в тот раз тень явно не желала, чтобы я ее заметил, то сейчас все наоборот — стоит на месте и будто бы ждет, когда я подойду.
Что ж…
Я подойду.
Уж где-где, а в моем собственном сознании мне точно ничего грозить не может.
И я пошел к далекому силуэту, клубя вокруг себя туман шагами и взмахами рук. Всегда инертный ко всему происходящему, будто бы стелющийся где-то в ином, в третьем, считая Пустоту, параллельном мире, и видимый лишь из-за какой-то ошибки мироздания, сейчас фиолетовое марево вело себя как обычный туман. Он расступался перед лицом, обтекал густыми струями шагающие ноги, и, казалось, я даже на коже чувствую его влажность. Казалось, он вместе с воздухом проникает в мои легкие, обволакивая их изнутри, и всасывается в слизистые, проникает в кровь, а следом — переходя в какое-то иное состояние, незримое, неощутимое. И уже не в крови он, а в моей пране, которой оставалось буквально на донышке. Казалось, фиолетовый туман мимикрирует под мою прану, превращается в нее, едва коснувшись, и заполняет мое полупустое прановое тело, подобно тому, как горные народы наполняют до краев едва пригубленный стакан дорогого гостя.
А, может, и не казалось.
А, может, это и не сон вовсе. Не слыхал, чтобы во сне восполнялось прановое тело.
Шаг за шагом, чем ближе становился силуэт, тем больше во мне становилось праны. Она прибывала явно быстрее, чем я успевал переставлять ноги, и к тому моменту, когда до силуэта оставался еще десяток шагов, я снова ощущал себя так, будто нюхнул скиллтрита — прану распирало во мне, и она с каждый ударом сердца пыталась покинуть пределы тела.
Но это стало уже привычно, и я почти не обращал внимания. Тем более, что было рядом кое-что намного более интересное.
В силуэте стали проявляться детали. Непроницаемо-черный, словно нарисованный тушью на полотне тумана, вначале, сейчас он обзавелся тенями и освещением. Я уже различал кокетливо перекрещенные ноги, рассыпанные по голой спине густые волосы, блики неведомо откуда падающего света на круглых ягодицах… И узкие белые, будто светящиеся изнутри, полосы, сбегающие вниз через все это. Две полосы на плечах соединялись в одну на шее, спускались по позвоночнику, и в районе поясницы снова делились на две, скатывающиеся по ногам и теряющиеся где-то на пятках.
И только в районе ягодиц эти белые полосы терялись под густым черным облачком, висящим на одном месте, как привязанное.
Я остановился, не дойдя двух шагов, и скрестил руки на груди. Сон это или нет, по своей воле я тут оказался или по ее, пусть оборачивается сама. Тем более, если по ее воле.
И она обернулась.
Посмотрела на меня бездонно-черными глазами и улыбнулась тонкими губами, высветленными на темной коже все той же белой полосой, соединяющей нижние веки:
— Ну здравствуй, Лирс. Вот мы наконец и встретились снова. Хотя какой ты теперь Лирс, ты теперь…
— Серж!
Чужой голос донесся откуда-то издалека, через подушку, через множество слоев фиолетового тумана. Едва подавив рефлекторное желание обернуться на зов, я продолжал сверлить глазами ту, кто обещал мне спокойную жизнь в новом мире. Ту, кто обещал мне, что мы больше не встретимся.
В этот раз я должен узнать, действительно ли она здесь, или это все еще сон.
— Серж!.. Просыпайся!..
Я шагнул вперед, вытягивая руку, чтобы коснуться черной, с белыми полосками, кожи богини, но не успел.
Кто-то положил руку мне на плечо.
И организм рефлекторно выдернул меня из сна.
Как бы я ни пытался игнорировать зовущий меня голос извне, против такого аргумент тело пойти не могло. Любое касание — гарантированное пробуждение. Я сам так себя воспитал, я сам вбил в себя эти привычки.
Глупо теперь пенять на них.
И все же немного обидно, что не получилось одним махом расставить все точки и решить все вопросы.
Хотя кто, собственно, сказал, что получилось бы? Кто сказал, что даже если этот сон был не просто сном, я смог бы вытянуть из богини ответы на интересующие меня вопросы?
Вот именно — никто.
Поэтому я открыл глаза и поднял их на майора, который застыл передо мной, согнувшись в поясе, и уперев одну руку в колено. Другой рукой он тряс за плечо меня.
— Наконец-то. — довольно выдохнул майор. — Вот это ты дрыхнуть, едва достучался до тебя!
— Я нормально. — невпопад ответил я, расшевеливая тоже задремавшую у меня на коленях Нику. — Ник, просыпайся.
— М-м-м… — недовольно заворочалась Кровавая. — В чем дело?
— Я добился переброски сюда почти всех Висла, которые имеются в расположении управления! — не скрывая гордости, сообщил майор.
Ника распахнула глаза, будто и не спала вовсе:
— Что?! Вы это серьезно?!
— Серьезнее некуда. — улыбнулся Суджук. — Через две минуты они будут здесь. Тресса Висла, собственно, будьте готовы, что они будут использовать вас для открытия портала.
Ника засуетилась, неловко пытаясь подобрать под себя успевшие затечь ноги:
— Ой, я… Да, я сейчас… Я готова! Я готова, пусть прилетают!
Я усмехнулся и помог Нике подняться, после чего стоящий рядом навытяжку рядом с майором солдат почтительно предложил ей следовать за ним и повел к зданию администрации завода. Видимо, предполагалось, что Висла сразу по прилету приступят к лечению больных.
Не торопясь подниматься, я глянул на майора снизу вверх:
— А что остальные?
— С ними все немного сложнее. — вздохнул майор. — Висла отпустили почти всех, но это не значит, что так будет и с остальными. Во-первых, Висла нам тут нужны прямо сейчас, а во-вторых, представителей Линии Крови практически не было в рядах заговорщиков, так что они изначально имели высочайший кредит доверия среди прочих реадизайнеров.
— Беловы тоже. — возразил я. — Лично я вообще не видел ни одного аэроманта среди заговорщиков.
— Тем не менее, они там были. — вздохнул майор. — Может быть, не сегодня, а, может и сегодня, я пока не запрашивал этой информации, но они точно есть в рядах заговорщиков. Управление уже сталкивалось с ними во время террактов в городах. В
