везли на велосипедах воду с источника, они великодушно дали мне напиться.
Руки и ноги перестали слушаться меня, словно я, оглушённая жестокой реальностью, только что вырвалась из мышеловки. Я присела отдохнуть под дикорастущей пыльной яблоней в том же месте, где мне встретились старички с водой; они двинулись дальше, не стали задавать вопросов, но несколько раз оглядывались на меня, затем их сухощавые силуэты скрылись за поворотом.
До родного села я добралась только к ночи. Ни боли в мышцах, ни царапин на ногах я уже не чувствовала – всё гудело. Пришлось спать на скамейке, рядом с могилой папы, потому что мать, долго не раздумывая, сдала бы меня.
Дрожа от холода, но чувствуя себя в безопасности, я провела ночь.
– Папа, один ты не поддался бы всеобщему безумию. Почему все так ненавидят друг друга? Кто показал людям Верхний Волчок? Что если волкам напасть на деревню через обрыв и порезать там всех? Папа, подскажи, умоляю, дай знак, что сделать, чтобы вся эта война прекратилась? Твоя Диана уже не та, что была год назад, и я не представляю, как со всем этим теперь жить. Что сказать Дилану? Дадут ли мне встретиться с ним? – мне показалось, что папа ответил, – Да, ты говоришь, что мне надо скорее ехать к нему и выложить всю правду… Спасибо, папа, я люблю тебя.
Утром я взяла свои вещи из тайничка под памятником и направилась домой. Во мне теплилась надежда, что мама и Света на работе, и я беспрепятственно смогу помыться, переодеться и украсть хоть сколько-то денег, потому что от трофеев, вытащенных из карманов трупов, осталась одна мелочь.
На этот раз запасного ключа над косяком не оказалось, поэтому лезть в дом пришлось через открытую форточку. В самый неловкий момент в комнату вошла Света. Едва держащиеся на бёдрах мужские джинсы, наконец, съехали, и я глухо свалилась на пол.
– Диана?
– Привет, Света, давно не виделись, – сказала я, снова натягивая тряпьё на голое тело.
– Тебе не стоит тут быть. Тебя искали какие-то люди, они приходили уже два раза.
– Спасибо за честность, – я рада была слышать её голос, хоть он и был сухим и безрадостным.
Света стояла и не знала, что ей делать и что говорить. Я попросила не сообщать маме, что я дома, но не было гарантий, что Света тоже не предаст меня. Надо было всё делать быстро… а под душем хотелось стоять и стоять, смыть с себя всю грязь.
После душа я сама заварила себе чай с мятой и съела бутерброд.
– Как твои дела? Почему ты всё это время не выходила на связь? – спросила я.
– Мама сказала, что там, где ты, теперь опасно, что ты уже – не совсем ты.
– Это мама сказала, потому что никак не может понять меня! Но ты-то! Мы же с детства делились друг с другом всеми секретами!
– Да. Но мама права… – прошелестел голос Светы.
– Да, права, и не дай бог тебе увидеть то, что видела я!
Света расклеилась.
– Мама ничего не говорила про Дилана?
– Он в городской больнице, я слышала их разговор. Он просил маму, чтобы никому не сообщала о случившемся, но она сказала, что не будет выгораживать тебя.
Я выдохнула. Захотелось к нему. Собрав небольшой пакет с необходимыми вещами, я вспомнила о главном:
– Мне нужны деньги на такси.
Она принесла мне две тысячи из своей заначки, я взяла только половину.
– Не ходи на вокзал, – предупредила она.
– Спасибо, знаю. И помни: ты всегда останешься моей сестрой, не верь тому, что я монстр и всё такое… Я такая, какой сделала меня природа, и у меня есть своё вполне конкретное предназначение.
– Да. Хорошо… Диана, возьми солнечные очки, вот, – она протянула мне свои. – Тебя легко узнать по глазам.
Я подошла и обняла её. Уходя, я чувствовала её любовь, чувствовала, что она с радостью помогла мне, а ведь ей с большим трудом давалось формировать собственное мнение о чём-либо.
