королевы» без масок, по которым все тут и определяют своих и чужих!
— Погоди-ка… — еще сильнее прищурилась сангвимантка, поднимая руку. — Я же знаю это рабочее тело! Себастьян го…
Фууууух! — дохнуло мимо моего уха, и в сангвимантку ударила струя пылающей плазмы!
Клинок исчез с ее руки, растекаясь по всему телу, и заключая девушку в оболочку из тончайшего слоя ее собственной крови! Она зашипела под натиском пламени, в воздухе повис удушающий запах горелой плоти, но на этом все! Поток пламени прервался, и тут же оно потухло и на сангвимантке! На кроваво-красном лице открылись контрастно-зеленые злые глаза, с ненавистью глядящие через мое плечо.
— Я разберусь, с твоего позволения. — хмыкнул голосом Филиппа проходящий мимо меня пиромант, судя по маске, сотканной из огненно-оранжевой праны. — А даже и без него.
Что ж, оказывается, не у меня одного тут присутствует приоритетная цель. И я не могу от нее отвлекаться. Не могу себе позволить включиться в битву, несмотря на все то, что вокруг творилось.
А вокруг падали реадизайнеры — избитые пулями, превращенные в отбивную кулаками Иллюзионистов, нафаршированные осколками от гранат. Падали противники, падали союзники, истекая кровью. К кому-то успевали подбежать и эвакуировать, утягивая их в подземные коридоры, кого-то в процессе настигали прановые снаряды, а кто-то не удостоился и этого…
Падали солдаты, разорванные пополам, прошитые насквозь, раздавленные в лепешку. Иногда оружие оборачивалось против них же — гранаты взрывались прямо на разгрузках, а винтовки отказывались работать. Иногда солдаты кидались в самоубийственную атаку чуть ли с одним ножом и порой даже достигали своей цели. Уже мертвыми — но достигали, забирая с собой и своего убийцу.
Падали даже Иллюзионисты, когда их настигала случайная шальная пуля дружественного огня или тщательно выверенная атака заговорщика. Некоторые Иллюзионисты, выбрав весь свой запас скиллтрита, ныряли в подземные укрытия, чтобы через несколько секунд вынырнуть обратно и с новыми силами кинуться в бой. Другие находились слишком далеко от спасительных нор и вынуждены были на несколько секунд остановиться, чтобы поменять картриджи с газом.
Не все успевали.
И посреди всего этого хаоса, который мною воспринимался отстраненно, словно я смотрю на него откуда-то сверху, а не нахожусь в самом его центре, хаоса, в который я просто не мог позволить себе влиться! — встретились двое, у которых явно были старые счеты друг к другу.
— Файерс! — взвизгнула сангвимантка. — Я тебя прикончу!
Филипп лишь хмыкнул и уверенно принялся давить сангвимантку, обстреливая ее короткими очередями огненных шаров из пальцев, сложенных «пистолетиками». Три выстрела с левой руки, четыре выстрела с правой, и снова с левой! Сангвимантка стянула с себя всю кровь, не оставившую на ней даже следов, и поставила перед собой щит из сплошного кровавого зеркала, яростно шипящего, когда в него попадал очередной шарик!
Я быстро огляделся вокруг, убеждаясь, что никто не помешает Филиппу в его личной вендетте и только хотел двигаться дальше, как внезапно захрипела рация на плече одного из тех солдат, что убила сангвимантка.
— Молот, это Вышка-два! Нам нужна помощь, нас тут режут! Один, три и четыре уже… Сука, он тут!..
— Стреляй!.. — панически завопил другой голос, и из рации высыпался раскатистый звук длинной отчаянной очереди.
И все смолкло. И даже предсмертный хрип, или полный ужаса вопль, не объяснили бы ситуацию лучше.
Спатоманты вывели из игры снайперов, что угрожали им с дистанции, на которой им нечего было противопоставить. Даже когда началась основная заваруха в центре площадки, они не отклонились от своего первоначального плана, и правильно сделали. С тактической, конечно, точки зрения правильно. Сначала устранили угрозу извне, а теперь вернутся, чтобы помочь остальным справиться с угрозой изнутри.
По-другому, быть не могло. Вернее, могло, но это было бы просто чудом, подарком для нас, если бы они позволили снайперам безответно сокращать их количество! Это было бы слишком хорошо для того, чтобы быть реальностью при условии наличия у заговорщиков хотя бы какого-то командования!
А у них командование хорошее. Как минимум — умное, подлое, хитрое и изворотливое. И главный в этом командовании и есть моя приоритетная цель.
К счастью для меня, я не являюсь командиром для своих людей и союзников. С того момента, как начался бой, рассыпавшись на множество мелких потасовок, моим людям больше не нужно было командование, оно бы им наоборот только мешало, они и так прекрасно видели и знали, кого нужно атаковать и сами подбирали способы атаки.
Что касается союзников — для них командиром я никогда и не был.
Все это развязывает мне руки и позволяет заниматься всем, что только взбредет мне в голову.
В том числе и ждать момента, когда Себастьян вернется.
И я дождался.
Спатоманты возникли прямо посреди боя, и в первые мгновения замерли, осматриваясь и анализируя обстановку. Я на автомате выстрелил в самого ближайшего, воспользовавшись ситуацией, и быстро пробежал глазами по всем новоприбывшим в поисках своей цели.
Но цель нашла меня сама.
— Вот этот мелкий, с луком! — раздался крик у меня за спиной. — Его убейте!
Я обернулся, вскидывая лук и отправляя стрелу на голос, еще даже не разглядев толком противника.
Попал.
Но не в него. А в другого заговорщика, который как раз протянул в мою сторону руки с зарождающимися в них вихрями воды.
А, когда он упал, я наконец встретился глазами с Себастьяном.
Папаша отчетливо скрипнул зубами и быстро дернул головой влево-вправо, осматриваясь.
Кажется, в пылу боя кроме гидроманта, которого я застрелил, никто Себастьяна не услышал.
Вот и славно. Мне ни к чему лишние люди для того, что я задумал. И дело даже не в том, что они его защитят — от того, что я задумал, не защитят. Но они могут мне помешать.
Я выстрелил в папашу, и, чуть ли не раньше, чем стрела сорвалась с тетивы, бросился следом за ней! Себастьян, конечно же, защитился от стрелы, поставив Колкий щит, и атаковал меня в ответ — своими любимым Клинками Пустоты!
Купол под ноги, по пути движения — и Клинки зависли в воздухе, превратившись в едва различимые
