тихим, почти неразличимым. А когда Зимин подошел к тому алтарю…
От этой формулировки я напрягся, потому как тоже решил, что перед нами алтарь.
- … голоса стихли полностью. И я вдруг поняла, что они нашли того, кто им внемлет. Они выбрали мастера Зимина. Потому что среди нас он был самым… внушаемым. На меня этот шепот действовал плохо. А вы не слышали его совсем.
Я кивнул, подтверждая ее слова. Уточнил:
- Вы думаете, что именно шепот сделал его одержимым? И выбрал его неслучайно?
Арина Родионовна закусила губу, а потом пояснила:
- Уверена. Я привыкла доверять своей интуиции. К тому же, вы согласитесь, что если бы криомастер напал бы на нас, мы не смогли долго с ним бороться.
Мне пришлось согласиться. Я видел Зимина в бою и понимал, что он смог бы сломать нас в том домишке как две хрупкие спички. Я, конечно, попытался бы остановить его, но надолго бы моего сопротивления не хватило.
- Стоит помнить, что Стас был самым уставшим среди нас, - предположил я. – Он всю дорогу призывал “Зимний горн”, чтобы мы могли ступать по топи без страха провалиться на глубину. Когда мы выбрались с избе, он был истощен и не стал ждать восстановления.
Арина Родионовна нахмурилась:
- Я об этом не подумала, - ответила она после недолгой паузы.
И мне захотелось разгладить упрямую складку между ее бровей. Лишь усилием воли, я заставил себя оставить руку на месте.
- Есть вероятность, что все эти факторы просто совпали, - продолжила девушка. – Я не хотела говорить об этом при Зимине. Но быть может все намного проще, чем мы думаем.
- О чем речь?
– Я про убийства девушек, - пояснила Нечаева. - Как знать, быть может эти голоса нашептывали Двушкину, и он сам того не ведая творил злодейства. Как наш друг кустодий. Зимин ведь тоже не помнит, что с ним случилось. После того, как он услышал шепот, его словно подменили.
- Думаете, Двушкин на самом деле может не помнить, что он творил? - с интересом уточнил я. - И даже душеправ не понял того, что помещик на самом деле душегуб?
Нечаева кивнула и быстро добавила:
- Если о моих подозрениях узнает Шуйский, то сразу же арестует Никона. Ему нужен только повод, чтобы упечь помещика в острог.
- Может так было бы лучше, - предположил я.
- Нужно быть уверенными, что все прекратится, - воскликнула девушка. – Если заключить Двушкина в камеру, то появится другой, кто попадет под влияние шепота. И продолжит творить зло.
Я задумался.
– Все может быть, - произнес после недолгой паузы, признавая правоту слов Арины. Поднялся на ноги и прошелся вдоль лавки. Чуть поодаль от нас у каменной печи стоял Фома. Он запекал мясо с ароматными травами и аппетитный дух плыл по воздуху. Призрачная дама сидела в плетеном кресле чуть поодаль и листала старые газеты, которые изъяла у Питерского. Она строго запретила ему сжигать периодику, сообщив, что это раритет, которому место в музее, а не в костре. Спорить с ней нам совершенно не хотелось. Мне показалось, что она просто испытывала ностальгию при чтении старых статей и объявлений.
- Вы правы, Арина Родионовна, - произнес я наконец. - И хорошо, что вы не стали рассказывать о своих подозрениях остальным членам команды.
Девушка засияла от моей похвалы и расправила плечи.
- Еще пару минут и можно будет трапезничать, - подал голос Фома, прерывая нашу беседу.
Я поставил тотем и призвал из межмирья Митрича, который сразу же осмотрелся, ища врагов. Но я попросил:
- Принеси тарелки с кухни.
Призрак озадаченно почесал затылок, а Любовь Федоровна всплеснула руками.
- Додумался пускать слона в посудную лавку.
Она поднялась на ноги и расправила подол платья.
- Я все сделаю сама, - заявила она.
- Позвольте, я вам помогу, - вызвалась Нечаева.
Я понял, что дал Виноградовой видимость и тотчас подумал, что с нее станется, наговорить секретарю всякого. Потому я, прищурившись, взглянул на призрака, надеясь, что она поймет намек.
В ответ женщина хмыкнула и улыбнулась уже Арине.
- Я была бы благодарна, - мягко сказала призрак. - Иногда нам, девочкам, стоит посекретничать.
Я до скрипа сжал зубы. Впрочем, это не произвело на Любовь Федоровну ровным счетом никакого впечатления.
- Не беспокойтесь, наша женщина не обидит Арину Родионовну, - негромко сообщил Фома. – Скажу вам, что Любовь Федоровна ужасно за вас переживала, когда вы прибыли в резиденцию, а мы остались в городе. Она не говорила, отчего так мечется по дому. Но мне думается, что она сильно беспокоилась за вашу жизнь. Очень ей не хочется, чтобы с вами приключилась беда.
- Она боится остаться одна в том доме, - кивнул я.
- Так.
