расслабился, а Дон – напрягся. Потому что Маринки на первой парте не было. А Лизка пару раз очень странно на него покосилась, словно что-то такое знала, но говорить не собиралась.
Вот же елки! С этим расследованием он совсем забыл выяснить, что там такое случилось. Ну, может, на следующей перемене? Или Лизка скажет?
На следующей перемене Маринка не появилась, а Лизка ничего толкового не сказала. Сама не знала. Видела, как Маринка вылила свою плошку с анализами и испортила Лизкину лабораторку, а вот что плошка показала – нет. И не догадывается. И Маринка ничего не сказала. И не смотри на меня, как удав на кролика, не поможет! Все равно Маринку Эльвира отправила домой, так что ни тебе, ни мне она сейчас ничего не расскажет.
Дону очень хотелось выругаться: на невнимательную Лизку, на так некстати воскресшего Поца, на упрямую Эльвиру, даже на особенности старинной архитектуры, из-за которых на территории школы не работали мобильники и вай-фай!
Пришлось ждать до конца третьей пары, хорошо хоть четвертую, мировую историю, Филька отменила. Вместо нее раздала всем домашних заданий размером с докторскую диссертацию и велела сдать в следующий понедельник.
Дону досталась не тема, а конфетка! Он чуть челюсть не уронил, когда прочитал: «Музыкальные инструменты в судьбе и творчестве Бенвенуто Челлини».
– Это – за неделю?.. – даже переспросил от избытка удивления.
Филька мило улыбнулась, кивнула и протянула ему завернутый в бумагу фолиант.
– Здесь ты найдешь все необходимое. И не забудь поделиться с Леоном, у него тоже реферат по Челлини.
Филька не успела отойти к следующим счастливчикам, как с парты перед Доном обернулся Киллер:
– Что она такое дала, покажи!
С ним вместе обернулся Ариец, и сидящий рядом с Доном Ромка тоже сунул нос.
Дону и самому было интересно. Ни на одну из библиотечных книг по Ренессансу фолиант не походил – Дон знал точно, потому что все их перечитал. Фолиант же был здоровенным, толстым, тяжелым и явно старым, это выдавал запах и какое-то особенное шуршание страниц.
Разумеется, Дон его тут же открыл.
Желтые, хрупкие от старости страницы были исписаны вручную на староитальянском, витиеватым почерком с помарками, рисунками, какими-то схемами, и все это выглядело страшно привлекательно…
– Ух, ничего себе, – шепнул Киллер, тут же заглянувший в старинный дневник.
Дневник?
Ученика Челлини?
Или самого маэстро?
Судя по датам, шестидесятым годам шестнадцатого века, мог быть и самого, надо прочитать! Это же… это же… а тут схема деки с обозначением материалов… или снадобий, похоже на алхимические знаки… понять бы!..
– Дон, мы идем? – Кир спугнул только появившееся ощущение чудесного понимания, словно в голове зазвучал такой знакомый голос…
– Идем, – вздохнул Дон, закрывая фолиант под разочарованные вздохи приятелей и убирая его в рюкзак. – Закинем учебники…
– Можно ко мне, и фонарь возьмем, – продолжил за него Ариец. – Ко мне ближе.
Уже за воротами школы Дон остановил байк, махнув ребятам, чтобы чуть подождали, и набрал Маринку.
Послушал несколько секунд про недоступного абонента, перезвонил ей на домашний.
Выслушал длинные гудки, ровно двенадцать.
Напомнил себе, что злиться на девчонку глупо, все равно что злиться на дождь или ветер – если им встряло, хоть ты пополам тресни, а капать или дуть не перестанут. Потому что это вне логики и здравого смысла. Стихия.
Пожал плечами, убрал телефон и кивнул Арийцу, мол, поехали.
У Арийца дома они все, кроме Витька, были впервые.
Обычный питерский дом старой застройки – гулкое парадное, высокие потолки, древний лифт в сетчатой шахте, обвитый крутой лестницей, и крашенные голубой краской стены.
Обычная трешка на пятом этаже, с деревянной дверью и бумажными обоями в цветочек в коридоре. Запах свежих щей и жарящихся котлет тоже был самым что ни на есть обычным.
Как и мать семейства с усталыми глазами, в фартуке и клубах кухонного пара. Она улыбнулась парням и предложила мыть руки и проходить в гостиную, сейчас она их всех накормит обедом.
А вместе с ней навстречу Арийцу выскочили два карапуза лет этак трех, белобрысые, как старший брат, шебутные и хитрющие. Они волокли за собой трехколесный велосипед, разрисованный фломастерами. Теми же фломастерами были разрисованы мордахи – на зависть ирокезам на тропе войны.
Карапузы остановились ровно посреди коридора и уставились на гостей с выражением «ага, подопытные!».
Даже велосипед бросили.
– Зю, тараканы! – скомандовал им Ариец.
Тараканы тяжко вздохнули, развернулись и потащили свой велосипед обратно в комнату. Прямо такие послушные паиньки, что спиной не поворачивайся.
Киллер фыркнул в ладонь.
– Почему тараканы-то?
– Везде лезут и не выводятся, – вздохнул Ариец, открывая дверь в ту же комнату, куда ушли карапузы. – Рюкзаки сюда.
Он кивнул на дверь смежной комнаты – похоже, бывший зал на два окна перегородили и сделали дверь, чтобы у старшего сына было личное пространство. Заботливые родители, однако.
Комната Арийца была всего метров десять, так что помещались лишь кровать, компьютерный стол, книжные полки, шкафчик и турник на стене. Уютная такая берлога, чистая и светлая, с постерами баскетболистов, фотографиями больших собак и почему-то портретом Шона Коннери в роли Бонда.
Неожиданно.
Особенно книги и Шон Коннери.
Дон был уверен, что старых фильмов Ариец не смотрит, только мультики про Симпсонов. И читает в лучшем случае комиксы. Но на полке стояли Хайнлайн, Олди, Бушков, Пратчетт, Булгаков… Причем видно было, не для мебели стояли.
Ладно. Примем за данность, что у Арийца есть мозг и Ариец умеет им пользоваться.
Командовать, как оказалось, тоже. И управляться с двумя тараканами сразу. Нельзя же было сажать карапузов за стол прямо в ирокезовой раскраске! Так что Ариец подхватил братиков под мышки – один брыкался слева, пятками вперед, другой справа, пятками назад, и оба довольно верещали – и отнес в ванную. С умыванием тараканов ему взялся помогать Киллер, видимо опасался за сохранность подопечного.
Потом был чинный семейный обед, улыбки, разговоры о школе. Мать Арийца смотрела на поглощающих щи и котлеты парней с таким умилением, словно видела перед собой недельных котят в корзинке.
А вот об убийстве Поца никто не упомянул: ни к чему волновать милую женщину и давать карапузам вредную пищу для размышлений. Только новый класс, спектакль, учеба и новые друзья. Главное, новые друзья.
– Маме не особо нравился Мишаня, – уже после обеда, когда всей Семьей убрали со стола и помыли посуду, признался Ариец. – А Димона и Коляна вообще запретила домой приводить. Тараканы их боятся.
На это Дон только пожал плечами: сложно найти человека, которому нравятся Поц, Димон и Колян. Он сам был
