– ищи дурака. И натурально застыла от удивления: когда шла сюда, на улице был традиционный декабрьский ветреный ноль, о котором в прогнозах обычно пишут «по ощущениям минус восемь», – и, к сожалению, не врут. А сейчас оказалось – ну, не то чтобы лето, но гораздо теплей, чем она ожидала. Навскидку, плюс десять. И южный ветер; то есть, чёрт его знает, с какой стороны он дует, но по-весеннему тёплый и влажный. Всегда бы так было зимой!
На радостях вытащила на балкон табурет, уселась и закурила; на широких перилах нашлась красивая старомодная пепельница из цветного стекла. Удивилась, что с балкона совсем не видно соседнюю улицу, только двор и деревья, за которыми что-то темнеет – видимо, гаражи. Причём снизу эти деревья казались не особо высокими. Уж точно не до третьего этажа. Но получается, ещё как до третьего, даже выше, всё закрывают; собственно, правильно делают, – думала Джини. – Летом они будут зелёные, вообще красота!
Сидела там, пока не замёрзла – ветер тёплый, а всё-таки очень сырой. Гулять в такую погоду можно нараспашку, без шапки, но если сидеть неподвижно, зябнешь; ладно, для декабря всё равно немыслимо хорошо.
Для декабря, прямо скажем, фантастика, – думала Джини, запирая балкон. Видимо, лунный день вот настолько сегодня удачный. Даже погода – огонь.
Ещё немного побродила по новой квартире, прикидывая, что здесь куда; на самом деле, толку в таких прикидках немного, просто уходить не хотелось. Но надо. Не сидеть же тут до утра. То есть, можно, конечно, сидеть, никто в шею не гонит. Но дома остался компьютер, а в нём – работа. И ещё дома еда. Еда! Вот чего мне сейчас не хватает для счастья, – сообразила Джини. И начала собираться: работа не волк, зато голод не тётка. А если и тётка, то с тяжёлым, вздорным характером. Бессмысленно ей возражать.
В последний момент спохватилась – так, а документы? Где тут мой договор? Диоскуры, конечно, зайчики. И лунный день сегодня отличный. А всё-таки договор на аренду и расписку про деньги лучше не бросать где попало, а всё время носить с собой.
Взяла со стола договор и чуть не грохнулась в обморок, увидев, что хозяйкой квартиры в договоре значится некая Людмила… Людмила Дьявайте. Что?!
Однако была и вторая бумага, копия нотариальной доверенности на имя Михаила Дьявайтиса. Перечитав её раза три и кое-как распознав примерно половину литовских слов, Джини наконец вспомнила, как неистово извинялся в ходе переговоров громила, объясняя, что хозяйка квартиры сейчас в отъезде. Вроде, она их сестра, плюс один к папашиной резвости. Причём, судя по общей фамилии [9], папа у них реально, без шуток Зевс.
Надо же, самое главное я забыла, – изумлялась Джини. – Самое стрёмное! Вот это расслабилась, так расслабилась. Хорошо поспала. Как я согласилась чёрт знает с кем подписать договор аренды? Они мне свои документы вообще показывали? Если даже показывали, я их не сфотографировала, вот молодец, ай да я… Ладно, чего уж теперь. Деньги всё равно отдала. Доверенность, вроде, нормально выглядит. Похожа на настоящую. По крайней мере, печатей на ней до хрена. И лунный день сегодня удачный… тьфу ты! Чем мне поможет Луна? Она планета, ей пофиг. Луна ни за что ответственности не несёт.
Джини нарочно накручивала себя по старой привычке – не расслабляйся! Беспокойся! Думай, что будешь делать, если завтра окажется, что здесь живёт хозяйка Людмила и никаких квартирантов не ждёт. Уезжала на дачу, вернулась, знать ничего не знает – какие деньги? С кем, простите, у вас договор?
Ей всегда иррационально казалось, что если эмоционально вложиться в гипотетически возможную неприятность, то она не случится. Как в институте иногда за хорошую посещаемость и активность в ходе занятий автоматом ставят зачёт.
Что-что, а накручивать себя Джини умела, опыт в этом деле у неё был большой. Но сейчас получалось не особенно убедительно; положа руку на сердце, не получалось вообще ни черта. Тревожные мысли глухо бубнили, как соседское радио за стеной, а вся остальная Джини существовала отдельно от них, по-прежнему очень довольная новой квартирой, исполненная детского доверия к Диоскурам и мирозданию в целом, а потому спокойная, как удав. Даже не стала звонить Михаилу-громиле, хотя тот предлагал обращаться в любое время, они с братом живут в соседнем подъезде и всегда готовы помочь. Это, кстати, тоже проблема, хуже нет, когда хозяева съёмной квартиры живут в том же доме. Даже если нормальные и не лезут, всё равно сам факт их соседства ощущается как контроль, – думала Джини, но почему-то сама этим мыслям не верила. Как чужой назойливой тётке, которая зачем-то залезла в твою распрекрасную голову и начала там тревожно квохтать.
Сунула договор и доверенность в ящик стола – делать не хрен, туда-сюда с ними таскаться – оделась, проверила, закрыты ли краны и окна, погасила свет, негромко сказала вслух: «Спокойной ночи, завтра приду. И чтобы мне никакой Людмилы! Теперь я тут живу».
* * *
В подъезде было темно. Сперва Джини пробиралась наощупь, крепко держась за перила, но чем ниже она спускалась, тем становилось светлей. На первом этаже стало вообще всё прекрасно видно, потому что входная дверь была нараспашку, а во дворе горел одинокий, но яркий фонарь.
За столом, где вчера курила толстуха, сидели четверо, лиц отсюда было не различить. Пока Джини мучительно размышляла, надо ли здороваться с незнакомцами, если ты теперь их соседка, или лучше не стоит, один из них приветливо взмахнул рукой и сказал: «Добрый вечер», – а другой попросил: «Извините пожалуйста, подойдите к нам на минуточку, если вас это не затруднит», – и Джини сразу узнала одного из своих лэндлордов. Ну или всё-таки – время покажет – удачливых аферистов. С другой стороны, – оптимистически подумала Джини, – если они аферисты, им сейчас, наверное, надо не на месте преступления околачиваться, а куда-нибудь в Аргентину с моими деньжищами удирать?
Дед тоже был тут. При виде Джини он просиял и объявил всем собравшимся:
– То Югинка. Мы факин лаки, счастливчики. Тако добра девойка [10] будет, бля, теперь жить у нас. – И спросил Джини: – Хочешь чаю, тёзка? Имамо термос [11], фул, бля, оф пёрфект ти [12]!
– Ну, раз пёрфект, давайте, – согласилась Джини.
Дед немедленно вручил ей детскую пластиковую кружку с тигрёнком, полную очень крепкого горячего чая с лимоном и ромом. Джини попробовала и восхищённо выдохнула:
– Ух! Отлично вообще!
– Рада, что вам нравится, – сказала сидевшая рядом с дедом женщина, симпатичная, остроносая, похожая на лису,
