тишина. Затем набралась наглости и тихонько толкнула дверь плечом…
Та мягко и бесшумно качнулась внутрь.
В узком длинном коридоре едва хватало места из-за свисающей с крючков одежды, выпирающих тут и там навесных полок, заставленных коробками, и еще непонятного барахла в упаковках, обертках и пакетах. Либо это новое оборудование, либо же я попала сюда в самый разгар генеральной уборки и сейчас спотыкалась об уже списанную технику, готовую отправиться на свалку.
Косой луч прочертил на полу линию света. В воздухе порхали серебристые пылинки. Вот вам и «лаборатория»…
Конец коридора упирался в темноту, но за ближайшим дверным проемом, занавешенным тонкой ветошью, внезапно послышалось неразличимое бормотание. Я нерешительно шагнула под полог и очутилась в небольшом квадратном помещении.
Здесь не было окон, оттого комната больше походила на подсобку или склад. Под потолком ритмично мигала тусклая красная лампочка.
Вдоль стен штабелями высились железные клетки, вроде тех, где держат птиц. А внутри… Внутри копошились похожие на прутики угловатые существа. Не то насекомые, не то худощавые до истощения звери с треугольными мордочками. Их изогнутые, покрытые шерстью тельца подрагивали, выражая тревогу и обостренное внимание к визиту чужого.
Тихая возня наполняла комнату: шебуршание, царапанье крохотных когтей о дно клеток, попискивание, чавканье, шорохи. Красный свет придавал мордочкам существ какое-то недоброе выражение. В воздухе проносились цветные вспышки. Я пригляделась: едва заметный свет исходил и от самих созданий. Голубоватое сияние, наполнявшее пространство, лучилось серебристыми, темно-синими и иногда даже зеленоватыми всплесками, будто законсервированное северное сияние.
Из ближайшей клетки потянулась суставчатая лапка с почти человеческими тонкими пальцами. Я испуганно отшатнулась.
— Эй, ты что здесь делаешь?! — сердито шикнули сзади.
Я вздрогнула и резко обернулась, забыв о громоздкой сумке за спиной. Она зацепила жестким углом одну из клеток, чуть не обрушив ее на пол. В уши впился пронзительный писк существ. В воздух взвилось облако пыли, заставляя меня закашляться.
— Воришка? — не то пожурил, не то усмехнулся стоящий на пороге парень.
Колючее тепло разлилось по щекам. Он еще дразнится!
— А ты сам!..
Я наконец завершила неуклюжий поворот и теперь стояла практически нос к носу с прежним незнакомцем. В красном свете лампы его худое, юное лицо с острыми скулами и упрямой верхней губой выглядело жарким, нездорово румяным. Ресницы ловили багровые отсветы. Выглядело жутковато. Напускная бравада резко улетучилась, я сглотнула.
В живот мне уперлась рука, в которой парень сжимал деньги. Ту нужную сумму, за которой уходил. На сей раз без сдачи.
— На здоровье. — Пока я соображала, лаборант вложил купюры мне в ладонь и сжал пальцы.
— Лёня, что там у тебя попа́дало? — раздался приглушенный женский голос из соседнего помещения. Парень кинул встревоженный взгляд в коридор, затем снова на меня.
— Быстро, — прошептал он.
Холодные пальцы цепко сомкнулись на запястье, и меня уверенно потащили прочь из кладовки, к выходу.
Я буквально вывалилась из тесной духоты на свежий воздух, чувствуя невероятное облегчение. Благо самокат по-прежнему стоял там, где я его и оставила, а не отправился в путь с неизвестным новым владельцем. С трудом осознавая произошедшее, я сунула деньги в карман и схватилась за руль.
— Всего доброго! — поспешно бросила через плечо. — И приятного аппетита.
Выбравшись из тесноты переулка на площадь между розовой церковью и началом бульвара, я ощутила спокойствие. Странное напряжение, возникшее при встрече с парнем из лаборатории и его питомцами, схлынуло, оставив искристую волну мурашек по спине. Сердце все еще учащенно бухало в груди.
Это что, мохнатые богомолы? Или какие-то искусственно выведенные животные? Скрещивают же сейчас гены даже несовместимых организмов — кукурузы и скорпиона, например.
Я вырулила к перекрестку. Слева шумел оживленный проспект. На другой его стороне тянулась галерея торгового дворика: множество повторяющихся желтых арок и витрины магазинов. За ними, пыша важностью, выставляли свои исторические фасады жилые здания, красуясь фронтонами, лепниной, острыми башенками и прочими архитектурными причудами.
В конце улицы, за пологим спуском, угадывалась набережная — ветер доносил солоноватый запах воды и прелых речных водорослей. В этом году снег сошел раньше обыкновенного, но настоящее тепло пряталось в северном городе от посторонних глаз. Вот и сейчас.
