давился дальше — здесь сбивалось новое шествие; люди клубились, наскакивая друг на друга, защищаясь детьми, шарами и моноподами.
Меня чуть не скинули с моего укрытия…Нестойкий щит покачнулся — и знакомый женский бас радостно завизжал про «замученного мальчика на колесах». Не дожидаясь помощников, тетя-бульдозер сама слегка сдвинула толпу (при этом — даже книжка, убаюканная грудью, не вытряхнулась наружу). «Вот ты где!», закричала она, словно искала меня всю жизнь. Тут же волна разгоряченных тел заколыхалась — и тетку и меня вынесло к макету корабельного мостика, откуда командовал, в подержанном адмиральском мундире, совсем затюканный бич-менеджер. Рядом стояли еще два трубача, но, похоже — только мешали и себе и «адмиралу». Трубы ревели, Жорж орал в рупор, чтобы толпа не мешала «главному гостю торжества»… На «Бизон», из морских недр, уже выползала дивная колесница…Эту колесницу тащили русалки!
Они шли попарно, закутанные в ядовито-зеленые водоросли; пропущенная между ними цепь уже вытягивала на сушу знакомую многим курортникам огромную гипсовую раковину, ярко размалеванную (бывшее жилище Дикуси). К ней были присобачены «лыжи», но все-равно — ползла она с переменным успехом и, судя по недовольному лицу распорядителя, так и не выполнила до конца свою задачу…Застряла в песках!
В зубчатой, широко распахнутой части раковины стоял сам повелитель морских пучин: ошалевший от оваций низкорослый дядька, обвешанный оставшимися темно-зелеными прядями и с грозным трезубцем в руке.
Раздался гром (это рявкнула виртуальная пушка).
— А сейчас, — надрывался рупор, — Все мы с вами — участники кораблекрушения!.. Внимание, вопрос: что самое главное на необитаемом острове посреди океана?
— Собака, друг человека! У него была собака… — Вспомнил одинокий голос.
— Попугай…По-пу-гай!.. — Закричали две приличные с виду семейные пары.
— Ко-зы, ко-зы… — Настаивали любители шашлыков (один из них, мордатый, даже отсалютовал шампуром).
Но адмирал Жорж загадочно улыбался… И при каждом ответе — прокручивал вхолостую штурвал.
— Ты слышал, царь морей? — обратился «адмирал» к Нептуну. — Где твое слово, отец ураганов, колебатель недр? Кто нужен одинокому страдальцу на одиноком острове, ну?
Это «ну?» явно намекало на какую-то прежнюю договоренность…Но Нептун — молчал. Как рыба в его царстве.
— Нептун! — грозно прокричал адмирал, и даже схватился за пистоль.
Нептун — молчал. Но старательно слушал: даже приставил к уху ладонь.
Народ притих. Нептун в волнении ухватился за свою зеленую бороду — и стал ею утирать потерянное для публики лицо.
— Нептун! — Страшно зашептал Жорж, выхватывая пистоль.
И что-то щелкнуло у колебателя морей.
— Один Круза — один лодка…Только — маленький лодка…Ха-ха-ха!
Бедняга Жорж зверем забегал по мостику, но самые догадливые уже скандировали: «Пят-ни-ца…Пят-ни-ца!..»
Жорж молодцевато помахивал пистолем — и вдруг крикнул в него (потому что — засунул свой рупор за пояс). Но тут же сделал вид, что так и задумано было: для хохмы.
— Правильно!.. И сейчас, друзья, мы выберем эту Пятницу. Эту русалку (там же больше нет женщин, да?). И потом, друзья: самая красивая русалка получит из рук морского царя — что? Не слышу!
И он облегченно крутанул свой штурвал.
— Приз! — Вякнул на затравку худенький подголосок.
