встречи.
Потому что одно я знаю наверняка: так быстро мне от Ноа не избавиться.
Между тем дневные тренировки перестали повергать меня в ужас. Я снова и снова убеждаюсь, какое чувство свободы обретаешь, когда не зависишь от чьей-то помощи и можешь тренироваться самостоятельно, а главное – самой контролировать процесс тренировок.
Сегодня я пытаюсь выяснить, как сила атак Йору зависит от одеона, который я ему направляю. Если вдруг послать ему много, станет ли удар мощнее? Или лучше подавать ему одеон постепенно? Одно, по крайней мере, уже понятно: я чувствую себя более истощенной, если бросаю ему единственный сгусток энергии, а атака Йору тогда кажется чуть менее точной.
Я многому научилась с тех пор, как стала ходить в эту школу; тем не менее выдающимся бойцом мне, наверное, никогда не стать. Впрочем, у меня и нет такой цели. Я просто хочу уметь защищаться в чрезвычайной ситуации. И вот – снова она, мысль, не покидающая меня последние несколько дней: Ноа. Я постоянно вспоминаю нашу последнюю встречу. После нее я больше его не видела и не слышала, хотя была уверена, что скоро он снова объявится. Вероятно, в этом и заключается его тактика: отойти на задний план, чтобы еще надежнее обосноваться у меня в голове.
«У каждого есть принципы, но каждый определяет их сам».
Но кто он такой, чтобы решать вопросы жизни и смерти? Даже если так, он, возможно, исполняет желание пациента. В который раз я представляю себе тяжелобольного человека, к которому уже протягивает лапы смерть. Полный страдания, лежит он и мечтает о конце своих мучений. Открывается дверь и входит Ноа.
– Осторожно! – раздается крик.
Но уже слишком поздно. Сгусток магии несется прямо на меня. Йору выпрыгивает передо мной, но ему не удается полностью отбить удар. Обрушившийся на меня порыв ветра оказывается настолько сильным и внезапным, что сбивает меня с ног. Я несколько раз переворачиваюсь и уже не понимаю, где верх, а где низ. Руки и ноги болтаются в воздухе, я не могу сопротивляться этой силе. Она беспощадно крутит меня, как куклу. Я врезаюсь в стену. Удар выбивает из легких весь воздух, голова кружится – чувство, будто меня сбил грузовик. Я шумно вдыхаю и пытаюсь сориентироваться в пространстве. Мистер Лейдон и мисс Руперт уже подбежали ко мне.
– С вами все в порядке? – спрашивает тренер.
Пока не уверена, однако все же киваю. Потом провожу пальцами по голове и быстро нахожу огромную шишку. Но, по крайней мере, крови нет, с облегчением осознаю я. Руки вроде бы тоже в порядке. Зато правую ногу пронзает острая боль.
– Покажите-ка, – говорит мисс Руперт и ощупывает мои руки, ребра и ноги. А когда добирается до ступни, я с шипением втягиваю в себя воздух. Она аккуратно снимает с меня кроссовку и носок. Сустав немного опух, но больше ничего не видно. Преподавательница слегка шевелит мою ногу. У меня опять вырывается болезненный стон. Она проверяет еще раз, после чего кивает. Неудивительно, что у этих двоих есть медицинское образование.
– Кто-нибудь может принести мне аптечку? – просит учительница.
Люсия убегает и приносит все необходимое. Мисс Руперт наносит охлаждающий гель и бинтует мне ногу.
– Всего лишь небольшое растяжение. Просто дайте ноге отдохнуть, – говорит она. – В любом случае на сегодня для вас тренировка окончена.
Женщина встает и обводит взглядом зал.
– Кто-нибудь может немного помочь мисс Франклин и проводить ее до комнаты? Ей сейчас нельзя нагружать лодыжку. Мистер Коллинз, не могли бы вы нам помочь?
Он кивает и подходит ко мне. Ну почему обязательно надо звать Эйдена? Вероятно, дело в том, что как охотник он не особенно зависит от этих тренировок и к тому же сам живет в интернате. И все-таки я, наверное, предпочла бы, чтобы она выбрала кого-нибудь другого.
Эйден обнимает меня за талию: прикосновение уверенное, теплое и вместе с тем странно привычное. Люсия широко улыбается, глядя на меня, а Макс скорее выглядит так, словно готова оторвать Эйдену голову. Она знает, что мы с ним не очень-то ладим. Весь класс провожает нас взглядами, пока я, хромая и опираясь на Эйдена, выхожу из зала.
А едва за нами закрывается дверь, отстраняюсь от него и говорю:
– Спасибо, ты не обязан меня провожать. Я сама справлюсь.
Он раздраженно закатывает глаза:
– И почему же я знал, что даже такая банальность перерастет в бесконечную дискуссию?
– Не так уж все и плохо, – откликаюсь я.
– Да, конечно, – парирует он, вновь обнимает меня и больше несет, чем помогает мне идти самой.
– Эй, – жалуюсь я.
– Если хочешь, чтобы мы поскорее с этим покончили, просто позволь мне тебе помочь. Чем больше ты причитаешь, тем больше времени это займет.
Я знаю, что он прав, но не хочу так это оставлять.
– «Причитаешь»! Собираешься полностью вжиться в роль героического рыцаря, поэтому пользуешься такими устаревшими выражениями?
– Если это заставит тебя хоть раз пойти мне навстречу, то почему нет? Что ж, сударыня, если вам угодно, я с превеликим удовольствием сопровожу вас в ваши покои. И сию же секунду призову вашу камеристку, дабы холодной водой она успокоила боль в вашей ноге.
Не сдержавшись, я смеюсь и весело качаю головой:
– Идиот!
– Неизменная чаровница, – отзывается Эйден.
Мы добираемся до коридора, ведущего в наши комнаты, и я чувствую, что настроение слегка меняется. Все это время меня окутывает запах Эйдена, и постепенно я начинаю осознавать, где лежат мои руки. Левой я обнимаю его за талию. Ощущаю упругую кожу и жар под ладонью. А моя правая кисть лежит на его руке, прижатой к моему животу, и наши пальцы соприкасаются. Каким образом настолько незначительные прикосновения могут так сбивать меня с толку? По тем местам, до которых он дотрагивается, будто бьют крошечные молнии. Не отрывая взгляд от двери своей комнаты, я стараюсь сосредоточиться исключительно на ней.
– Как ты сейчас? – спрашивает Эйден. Из его голоса исчез любой намек на озорство.
Повернувшись к нему, я ухмыляюсь:
– Без вывихнутой лодыжки было бы лучше.
Он качает головой:
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Да, на самом деле знаю. Видимо, Эйден действительно намерен получить ответ и не даст мне прикрыться иронией. Я пожимаю плечами:
– Я постоянно об этом думаю. Это непросто, и иногда… – Не уверена, действительно ли стоит произносить это вслух. Но его взгляд, теплый, пронзительный и открытый… Он хочет знать и хочет понять. – Иногда я спрашиваю себя, не может ли для кого-то
