головами. С дерева на них упали капли воды. Катя притворно взвизгнула и разулыбалась – понравилось.
– Может, сходим на дискотеку? – предложила она.
Игорь пожал плечами: можно, раз она хочет. Он в школе никогда не ходил на подобные мероприятия, они для девчонок. Но ради Кати почему бы и нет?
Они отправились во Дворец культуры. Как и сказал подвёзший их парень, подборка музыки оказалась неплохой, а Катя хорошо танцевала. Он тоже дома репетировал перед зеркалом некоторые движения так, чтобы родители не видели, но до Кати ему было далеко. По ней видно, что когда-то она серьёзно занималась танцами. Игорю сначала было неловко, но потом он освоился – никому до них дела нет. Некоторое время они выискивали глазами парня, подвёзшего их до площади, но того не было. А затем зазвучала медленная музыка. Игорь отступил к стене, но заметил, как разволновалась Катя. Танцы для девчонок – серьёзно, и Игорь пригласил её.
Одна рука на Катиной талии, второй он держит её кисть. Мышцы напряжены, потому что страшно и непривычно кружиться с девушкой. Движения неловкие, невпопад. Он старается следовать музыке, но сбивается из-за волнения. И Катя смущена. Она пытается скрыть это за нервным смешком, но и ей странно, что они вдвоём танцуют. Именно он и именно она. Слишком долго они были попутчиками, чтобы воспринимать друг друга как парня и девушку, как возможную пару. Сначала промелькнуло какое-то чувство, а после Игорь встретил Кунушу, и Катя обиделась. А сейчас звучит лиричная мелодия, и они могут побыть кем-то другим, а не людьми, случайно встретившимися на дороге. Открыть в себе что-то новое. И хочется, чтобы танец поскорее закончился, и в то же время тянет сохранить это мгновение в памяти.
В гостиницу они вернулись в полночь. Игорь пожелал Кате спокойной ночи. Подержал её за руку, точно желая удачи, и отправился к себе. Хирурга не было, да Игорь и не ждал его. Понятно, что тому надо во всём разобраться. «Та встреча не чета простой удаче», – всплыли слова песни, Игорь смотрел в детстве «Д’Артаньян и три мушкетёра». Кажется, единственный из своих ровесников. Так что не факт, что Хирург и завтра возвратится. А если он вообще откажется уходить из города? Что тогда? Игорь лёг в постель, но сон не шёл. И что делать им с Катей? А ведь Хирург запросто может остаться, и Игорь его за это не осудит.
Тогда им с Катей придётся самим понять, что делать дальше. Хотя у них выбора нет, вдвоём домой не вернуться. Придётся Хирургу их усыновить и удочерить или опекунство оформить, в школу записать. Интересно, надо ли Игорю восьмой класс повторно закачивать или разрешат переводные экзамены сдать? А ещё у него скоро день рождения – в августе, а у Кати в декабре. Целых четыре месяца они будут ровесниками. Почему Катины родители отдали её так рано в школу? Так бы Катя и Игорь в одном классе учились. Интересно, получит ли он подарок на день рождения? Игорь мечтал о модели самолёта, которую можно самому собрать, чтобы запускать за городом. А теперь неясно. Игорь долго лежал, уставившись в потолок, и незаметно для себя уснул.
Хирург пришёл в номер в десять утра, Игорь ещё спал. Сел на кровать и молча смотрел в стену. А когда Игорь открыл глаза, произнёс:
– Собирайся. Завтракаем и выезжаем.
Игорь спрашивать не стал, каких усилий потребовало это решение от Хирурга. Видно, что далось нелегко. Морщины ещё сильнее прорезали лоб, глаза больной собаки. А сам застыл, ушёл в себя, точно в кокон. Значит, они продолжают путь, а ведь Игорь почти смирился, что дорога окончена. Он встал с кровати и принялся одеваться. Вскоре разбудили Катю. Позавтракали в гостинице, здесь был шведский стол.
Яна ждала в машине. Игорь только сейчас разглядел её. Красивая, но не правильными чертами, а в целом. Если разбирать каждую чёрточку по отдельности, то вроде ничего особенного, а если просто смотреть, не анализируя, то понятно, почему Хирург влюбился. Она особенная. Чёрная прядь в светлых волосах, глаза необычного цвета. Есть женщины, их много, а есть как Яна или Катя. Неповторимые. Яна – для Хирурга, а Катя… Не будет он про Катю, рано ещё. Хотя и в ней заметна незаурядность, исключительность. Но этому ещё предстоит прорасти, как зерну весной.
Яна завезла их в супермаркет, а затем они двинулись в сторону перехода. Всю дорогу в тишине, лишь отчаяние в глазах – Игорь видел обоих в зеркале заднего обзора. Три часа так проехали, пока Яна не остановила автомобиль у поля. Путники вышли. Хирург порывисто обнял Яну, и они долго стояли, не в силах расстаться.
– Береги себя, – попросил он.
Она лишь кивнула, не произнеся ни слова. Только слёзы текли, а она даже не старалась их вытереть. Эта встреча и для Яны, и для Хирурга, как утончённая пытка. Только рана начала зарастать, покрываться тонкой корочкой, как вновь полоснули бритвой. Никаких сил не хватит это перенести.
Путники отправились к проходу. Хирург шёл впереди, сутулясь сильнее обычного. Он не оборачивался до конца, а Яна всё не уезжала, смотрела вслед. И возле самой воронки Хирург развернулся и крикнул то ли для неё, то ли для себя, то ли для погибшей Ани:
– Я люблю тебя! Всегда любил!
И под конец:
– Я постараюсь вернуться. Обещаю!
Вот и всё, они перепрыгнули.
Интерлюдия девятая
Снова в путь
Глогх дремал, его сон растянулся на неделю, медленный и ленивый. В нём Глогх носился по Скарамунту, играя в догонялки с пылкой лавой. Из-под земли вырывался пар, и Глогх прыгал на него, а затем в сторону, и пар пыхал сильнее. Окрестности озаряла чёрная луна, придавая пространству торжественный вид и мрачность. В небе носились огненные птицы – как и Глогх, первые дети этого края. Они роняли огонь, точно перья, и тот застывал на бурой земле пламенными цветами. Чудесное видение, но жаль, что недолгое.
А потом ласковый голос позвал Глогха.
«Просыпайся, лентяй. Пора вставать», – прошептал кто-то.
Глогх не знал ни матери, ни отца, но если кому и мог принадлежать этот голос, то только им, любящим и понимающим. Он неспешно поднялся, потянулся и расправил затёкшие конечности. Втянул в себя воздух. Нет, горьковатый запах не вернулся, лишь его предчувствие, ожидание конца.
Глогх стряхнул с себя ошмётки паутины – арахниды зря времени не теряли. Пытались и его опутать узами, чтобы после питаться страхом. Он помнил, какими они раньше были: существа, сплетённые из нитей луны и воды. Никто лучше их не