Адмирал встал в несогласную позу:
— Не просто «приз», а целый — СЮРПРИЗ! — И он жестом тамбурмажора взметнул свой рупор. Не надеясь уже на «царя морей», он скоренько рассказал про крушение Царьграда и затопленные в сундуке сокровища. Сокровища Византийской короны…
— Пропендулии… — Мягко пропели русалки — и даже Нептун зааплодировал, путаясь в своих водорослях.
Адмирал дал отмашку — и тут же затрещали, забили невидимые барабаны.
Оттуда же, из моря — вышла так себе богиня: немолодая, как показалось, тетка в парике, маске, узком хитоне из блестящей парчи и греческих сандалиях. На вытянутых руках она держала узорный ларчик (где, видимо, и хранилось наследие византийцев).
Мучительно долго тетка пробиралась по взрытому песку до палубного мостика…И тут вздохнула с облегчением: по знаку адмирала вознесла над головой желанный трофей.
И сразу же девчонки побросали свои «цепи» — и развернулись в одинарную линию. А та, в свою очередь, стала немедленно закручиваться в спираль; а из самого нутра завихрения на скомканный песок высыпались уже созревшие для топлесс русалочки — и толпа заурчала от удовольствия. Какой-то мужик — чуть ли не пинавший мою коляску! вдруг стащил с себя рогатый шлем викинга и — насадил мне на голову (видно: не зная, чем занять руки…)
А Геба (или Юнона?) все так же топталась возле своего «клада»; наконец, двое из адмиральской команды приволокли кресло…И с заметной радостью злая на вид Юнона (или Геба?) уселась на это хлипкое сооружение.
Ящичек она приспособила себе на колени: так, на всякий случай…А еще что-то обидное швырнула «адмиралу» через плечо и Жорж завертелся, хватаясь то за штурвал, то за не свойственный эпохе мобильник.
Жара допекала…Я был в тени рекламного щита, но тень не спасала от духоты.
Из глуби народной уже доносился недовольный задержкой гул… Кого-то (или чего-то) ждали…И вот они появились: «пастухи», сопровождающие зрелища. На этот раз были «лошадки»: их конские головы торчали высоко над толпой. Как я им сочувствовал: в этакую жарищу — в толстых (из поролона) лошадиных костюмах…
— И-го-гоу!.. — Бодро заржала ближайшая ко мне лошадка. — Шоу-гоу-гоу!..
И тут началось! Ей бодро и звонко ответили остальные (молодецкими, еще не уставшими голосами!), и вся колонна пришла в движение… НЕ ДВИГАЯСЬ, она дышала и шевелилась, не сходя с места; ржание лошадей подстегивало и электризовало толпу изнутри.
— И-го-гоу! — Толкались уже самые нетерпеливые… — Шоу-гоу-гоу-у-у!..
Но тут вмешалась богиня Юнона (или Геба?). Прижимая к себе ларчик, она свободной рукой указывала на взбунтовавшийся плебс, чего-то немедленно требуя…
Я перевел взгляд ниже: а там почти голые русалки все еще рылись в своих водорослях, отыскивая распарованные туфли, прижимая эти туфли к себе — и с ужасом взирая на взбитый под ногами песок…Куда им — со шпильками?
Я засек несколько колясочников (любая толпа их выдавливает на обочину), но Лехи среди них не было. И, не дожидаясь его, я «развернул оглобли».
Выехать через Буцая не получится, — это я точно знал. Значит, надо искать обходной путь… Я устал от жары, мельтешения, полугрохота, полузвона… Пусть они там сами выбирают свою королеву! У каждого свое «шоу-гоу».
Путь был один: в наглую выскочить перед толпой и «взлететь орлом» на пустовавшую пока платформу, откуда — через пирс, прямая дорога на набережную.
И я стал толкаться в самой гуще, призывая пропустить меня — тоненьким голоском «замученного мальчика на колесах». Кто-то недовольно ворчал, кто-то даже подталкивал коляску… Среди доброхотов оказалась и непотопляемая тетка-бульдозер; вот она-то буквально и выставила меня на
