пять секунд проверяла информацию на его экране. Насколько Гена поняла по обрывкам фраз, учителя получали конкретную и четкую сводку о произошедшем, а вот учащиеся ограничивались общими фразочками: нападение, на территории небезопасно, до особого распоряжения общежития не покидать. В принципе, оно и понятно: медведице конкретика в лице Ганбаты и наткнувшейся на него посреди Леса Феникс точно лучше не сделала, но вот Катя, напротив, по поводу недодачи информации крайне негодовала. Гена до сих пор не понимала, как у той хватило духу требовать у директрисы отпустить себя на помощь вместе с учителями. Это все из-за Пандоры? Какие отношения их связывают?
За собственного суверена переживать не особо выходило, но не из-за черствости сердца, а, скорее, по причине банальной неспособности представить, чтобы с этим вечно счастливым идиотом случилось плохое. Нет, умом Потапова допускала подобную возможность, но всерьез рассматривать ее готова не была. Если Ганбаты не станет… Одна эта мысль открывала глубокую черную бездну, и Гена гнала думы прочь. Все будет в порядке. Он же не виноват! Наверняка это из-за Доры…
Катя в очередной раз совершила променад туда-сюда по комнате, как вдруг сирена затихла и спокойный голос диктора произнес:
– Угроза устранена. Учащимся не покидать текущее место дислокации до дополнительных распоряжений, преподавательскому составу явиться для отчета к директору. Повторяю…
Ну, хотя бы проорало в этот раз не безостановочно, а всего три раза, после чего звуковое сопровождение стихло. Тем временем соседка снова прилипла к экрану телефона, и Гена на всякий глянула на свой: «Опасность миновала. Потерь с обеих сторон нет. Оставаться в комнатах до получения дополнительных инструкций». Кратко и непонятно. Если безопасно, почему нельзя выходить? И если потерь с обеих сторон нет, значит, пострадал кто-то третий?
– Ты что-нибудь понимаешь? – обратилась внезапно к ней Катя, и Гена, собрав силу воли в кулак, как могла убедительно помотала головой. – Вот и я нет. Ладно, вроде с ребятами все в порядке. И раз пишут «с обеих сторон», то, видимо, Ира и Кирилл с тем странным мужиком тоже сухими из воды вышли…
– Кто? – Медведица сама не знала, каким образом получилось задать нормальный содержательный вопрос. Из-за угрозы их жизням, не иначе.
– Кирилл – это второй учитель, который вызвался Ирине помочь, – ответила Катя, все так же задумчиво всматриваясь в экран телефона. – Мы с ним, скажем так, пересекались раньше. Замечу, делает успехи: сразу на рожон не полез, только за компанию. Знать бы еще, за компанию с кем…
– Дядя, – односложно ответила Гена и, перехватив непонимающий взгляд, постаралась пояснить на максимуме своих парламентерских возможностей: – Мой дядя.
На хмуром лице Красношапко буквально читалась медленная загрузка данных, пока она неожиданно не присвистнула:
– Подожди, который богатырь, по маме? Тот самый, уделавший Левона?
Гена недоуменно кивнула. Сама она достижения Игоря ни во что не ставила, но оспаривать Катино мнение готова не была. Соседка продолжила:
– Хм, в целом тогда понятно и чего Кирилл с ним увязался, и почему Волков в свое время подвоха не почуял. Реально, вообще не производит впечатление способного на то, что совершил.
– Слабак, – вырвалось у медведицы.
– Ты сейчас про богатыря, который вожаку волков один на один клык выбил, я не ослышалась? – скептически уточнила Красношапко.
Да, звучало и вправду несколько сомнительно.
– Я… в целом. Вообще.
– Тоже могла бы поспорить, – пожала плечами Екатерина. – Столько лет в бегах, добровольно к Феникс полез и в живых остался… Эпитетов в голову лезет много, не все лестные, но слабости в ряду точно не стоит.
– Трус.
– Опять мимо. Еще попробуешь?
По вопросу и тону складывалось впечатление, будто Гена наконец начала раздражать и Катю, но заткнуться у медведицы опять не получилось.
– Не вижу смысла.
– А он, кстати, есть, – пожала плечами Екатерина. – Не сочти за грубость. Хотя, в принципе, кому я это говорю? Но… – Она замолчала, внимательно разглядывая Гену, и та приготовилась к худшему. – Короче, любишь-то ты чего?
– А? – не без труда выдавила опешившая Потапова.
Катя начала перечислять:
– Тебе не нравится поведение Ганбаты, Доры, музыка вообще и КираКираПури в частности, читать, не читать, гулять, не гулять, есть, не есть, общаться, не общаться и так далее. Какая бы тема ни всплывала, вердикт один – неодобрение. Это я усвоила. А вот чего в толк взять не могу – чему ты радуешься-то?
Медведица молчала, лихорадочно соображая.
