рыжая физиономия не успокоилась и постоянно мелькала в дверном проеме, и в какой-то момент Дора очень невежливо дверь все-таки закрыла. Хотелось немного собраться с мыслями.
Скука была бы не совсем уместным словом. Скорее пауза. Да, пауза для описания Дориных ощущений от нового места жительства подходила больше. Вокруг никто не бегает, никуда не тащит. Сидишь себе одна в комнате, смотришь в окно. Спокойно ешь, не торопясь. Спокойно читаешь, не перескакивая абзацы, – и вокруг, кроме пения птиц и шелеста деревьев, тишина. Даже музыки нет: Сеть до домика старьевщика не добивала, а просить воспользоваться граммофоном Пандора пока стеснялась. Да и с розетками все было как-то таинственно: она четко помнила, что, придя в комнату, воткнула выключенный телефон на зарядку у изголовья кровати. Заряженный смартфон так там и лежал, а вот шнур со штепселем – рядом, и никакой розетки больше не наблюдалось. В голову закралось смутное сомнение: видела ли она вообще линии электропередач по пути сюда? С другой стороны, на дворе двадцать первый век, вряд ли даже магические существа игнорируют существование электричества. Определенно, надо бы спросить.
А еще тут был устланный подушками широкий подоконник, сразу ставший ее любимым местом. И енот. Милый, пухлый, со смышлеными глазами, он словно старался угадывать любое ее желание, постоянно хлопоча вокруг. Стоило задуматься – подавал чашку чая, подсовывал очередную тарелку выпечки, приносил книги, открывал шкафы и прочее. Не покидало ощущение, что за ней по всему дому порхает маленькая фея-фрейлина, временно принявшая облик слегка ожиревшего енота в переднике и чепчике.
От прошедшего дня у Доры голова шла кругом. Ладно, с кинжалом все было ясно. Если бы не он, тетя бы не отправилась по следу. Но Дима? Почему родители заставили провожать к странному опекуну и тетку, и брата? А если учитывать полное отсутствие у обоих представления о семейных узах… Девочка постоянно боялась себя выдать. Старалась успокоиться мыслью, что родство – последнее, о чем они подумают, но ощущения все равно были безумные.
Татьяна выглядела совсем как мама, и это сбивало с толку. А Дима так вырос… Стал таким красивым мужчиной. Интересно, у него есть сейчас девушка? Что он читает? Что слушает? Найдет ли папу и будет ли все у них хорошо?..
Упав на кровать, Дора приобняла подлезшего под руку енота и уставилась в потолок. Медленно проваливаясь в сон, почти без удивления отметила еще одно странное хобби старьевщика. Конечно, это был не первый расписной потолок в ее жизни, но явно первый потолок, расписанный ее жизнью.
Девушка с двумя огромными косами виднелась почти во всех сценках фрески. Вот огромный мужчина с головой быка катает ее на плечах. Вот в школе ее дергают за косички. Вот она летит по небу со стаей гусей-лебедей. А вот ревет, уткнувшись в мамин подол. Вот рядом с ней прекрасная блондинка, одной рукой поднимающая машину. Вот папа учит ее водить…
Это выглядело настолько странно, насколько вообще возможно. Нет, изображения не врали – большую часть моментов Дора, несомненно, пережила именно так. Но минимум половина событий относилась к той части ее досуга, о которой запрещалось даже упоминать, что уж говорить о рисовании фресок. С Александром определенно нужно поговорить. Чуть позже. Когда мягкий и теплый енот не будет так приятно греть бок и сопеть в шею…
Его последняя надежда уснула на кровати, не только не переодевшись, но даже и не удосужившись укрыться. Александр заботливо задернул шторы, чтобы утреннее солнце ее не разбудило, тихонько достал из ящика одеяло, укутал им девочку и вздохнул.
Он готовился встречать испуганного ребенка, которого надо будет успокоить, завернуть в плед и отпаивать горячим какао. Но стоило во время ужина упомянуть ее прогулку с богатырем – и глаза Пандоры буквально засияли. В итоге оставшуюся часть вечера она, оживленно размахивая руками, в красках рассказывала, как тетка преследовала их с братом, метала колюще-режущие предметы и всячески угрожала благополучию, а Дима был крут – неимоверно крут, по ее словам, – и разве что не отбивал сюрикены ногой в прыжке и с разворота. После этого опекун только время от времени подливал ей в кружку какао и слушал, не встревая. Девочка лучилась абсолютным счастьем, и это чувство неведомым образом, несмотря на еще отдававшуюся боль в груди, заражало и его. Как маленькое солнце, Дора источала любовь, а он все слушал и слушал, пока не поймал себя на странном желании – чтобы когда-нибудь так же восторженно, взахлеб рассказывали о нем самом.
