Что она ему доверяет.
Казалось до вчерашнего вечера, пока он не попытался анализировать – и не понял, что за все годы он ровным счетом ничего не узнал о ней самой. Одни намеки, недоговоренности, тайны и секреты. И полная чертовщина с эмоциями, словно Филька их всех загипнотизировала.
Кашпировский, елки.
Погрузившись в размышления о странностях родной Школы, Дон пропустил всеобщее шушуканье о переносе Посвящения и прозевал начало урока. Опомнился, только когда Ромка принес на их парту глиняную пиалу с вонючей жидкостью и спиртовку.
– Что это за хрень? – спросил одними губами, у Эльвиры слух, как у летучей мыши.
– Еще не рассказала, – так же тихо ответил Ромка.
Эльвира внимательно на них посмотрела. Поправила очки.
– В связи с гибелью Миши мы сочли необходимым ввести в программу некоторые предметы, которые раньше вам не преподавали. В частности основы нетрадиционной медицины.
За Доновой спиной зашушукались. Кто-то хихикнул.
Смешно же, нетрадиционная медицина! Да кому она нужна в век антибиотиков?
– Вы смеетесь от невежества, – сообщила Эльвира вроде и тихо, но так веско, что смешки как обрезало. – Чтобы вы знали, еще четыреста лет назад целители могли определить состояние больного всего лишь по капле его крови. Четыреста лет назад, молодые люди! Уже тогда целители могли лечить то, что считается безнадежным! Если бы их было чуть больше… – Она умолкла. Покачала головой. – Впрочем, это неважно. Важно, что базовые знания могут однажды спасти вам жизнь. Или вашим близким. Сейчас мы с вами проведем небольшую практическую работу. Вам потребуется открытый огонь, отвар травяного сбора номер пятнадцать и несколько капель вашей крови. Достоинство такого анализа состоит в том, что годится как свежая кровь, так и оставшаяся, предположим, на бинте после перевязок. Плошку с отваром вы нагреваете на огне. Как только жидкость начинает закипать, добавляете туда кровь и смотрите, в какие цвета начинает окрашиваться отвар. Смотрите внимательно, нужно записать все цвета и оттенки в той очередности, в которой они будут появляться. Таблицу соответствия цвета болезням я раздам вам позже. Приступайте.
Ага, так все и приступили. Два раза.
Класс замер, не понимая, как реагировать на речь Эльвиры и ее «практическое задание».
Какой-такой сбор номер пятнадцать? Какой еще анализ крови в семнадцатом веке? Или это у Повелительницы Тьмы чувство юмора такое, ненавязчивое?
А с другой стороны, юмор там или нет – с Эльвирой не поспоришь. Придется заниматься ерундой. Лучше б лишнюю репетицию провели, честное слово!
Палец Дон, конечно, проколол. И каплю крови в побулькивающую жижу выдавил, не особенно веря в эффект.
И отпрянул.
Вопреки всем известным законам природы жижа забурлила и выпустила струйку пара. Потом стала совершенно прозрачной, а на дно плошки осела какая-то сомнительная гуща. Видимо, тот самый травяной сбор…
Дон с чувством глубокого недоверия наблюдал, как жидкость начала менять цвет с бурого на красный, будто вся плошка наполнилась кровью. Потом она стала оранжевой…
– Ромка, пиши скорее! – шепнул он. – Красный, оранжевый… желтый…
Ромка писал, поглядывая то на Дона, то на плошку, то снова на Дона. А Дон не мог оторваться от игры цвета: желтый завертелся спиралью, превращаясь в сливочно-белый, густой и даже на вид вкусный. А под конец помутнел, выцвел и успокоился на серо-зеленом, однородно-непрозрачном.
Может, все-таки фокус?
Он так и смотрел бы на свою экспериментальную плошку, если бы перед ним не лег на стол лист с таблицей, а Эльвира не спросила:
– Записали?
Дон механически кивнул, уже прилипнув взглядом к графам. Где тут красный?..
– Сначала анализ определяет группу крови, – уже на весь класс рассказывала Эльвира. – Вы все знаете свою, так что убедиться в действенности будет крайне просто. Дима, скажи мне, какой цвет у вас появился первым?
Дальше Дон особенно не слушал, он искал в таблице свои результаты. На удивление, они совпали: ведьмовской экспресс-анализ показал третью положительную, то есть красный, переходящий в оранжевый. А желтый со спиралями утверждал, что Дон идеально здоров, не считая небольших проблем с пищеварением. Последний же, серо-зеленый, показывал длительный стресс и…
«В случае если жидкость остается непрозрачной, обратитесь за консультацией к специалисту по душевному здоровью».
О как. То есть если верить анализам, то он – псих.
Потрясающе.
А диагностика на суперсовременной глиняной плошке с травкой – это не психи, это продвинутые специалисты. Душевно здоровые.
Ромка тоже невесть с чего расфырчался, даже тетрадь отпихнул. Чего это он?
Дон скосил глаза: надо ж глянуть, чем он так недоволен?
Группа крови совпала и у Ромки – вторая. И легкая близорукость – салатовый цвет – тоже присутствовала. У Ромки класса с пятого минус два, а очки не носит, стесняется. Недавняя травма? Откуда бы… а ведь точно! Разбитый нос первого сентября!
Вот чертовщина!
Но самая чертовщина у Ромки была опять же в последнем пункте. Стресс, эмоциональная нестабильность, требуется срочная консультация со специалистом.
Ромка смотрел как раз на этот пункт, сверял цвет и прозрачность со своей плошкой и злился. Сильно злился, даже листок с записями смял.
И Арийцу что-то в анализе не понравилось. Сначала сидел, как все, смотрел в таблицу, потом напрягся, подался к Киллеру и что-то ему зашептал. Эх, и чего у Дона слух не летучемышиный?!
А Киллер ответил. Тоже шепотом и коротко. И руку Арийцу на плечо положил.
Мда. Никак Арийца тоже в психи определили? Дурдом на выезде. Интересно, есть тут вообще хоть кто-то здоровый?
Оглядев класс, Дон пришел к выводу, что здоровых, счастливых и стабильных в их классе нет в принципе. На всех лицах до единого были написаны где злость, где недоумение, где страх. Даже Маринка, вот уж образчик здорового духа в здоровом теле, и та побледнела и смотрела на свою таблицу с ужасом. Смотрела-смотрела – и смяла, а плошку схватила и перевернула в плошку Лизки, своей соседки. А потом обернулась к Дону, словно хотела что-то сказать, но даже рта не открыла – и резко отвернулась, уставилась в окно…
И тут Дон сообразил, что вчера вечером так ей и не позвонил. Они ж собирались устроить романтический вечер, и Маринка отпросилась у родителей «ночевать у Лизки». А он – забыл! Теперь Маринка неделю дуться будет.
Вот же!..
К Маринке подошла Эльвира, склонилась к ее уху, что-то сказала. Маринка дернула головой, мол, нет и нет! Эльвира что-то снова сказала, погладив Маринку по плечу. А потом обернулась к классу, велела слить все из плошек в раковину, до конца урока оформить практическую работу и сдать ей на стол. И увела Маринку из класса.