Екатерина продолжила:
– Я, признаюсь честно, ни от Акиры, ни от «Сладких небес», особенно в таком количестве, тоже не в восторге. Но я люблю Дору, Доре они нравятся – и я хочу ее поддержать. Тебе явно нравится Ганбата – в базовом смысле, – иначе бы не изводилась так, но ты критикуешь вообще все, чем он дышит, от начала и до конца. С дядей, как я понимаю, ситуация аналогичная. Полагаю, он тоже тебе важен?
– Нет, – быстро ответила Гена. Возможно, слишком быстро для безразличия.
– Другого я в принципе и не ожидала услышать. Потому повторю: а что ты любишь? Ради чего встаешь по утрам? От чего кайфуешь сама?
Медведица молчала, глядя в пол, а Катя, наконец отложив телефон, подошла к ней и попыталась заглянуть в глаза:
– Слушай, я раньше тоже была… ну, в разы более категоричной. И сейчас, конечно, не сахар, но пару лет назад – хоть святых выноси. Тогда мой мир скрипел, рушился и трещал по швам, а каждый вздох в его сторону, казалось, добьет окончательно. И единственное, до чего я додумалась тогда, – бить на опережение. Боялась остаться одна – никого к себе не подпускала. Не хотела ничего менять – максимально демонстрировала, насколько ничего не ценю. Страдала от буллинга – принимала его с усмешкой…
– Чё? – Гена уставилась на соседку во все глаза.
– Ну, я ж не говорю, будто поступала разумно, – пожала та плечами.
– Буллинга? – продолжала не понимать Потапова.
– Да. Меня в школе постоянно травили.
Медведицу определенно заклинило:
– Тебя?!
Катя хмыкнула:
– Конечно, немного даже обидно, что из всей моей речи только это привлекло твое внимание, зато смотри: мы практически разговариваем! Да, меня постоянно высмеивали за внешний вид.
Социальная неловкость социальной неловкостью, но базовые устои мироздания требовали немедленной перепроверки:
– Но ты же… красивая?
Красношапко улыбнулась:
– Спасибо, но, как ты, наверное, и сама догадываешься, подобных эпитетов в словарном запасе среднестатистических одноклассников не дождешься. Я рано вытянулась, и травить за это тоже начали рано. Не так уж важно, за что буллить, главное – вызвать реакцию у жертвы. Недостатком можно объявить буквально все на свете. Сомневаюсь, будто в этом представители разных видов сильно отличаются друг от друга.
Евгения впечатленно молчала. Катю – роскошную, в прямом смысле самую женственную из всех, кого она видела, – за это же и дразнили? Да как такое возможно?!
– Если мы прояснили данный вопрос, я вернусь к своему пафосному монологу, ладно?
И почему она все равно разговаривает с Геной будто с адекватной?
– Смотри, – продолжила Красношапко, – если совсем вкратце: старательно делать вид, будто ничегошеньки не нужно и не важно, – очень знакомая мне защитная реакция, но она не помогает вообще. Это как при виде мчащегося на тебя грузовика застыть на месте. Да, таким макаром ты не отпрыгнешь под колеса другой машины – но, блин, так ты не отпрыгнешь и с его траектории! Понимаешь?
Медведица, помолчав, кивнула.
– Не хочу лезть в твою голову – но лезу, ага, говорю ж: «разумно» – это не ко мне – но, кажется, похожее уже переживала. И лично мне мозги вправила Дора.
Упоминание косичкастой Евгению не очень обрадовало, но слушать она продолжила.
– Не как-то специально, а почти случайно. Заявила, мол, ни фига я не то слово на букву «ш», которым меня окрестили, и притащила в школу пакет журналов своего бати: сплошная супергероика, от и до. «Марвел», DC, азиатчина какая-то… И я впервые в жизни увидела девушек один в один таких же, как сама. Только они не шли приложением к мужику или машине, а спасали мир, и у меня в голове шестеренки встали на место. В итоге втянулась, и хобби заполнило дырку внутри. Стало не так страшно. Ну а какое-то время спустя и с Дорой подружились. Мой старый мир по-прежнему так себе, но постепенно строю свой собственный, новый. Понимаешь? Если все от себя отталкивать – так ни с чем и останешься. Я не говорю, мол, срочно беги слушать КираКираПури – еще одного активного фаната не вынесу, честно! – но надо искать свое. По крайней мере, мне так кажется.
Звучало здраво, но очень и очень страшно.
– Мне пока только ты нравишься, – внезапно даже для себя буркнула Гена и прикусила губу, испугавшись: так себе заявление.
Но Катя лишь рассмеялась:
– Слушай, если я правильно понимаю ситуацию, это уже на целого одного человека больше, чем за всю предыдущую жизнь! Отличный старт.
– Но ты подруга Пандоры, – отметила наконец медведица беспокоивший ее факт.
Красношапко