Взгляд Пня соскользнул на блаженно разлегшегося енота. Тот смущенно выполз из объятий девочки и чинно встал рядом, сложив лапки за спиной. Александр не преминул съязвить:
– Замечу, вы довольно отважно сражаетесь со своими страхами. Чуть ли не в пасть волку лезете, если можно так выразиться.
– Да-да, живота своего не щадя, борюсь со всем усердием, воистину, – закивал Денис Чертополох, разглаживая шерсть на пузе. – В свою очередь, замечу, барин, что прогресс налицо! Знатно тебя сегодня скрутило.
Княжич грустно покачал головой:
– И это сильно напугало ребенка. В прошлый раз подобное ничем хорошим не закончилось.
– Ой, да ладно, – отмахнулся енот. – Девица как раз в том возрасте, когда их проще всего к себе расположить. Пара комплиментов, щепотка галантности, намек-другой, что после долгих скитаний нашел наконец-то родственную душу, – и она твоя.
Оптимизма у Александра не прибавилось.
– Чем больше я ей нравлюсь, тем, замечу, сильнее меня будет крутить и тем более я стану напоминать смертельно больного.
Проблемы в этом Денис не видел и честно пожал плечами:
– Так в ее годы хлебом не корми, дай только кого-нибудь поспасать.
Молодой старьевщик вздохнул:
– Сия леди уже несколько притомилась от спасения утопающих. Ей нужен крепкий тыл, а не очередной принц в беде.
Енот озадаченно посмотрел на своего господина:
– Эм, я намекать не хочу, конечно, но… Ты ж вроде реально принц в беде?
– Потому мы и маскируемся, друг мой, – кивнул Александр.
– Ну чуть-чуть осталось. Щепотка романтики – и всё: искра, звон колоколов, честным пирком да за свадебку!
– Вот только пресловутая «романтика» будет исключительно под приступы и продлится недолго, – раздосадованно парировал Пень и в некотором смятении покинул комнату.
Денис – о, великий Лес, ну почему Репа, почему? – поспешил за хозяином, аккуратно прикрыв за собой дверь. Витольд Родович определенно порадуется, что голубки уже резонируют. Хотя, конечно, учитывая, как молодого княжича крутит, надо бы придумать контрмеры. Может, обезболивающее, да помощнее, для романтических моментов подыскать? А то какая ж краля захочет целовать юношу, пусть и благородного, но у которого лицо аж все перекособочило от ее близости? Тяжело придется с такой-то аллергией на взаимность…
Глава 11. Не было печали, да снизу постучали
– Задача школы не в том, чтобы обучать последним научным инновациям. Задача школы в социализации. В изложении общепринятой картины мира и подготовке будущих членов общества к достойному ему служению.
– На мой непритязательный взгляд, слесарь из городка с одним светофором вряд ли научит наших деток успешной социализации.
– Я что-то сказала про детей?
– О. О-о-о-о-о.
Из личного общения Альмы Диановны и Тимофея Ивановича
Жизнь Игоря Октябриевича продолжала складываться в какой-то слишком неприличный вариант оригами. С утра пораньше педагогическому составу велено было собраться в учительской, где директор, сияя от счастья, как и всякий руководитель, планирующий целиком и полностью переложить проблему на плечи подчиненных, объявила, что первые учащиеся въедут в общежития сегодня. Да-да, в самом начале лета, но так уж сложилось. Тем более за дополнительную нагрузку перед ней извинились и очень даже хорошо заплатили, и задача коллектива теперь помочь деткам обжиться, развлекая по мере сил. Прекрасно помня, что с первых же секунд его педагогической карьеры удача не улыбнулась еще ни разу, Игорь не столько из любопытства, сколько из желания сразу подтвердить худшие свои опасения поинтересовался, кто же такой шустрый к ним прискачет, на что получил вполне ожидаемый ответ – наследник патриарха с прицепом. То есть между ним и перспективой не самой приятной встречи теперь оставалось не несколько месяцев, а буквально пара часов. Высший класс.
Игорь безумно хотел выпить, но выпить было нельзя. Игорь мечтал закурить, но и вместо курить тоже хрен с маслом. В надежде хотя бы повыть от души он вышел во двор коттеджа, и ровно в ту минуту, когда ненависть к миру набрала максимальные обороты, с тлеющей в мундштуке сигаретой и бокалом чего-то восхитительно крепкого на горе-педагога с высоты своего окна уставилась Ипполита. Игорь осекся, а коллега хмыкнула:
– Чего замолчал? Продолжай. Обожаю
