твоя тебя бережет, то моча моя вход в жилище запечатает наглухо! Во всяком случае, в ближайшие несколько часов квартира под защитой твоей крови! Улавливаешь связь?
— Нет, если честно, — промямлил я, заходя следом за котом в лифт, причем кот и не подумал переходить на обычный способ передвижения, так и зашел на двух лапах, как человек. — Где кровь, где моча…
— Ладно, не заморачивайся. Это высшая лига, тебе там не бывать, скорее всего.
— А вот сейчас обидно было, — признался я, нажимая кнопку первого этажа.
— А чего обидно-то? Ты все одно не жилец! Я вообще не понимаю, как ты с такой силой так долго протянул! И хозяйка моя — та еще выдумщица! Надо же было такое учудить — мужику ворожейскую силу передать! — тут кот прищурился и на полном серьезе уточнил. — А ты, часом, не евнух, дружок?
Обижаться на кота я не стал. Во-первых, я еще не убедился окончательно в его реальности, а раз его могло и не быть, то и обижаться было глупо.
Вместо этого я уточнил:
— Ты сейчас про то, что Варвара Петровна мне свою силу отдала?
— Завещала, — поправил меня кот. — Силу не отдают, а завещают! Сила — она не вещь, сила, считай, судьба. Ее нельзя отдать или подарить. Как бы тебе объяснить? Вот, скажем, плотник — он может взять и подарить свое умение детям?
— Нет, конечно. Если только метафорично — «передал дело», то есть научил. Любому ремеслу сперва учиться нужно.
— Вот и тут так же. Плотник может взять и обучить своих учеников и только посредством этого передать свое умение. С силой так же — ее нельзя передать, как вещь, ее нужно освоить! Да, некий аспект перемещения некоего трансцендентного понятия «силы» в нашем мире есть, иначе вообще ничего не получилось бы. Но мало вобрать ее в себя. Сила должна тебя признать, подчиниться. А для этого необходимо две вещи — нужная кровь и нужные умения. И если с кровью тебе повезло — не знаю как, но ты подошел на роль ворожеи… — тут кот запнулся. — Или, эмм, ворожея? Или ворожителя? Не важно, в общем, но ты каким-то образом от полученной силы не сошел с ума и не помер. Но этого мало. Нужно еще и знать, как этой силой пользоваться. Тут уже необходим учитель, наставник, который чему надо — обучит, а отчего-то и убережет.
Мы добрались до первого этажа. Двери медленно отворились, а кот как стоял на задних лапах, вещая мне о метафизических материях, так и начал выходить из кабинки. И благо я первым увидел свою соседку, ту самую тетю Зину из 280-й квартиры, стоявшую с тяжелыми пакетами из местного супермаркета.
— Господи, Григорий, ты это кого завел-то? — воскликнула она, когда я кота с пола на руки поднял.
Мне крепко повезло — не успела соседка узреть выходящее на задних лапах из лифта животное. И слава богу, объясняйся потом с ней. Тетка она, в целом, неплохая, пользы от нее куда больше, чем вреда. Да и не отказывала она нам с сестрой никогда в помощи. Особенно ценна была ее поддержка в первые годы после смерти родителей. Сама вдовая лет пятнадцать уж как, тетя Зина как-то сильно прониклась нашим с Веркой горем. То ли их с мамой дружба сыграла свою роль, то ли просто материнский инстинкт в ней проснулся, не знаю. Но вот факт — взяла она тогда над нами шефство. С соцработниками ругалась, когда те Верку несовершеннолетнюю в приют пытались забрать, потом нашла для нас адвоката дельного.
Представляете наше состояние тогда? Я, можно сказать, только оперился, только из подросткового возраста выбрался, да Верка сопля соплею. Тут родители наши гибнут, и понеслось. На нас тогда со всех сторон, словно коршуны какие, чуть ли не все государственные органы напали. Опека, префектура, газовая служба, мосэнергосбыт, мосводоканал — как сговорились все! Верите, нет, а руки опускались. Я тогда думал, что рехнусь! Вот тетя Зина нас под свое крыло и взяла. А после и лучший друг отца, дядя Саша, адвокат со стажем, подключился.
Как выяснилось позже, не просто так на нас все эти гады набросились. Была у них конкретная цель — заграбастать нашу квартиру. У отца при жизни немало недоброжелателей было, а после его смерти многим было просто в кайф поднасрать его отпрыскам. И это при том, что ни на какой отцовский бизнес мы с Веркой и не претендовали вовсе, отдали все до последней копеечки. Так и того мало оказалось, решили эти твари у нас последнее оттяпать — квартирку эту малометражную.
В общем, было и было, не хочу я тот ад вспоминать. Главное, что тетя Зина тогда от нас не отвернулась и оказалась почти единственной, кто реально, делом помогал. Так, на словах помогать — родственников у нас много. А вот тетя Зина — одна. Всегда поможет, всегда отзовется, если что нужно. Сама тоже за помощью не стесняется обращаться, особенно если что по мужской части — прикрутить, там, приколотить, мебель переставить, wi-fiнастроить. В общем, живем мы с ней, как говорится, душа в душу, по-соседски. Но иногда она бывает больно уж въедливой, хотя с возрастом у нас у всех характер не сахар становится. Она у нас за старосту подъезда, так что везде свой нос сует и все обо всех знает.
— Здрасте, теть Зин. Да вот, кот приблудился, — виновато улыбнувшись, пояснил я и пропустил соседку в лифт.
— Кот? А я думала, собака! — женщина подслеповато сощурилась, разглядывая кота. — Чего ж он здоровый-то такой!
— Тебя (непечатно) не спросили, — ворчливо огрызнулся Василий и отвернулся от соседки.
— Ой, мурлычет. Дрессированный, что ли? А он мне тут ссать под дверьми не будет? — насторожилась соседка, но ответа моего не дождалась, поскольку двери лифта закрылись, а нужный ей этаж я нажал заранее.
— Вот видишь! — назидательно произнес я коту, выходя из подъезда на морозный воздух.
— Знаешь, — задумчиво отозвался тот, — ее квартиру я, наверное, тоже от зла вселенского огражу.
— Я те огражу! — пригрозил я коту, хотя и понимал, что, по сути, сделать ему ничего не смогу. — Да не лезь ты на голову, не видишь, я шапку забыл!
— А ты мне на бубенцы не дави! Ты сам-то видишь что? — вопросом на вопрос ответил мне кот, вглядываясь в заснеженные кусты-сугробы перед домом.
Я посмотрел в ту сторону, куда смотрел Василий. С моих рук он, кстати, слезать не спешил, только вывернулся так, чтобы сидеть было удобнее и по сторонам
