сложила руки на груди, потревожив тем самым кота, который, похоже, оккупировал ее коленки навсегда.
— Гриша, а ты зачем весь этот спектакль разыграл? Не хочешь на работу идти, так сопли проще сымитировать. Идешь в поликлинику, демонстративно на всех кашляешь и берешь больничный. Отсутствие температуры объясняешь двумя таблетками парацетамола. Кто из нас врач, ты или я?
Я не знал, что сестре на это ответить. С одной стороны, она только что избавила меня от долгого и мучительного объяснения того, почему мои жуткие раны затянулись сами собой за несколько минут. С другой — мне теперь действительно не помешала бы пара таблеток, только не парацетамола, а чего-нибудь позабористее, поскольку я решительно не врубался в то, что сейчас произошло. Я не нашелся, что возразить сестре, и лишь руками развел. И тем бы все и закончилось, если бы не чертов кот. Он вдруг встал на все четыре лапы, потянулся со сладким муррр-мяу, уселся на коленях у сестры и выдал вполне себе человеческую фразу:
— Эка она тебя уделала, хозяин!
— Гриша! — Вера пристально смотрела мне в глаза. — А ты ничего не принимаешь?
— Ч-чего? — ощущая, как задергался в нервном тике левый глаз, переспросил я.
— Ты чего на Василия так смотришь?
Похоже, она кота не слышала. Оставалось только понять, действительно ли его слышал я или же это опять последствия моей недавней посмертной активности.
Найти ответ на этот вопрос мне помог все тот же кот:
— Ты, хозяин, если в дом скорби загреметь не хочешь, перестань так палиться!
— Ч-чего? — чтобы поверить в говорящего кота, мне пришлось проморгаться и уточнить. — Ты это мне сейчас?
— Тебе, разумеется! А ты еще кого-то тут видишь? Ведешь ты себя странно, говорю! — пояснила свои слова Вера.
И ей тут же поддакнул кот:
— Вот! И я тебе о том же! Ведешь ты себя, хозяин, странно. Как есть, в дурку загремишь!
И вот только сейчас до меня дошло:
— Василий? Тот самый?
— Гриш? — Вера опять напряглась. — Может, все же вернуть врачей?
— Ну, наконец-то докумекал! — довольно потягиваясь, промурлыкал слуга покойной Варвары Петровны. Точнее, теперь уже мой слуга — кот Василий. — Что, хозяин… — и кот спрыгнул с колен сестры на пол, — может, пойдем, потолкуем? Ты пока не научился говорить одною мыслею, как хозяйка умела, так что при разговоре со мной выглядеть будешь странно, а сестра твоя уже и так недобрым глазом на тебя поглядывает. Предлагаю прогуляться. У вас же тут парк недалеко, как я понимаю?
— Эй, животное, а ты не охренел часом? — возмутился я, увидев, как здоровенный черный кот наглым образом метит оба угла моей входной двери. И ладно бы просто прыснул, как это делают обычные коты в деревнях. Так нет же, Василий прямо-таки изгадил мне всю дверь, а после принялся и за коврик.
И хорошо еще, что кот приступил к этому гадкому делу только после того, как я дверь входную запер, иначе бы сестра меня реально за психа приняла. Я и без того еле отмазался, что не с котом разговаривал, а так, мысли вслух озвучивал. Мне даже пришлось мини-допрос выдержать:
— Куда собрался?
— Да так, прогуляться.
— А почему с котом?
— Так кот уличный, куда хочет, туда и идет, я ему не хозяин.
— Ты же только пришел!
— Вер, я взрослый дядька! Если мне нужно выйти из дома, я просто выхожу, твоего разрешения для этого мне не требуется. И вообще, ты все еще наказана за вчерашнюю выходку.
В общем, еле отвязался от въедливой девицы. Причем не факт, что отбился окончательно — слишком уж хитро она смотрела на меня, когда мы с Василием выходили из квартиры.
— Ну-ну… — протянула она задумчиво, — темнишь ты, братец, что-то.
Я только улыбнулся виновато.
— Ладно, хрен с тобой. Хлеба купи, все равно мимо «Магнита» будешь идти.
Одним словом, еле выкрутился. А тут еще и Василий начал безобразничать.
— Ты, может, не в курсе, но моча у вас воняет крепко! — выдал я последний аргумент против такого демонстративно хамского поведения кота. Все одно я понимал, что такой мощной галлюцинации противопоставить ничего не смогу, так не бить же его! Кроме того, я прекрасно помнил, каким свирепым может быть этот кот и как глубоко впиваются в тело его клыки и когти.
В общем, воевать с котом я не видел никакого смысла, поскольку, окажись он галлюцинацией, то я и так ничего сделать не смогу, а если он реален — смотри пункт «про клыки и когти». Шах и мат, человеки!
— У кого это «у вас»? — ворчливо ответил мне кот, даже не подумав прекращать свое грязное дело.
— У вас, у кошек!
— Где ты тут кошек видишь? — кот уже отходил от двери, брезгливо потряхивая задней лапой.
— Не выделывайся, ты понял, о чем я! Меня же теперь тетя Зина из 280-й проклянет!
— Тебя Радмила проклянет раньше, — фыркнул в ответ кот и направился к лифту. — Да только лично тебе с того проклятья ничего не будет, а вот сестре твоей рикошетом прилетит так, что будь здоров!
— И это повод, чтобы дверь обоссать? — не уловил я связи между словами и действиями говорящего кота.
— Так, смертник… — кот резко остановился, встал на задние лапы и по-деловому вызвал лифт.
Он был таким огромным, что запросто доставал передней лапой до кнопки вызова. Только зарождавшаяся в Москве мода на мейн-кунов в целом могла бы помочь мне оправдать перед соседями и друзьями появление кота таких исполинских размеров, но было одно «но» — Василий совсем на представителя вышеуказанной породы похож не был. Это был типичный черный гладкошерстный кот, каких пруд пруди в любой русской глубинке, и на этом, пожалуй, можно и заканчивать сравнение с обычным представителем семейства кошачьих. Василий был размером с добермана, если не больше. Когда он говорил, забавно мурчал. То есть ушами я слышал самое обычное кошачье мурчание (полагаю, и другие люди его слышали), а вот внутри моей головы звучал прокуренный голос сорокалетнего мужика.
— Ты Горин? Это же ты силой хозяйки завладел? Я, часом, адресочком не ошибся? — я в ответ лишь заблеял нечто невнятное, поскольку к такому напору готов не был. — Ладно, это риторический вопрос, — продолжил кот, видя мое замешательство, — ответ на него очевиден — если бы ты силой хозяйки не владел, меня бы тут не было, это раз, и ты бы не понимал мою речь, это два. Пошли дальше. Я тебя грыз? Грыз. Кровушки твоей хлебнул? Было дело. Стало быть, коли кровь
