последствий! Ну хоть бы для приличия! Какое там. Огонь потушили, а он мне и заявляет: «Магния много в третьем элементе. Надо количество уменьшить, тогда все нормально сработает, без возгорания». Олег, ты меня знаешь, я человек не злой, но этого Кулибина чуть не закрыл на три года. Из принципа!
— Но не закрыл же? — улыбнулся Ровнин.
— Да за него пара местных светил вступилась, — поморщился Сергей Иванович. — Говорят, новаторское изобретение, не имеет аналогов, перспективная разработка. И для оборонки полезная. Пришлось все спустить на тормозах. Нет, я за инновации, но режим есть режим, его соблюдать надо.
— Кому Нобелевка, кому головная боль, — посочувствовал приятелю Олег Георгиевич. — Так что у тебя на это раз случилось? Ты по телефону конспективно объяснил, я суть проблемы уяснил, но хотелось бы конкретики, для лучшего понимания.
— Если бы я сам знал, — вздохнул Сергей Иванович. — Внизу, на минус третьем этаже, какая-то непонятная чепуховина происходит, и по всему выходит, что она из числа тех, которые проходят по твоему профилю. Видели там какую-то старуху в черном одеянии и страшную до невозможности. А ведь там таковой взяться неоткуда по определению, закрытая же зона. Я сначала подумал, что это наши великовозрастные умники-дитяти шутки шутят, у них это в норме вещей. Знаешь, иной раз на этих умников смотришь и поражаешься — вроде бы серьезными делами люди занимаются, каждый второй доктор наук или кандидат, а такой дурью маются время от времени.
— Ученые — они как актеры или врачи, — заметил Ровнин. — У них другой склад ума, не такой, как у остальных. И шутки, соответственно, тоже, понятные только своим. Это не хорошо и не плохо, просто так есть. Да и вообще профессия накладывает отпечаток на любого человека. Согласись, когда сотрудники внутренних органов шутят, к примеру, за столом, то обычный человек может этот юмор и не понять, он ему в чем-то диким покажется. Вот мы с тобой взаимопонимания всегда достигнем, потому что хоть ведомства и разные, но срез профессии тот же. А, например, флористка какая-нибудь в такой компании будет себя очень дискомфортно чувствовать.
— Так и есть, — признал его приятель. — Так вот, почему я версию с шуткой отмел в сторону. Во-первых, на минусовые этажи доступ далеко не все имеют, а среди тех, у кого имеется допуск, любителей хохм вовсе нет. Во-вторых, все свидетели произошедшего на самом деле напуганы были, и серьезно. И в-третьих, я сегодня ночью одного охранника в больницу отправил, порвали его там так, что смотреть страшно. Даже не понимаю, как он до лифта добраться сумел, да еще его вызвать. Причем раны очень необычные. Знаешь, я даже один фильм-ужастик из юности вспомнил, про Фредди Крюгера, очень похоже выглядело. Так что я утром сначала по своему ведомству рапорт отправил, а потом тебе позвонил.
— И правильно сделал, — одобрил его слова Ровнин.
— Значит, все же какая-то небывальщина у нас завелась, — опечалился Сергей Иванович. — Верно?
— Не завелась, — поправил его начальник отдела. — Скорее, проснулась. Она тут обитала задолго до того, как это здание возвели.
— И кто же это такой у меня внизу окопался? — поинтересовался у него приятель.
— Такая, — уточнил Ровнин. — И не беги впереди паровоза, Сережа, не надо. Вот мы сейчас с Николаем туда наведаемся, попробуем эту красавицу прищучить, а после тебе все расскажем. Кстати, Нифонтов, посмотри налево, обрати внимание на местную достопримечательность.
— Вы про идола? — уточнил Коля, глянув в указанном направлении. — Забавный.
И правда — у подножия лестницы, ведущей наверх, среди раскидистых тропических растений, возвышалась резная статуя экзотического божка из числа тех, которым поклоняются туземцы на островах, раскиданных по Караибскому морю.
— Для начала — это не идол, — погрозил ему пальцем Ровнин. — Формально перед тобой барабан. Да-да, именно барабан, как бы это забавно ни звучало. А достопримечательность не он, а лестница.
— Серьезно? — озадачился Нифонтов. — С чего бы?
— С того, — хмуро произнес Сергей Николаевич. — У нее есть название, и знаешь какое? «Лестница самоубийц». Догадываешься отчего?
— Сдается мне, что да, — подтвердил оперативник. — Вот ведь.
— Но с тех пор, как тут появился этот барабан, вроде никто в пролет не улетел? — уточнил у знакомца Ровнин. — Верно?
— Что не может не радовать, — кивнул работник спецслужб. — Но наклейки все равно не снимаем, от греха.
И в самом деле — на стенах у лестницы, уходящей, казалось, в бесконечность, красовались наклейки, на которых был изображен контурный человечек, перелетающий через перила.
— Ну и чтобы никто тут долго не стоял и тем более вниз не смотрел, тоже предупреждаем, — продолжил Сергей Иванович. — Этот пункт даже во внутренние положения и инструктажи внесен. Ладно, пошли к лифтам.
Коля понял — за этими словами стоит какая-то давняя, и, как видно, не сильно веселая история. Подобные меры так просто не принимают.
Еще раз глянув на обычную вроде лестницу, Коля проследовал за своими спутниками.
Цокольный этаж в этом здании тоже не был похож на те, где оперативнику доводилось бывать прежде. Как правило, там можно найти столовые, магазинчики и тому подобные предприятия, предназначенные для комфортного существования людей, но здесь ничем подобным и не пахло.
Коридоры, переходы и приглушенное освещение — вот что встретило Колю. Мрачным был этот этаж, и людным его назвать было никак нельзя. Время от времени сотрудникам отдела, шагающим за своим провожатым, попадались на глаза научные сотрудники, идущие откуда-то или куда-то, но нельзя сказать, чтобы очень часто.
Особенно Колю удивили лифты, которых тут имелось превеликое множество. Но вот какая странность — далеко не у всех из них были кнопки вызова. То есть — двери есть, за ними, вероятнее всего и кабина наличествует, а кнопки, которая могла бы ее вызвать нет.
Мало того — в какой-то момент парень понял, что обратную дорогу он без Сергея Николаевича пожалуй что и не найдет. Слишком много было однообразных поворотов, слишком один коридор был похож на другой.
— Как вы тут только ориентируетесь? — спросил он Муравьева после того, как они миновали очередной небольшой зальчик. — В смысле — без карты.
— Ко всему привыкаешь, — отозвался приятель Ровнина, останавливаясь около одного из лифтов. — Да мы уже пришли. Отсюда на минус третий этаж попасть можно, причем как раз почти в то самое место, где охранника ночью порезали.
— А сколько тут всего этажей? — заинтересовался Коля. — Тех, что «минус»?
Его спутники дружно рассмеялись.
— Ты всерьез думаешь, что получишь ответ на свой вопрос? — весело спросил у него Ровнин. — Коля, это режимное предприятие, как бы безобидно оно ни выглядело. И если бы не та дрянь,