Тряпье, позаимствованное у трупов, я выкинула в мусорный бак на улице, совершенно не было времени на разведение костра.
Надо было выйти на трассу, потому что в нашей станице все друг друга знали и могли быть предупреждены о том, что меня ищут. Так я и сделала. На этот раз попутка подобрала меня почти сразу и довезла до ближайшего вокзала бесплатно, а там я уже села на рейсовый автобус и к семи часам вечера прибыла в город. Ни номера корпуса, ни номера палаты я не знала, и даже саму больницу нашла только когда уже начало темнеть. Завернувшись в старый Светин плащ, взятый из дома, я устроилась спать на скамейке. Ночь выдалась тёплая, звёздная, я улетела мыслями в космос, искала кометы до тех пор, пока глаза не закрылись сами.
Проснулась я оттого, что бездомный рыжий кот прыгнул мне на бедро. Надо же, обычно животные сторонились меня. Видимо, от меня как-то по-особому пахло. Кот тёрся об меня и мурлыкал. К сожалению, мне нечем было его покормить, да и себя тоже.
Мне удалось проскользнуть незамеченной в больничный туалет, умыться и почистить зубы. В регистратуре сказали, в каком корпусе лежат с черепно-мозговыми травмами, оставалось найти только этаж и палату Дилана.
Проходя через сквер, я заметила его, сидящего на скамье. Непривычно было видеть Дилана в сером спортивном костюме, с накинутым капюшоном, тем не менее, я сразу узнала его. Некоторое время я стояла в оцепенении, боясь подойти, но всё же решилась. Он как будто почувствовал моё присутствие и оглянулся. Не говоря ни слова, я опустилась у его ног и обхватила их.
– Диана. Где же ты была всё это время? – спросил он, голос его звучал взволнованно.
Я ревела и ничего не могла выговорить. Он поднял меня и усадил рядом. Только теперь мне удалось разглядеть его более внимательно: голова была перебинтована, шея зафиксирована, рядом стояла трость.
– Посмотри на меня: Диана, всё наладится, перестань.
Истерика ещё больше захватила меня, Дилан ждал, пока я успокоюсь.
– Я сказал отцу, что это я превратился, а ты испугалась и убежала в лес.
– Никто бы не поверил этому, я же тогда позвонила ему, он всё знает, – сиплым голосом ответила я.
– Иначе тебя у меня не станет.
– Мать сдала меня. Везде идёт слежка.
– Ты не ответила, где ты была всё это время?
– Я была в аду. Дилан, их всех надо уничтожить, иначе они уничтожат нас! Ты даже не представляешь… – очередной всхлип вырвался у меня из глотки, и я сделала паузу. – На моих глазах толпа охотников убила молодую женщину-волка, которую поймали в лесу. Она просила меня убить её, но я не успела, меня оттащили и заставили смотреть, как она кричит от боли, пока её забивают насмерть…
– Ты была в охотничьей деревне?
– Да, я жила там. Ты очень многого не знаешь… Впервые я попала туда, когда мать сделала мне укол.
Дилан схватился за голову и долго молчал.
– Мне нужна была информация о том, как уничтожить проход в Верхний Волчок, – оправдывалась я.
Молчание…
– Нужно взорвать Волчью гору…
– Почему ты не сказала мне обо всём ещё тогда? – едва сдерживаясь, спросил Дилан.
– Думала, как лучше поступить. Мне надо было попасть туда ещё раз, чтобы оценить, насколько они опасны для нас и что замышляют.
– Ты понимаешь, что тебя там могли просто убить, как ту женщину?
– Нет, не могли, я была там, как своя. Мне удалось втереться им в доверие, – лукавила я. – Но это ещё не всё. Когда они её убивали, я превратилась. Меня поймали и увезли из деревни, я очнулась в тюремной камере, в наручниках. Они пытались меня убить, думали, что в большом мире я не превращусь, – Дилан по-прежнему не поднимал на меня головы и молчал. – Я убила и сожгла всех, кроме главного, он ушёл до того, как я порвала наручники.
Он