Я поискала на небе бледное солнце. Безуспешно…
Возле собора на разворошенной черной клумбе курлыкали голуби. Я опустилась на скамейку поодаль, стянула наушники, заглянула в курьерское приложение — пока тишина. Чувствуя сухость во рту, стащила и поставила рядом с собой громоздкую сумку. Водички бы…
Пальцы задели что-то прохладное, металлическое. Я отдернула руку и опустила взгляд.
На выцветших досках скамейки лежал ключ. Размером с пол-ладони. Длинный стержень с витиеватой головкой, резная бородка. Явно не от обычной двери, скорее — от старинной шкатулки или потайного ящичка. Видимо, выпал из чьего-то кармана. Жалко такой потерять, наверняка он был в единственном экземпляре.
Я взвесила ключ на руке, подкинула, снова поймала. Тяжелый. Может, даже из бронзы.
— Такие ключи, девушка, использовались для отпирания секретных замков. Нередко замочная скважина пряталась так тщательно, что даже отыскать ее представлялось нелегкой задачей.
Я вскинула голову. На другом конце скамейки сидел, опираясь на деревянную трость, пожилой мужчина. В длиннополом пальто с поднятым воротником и в старомодной шляпе. Половину лица его закрывала седая ухоженная борода. В общем-то, выглядел он как достопочтенный господин с какой-нибудь иллюстрации в учебнике истории. Или как профессор Преображенский из любимого «Собачьего сердца». Лакированные мыски ботинок поблескивали на свету. Я удивилась, как он умудрился не запачкаться с такими-то лужами на тротуарах.
«Профессор» захлопнул крышку золотых часов на цепочке и опустил их в карман. Я невольно проследила за ними взглядом: сверху часы украшал плоский отполированный кристалл винно-красного оттенка. Рубин? Безумно дорогой, наверное. Если настоящий…
Незнакомец усмехнулся в усы и продолжил с занятной серьезностью, точно увлеченный предметом университетский преподаватель:
— Порой для открытия одного замка использовали сразу четыре, а иногда даже целых пять ключей. Но это, конечно, уже излишества богатеев. Кстати, занятный факт: в середине четырнадцатого века замочное дело стало настолько популярным и престижным, что император Карл Четвертый учредил новое официальное звание — «мастер по замкам». Вы позволите?
Старик протянул руку в кожаной перчатке, принял ключ осторожно, как будто это был не металлический предмет, а живое хрупкое существо. Близоруко сощурился над ним с видом человека, знающего толк в тонких вещах и изящных искусствах.
— Совершенно понимаю ваше неравнодушие. Дивная вещь! Жаль, но теперь она совершенно бесполезна. В свое время на развалах Васильевского и не такое сыскивали. Ключи без владельцев — словно потерянные дети. Надеюсь, замок, который он отпирал, не прячет ничего ценного…
Ключ вернулся мне в руки. Гладкий и прохладный. Он совсем не нагрелся от тепла пальцев.
И куда мне теперь с ним?
Чувствуя себя непоправимой дурой, я вытащила телефон и набрала в поисковике соцсети «Развал на Васильевском» [5]. Пустой экран покрутил голубое колесико и выдал единственную открытую группу. Чуть больше тысячи человек в подписчиках. Дряхлая атрибутика — не то подсвечник, не то газовая лампа в окружении потрепанных книг — на аватарке.
Если здесь и собрались ценители старины, то объявление вроде «Продам детский костюмчик, недорого. Писать в лс» выглядело явно не к месту. Полистав записи на стене, я глубоко вздохнула и набрала текст:
Нашла забавную вещь возле розового храма у Большого проспекта. Выронили из кармана. Отдам владельцу.
Прикрепив к сообщению фотографию ключа и геоточку, я кинула запись в предложенное и быстро вышла, боясь передумать. Пару секунд посидела неподвижно, глядя под ноги и крепко сжимая в руке телефон, в попытке осознать, какой ерундой занимаюсь. Старик тоже молчал.
— Может быть, вы хотите оставить его себе?.. — Я осеклась.
Скамейка рядом вновь пустовала. Странного незнакомца и след простыл. Я заозиралась по сторонам, зачем-то проверила проездной и ключи в кармане.
«Странно», — подумала я. Голуби по-прежнему суетились на клумбе, мелькали на фоне земли их пестрые спинки. Люди спешили к переходу, стремясь успеть прежде, чем загорится красный. Девушка с телефоном в руке выгуливала пса на другом конце сквера и не смотрела в мою сторону. А старика нигде не было.
Еще раз поглядев на свой мобильник, я сунула его вместе с ключом к другим вещам, торопливо подхватила сумку и взялась за руль самоката.
Кажется, теперь я понимаю, почему мама пугается, если к ней подкрадываются сзади…
