было, когда Катя умерла? Он три дня из комнаты не выходил.
В груди стало так больно, что я разозлилась.
– А на четвертый Хельга заморозила ему сердце. Я тоже заморожу, если понадобится.
Экран зажегся новым сообщением.
«Я внизу».
Быстро он.
– Мне пора.
Я только примерно представляла себе, где в этой квартире коридор, потому что не помнила, как заходила, но решительно направилась к двери.
– Что мне сказать, если ты не вернешься? – ударил в спину требовательный голос.
Я остановилась.
– Скажи, что я его… – Я глубоко вздохнула. – Пусть поправляется.
* * *
В салоне пахло воском и пряными травами. Обогреватель дул на мои подставленные ладони теплым воздухом. Аскольд, кажется, впервые за все время нашего знакомства оделся не как занудный бизнесмен, а как обычный человек – в мягкий серебристо-серый свитер под горло и джинсы. Длинные рукава обнимали запястья. Я задумчиво скользила взглядом по ухоженным рукам человека, в любой момент готового оказаться под прицелом фотокамеры, и думала: я действительно согласилась провести с ним следующие пару-тройку лет?..
Коснуться его мне не хотелось, профиль с крючковатым носом не казался благородным, а прохладное «Приветствую» и запах ладана раздражали так же, как в начале знакомства. От приворота по ощущениям не осталось и следа.
– Как срочно тебе нужен ритуал? – спросил Аскольд, плавно притормаживая у светофора.
Когда. Можно же спросить: «Когда тебе нужен ритуал?»
– Чем быстрее, тем лучше.
– У меня будет время потренироваться на ком-то?
Я покосилась на чернокнижника.
– В смысле, на ком-то живом?
– На том, чья жизнь не представляет такой ценности, как твоя, – спокойно отозвался он, не отрывая взгляда от дороги.
«Майбах» упруго тронулся с места. Я уперлась затылком в мягкую подушку подголовника. Ни капли он не изменился. Да и с чего бы?
– Расскажи мне весь план целиком, – сказал Аскольд, и меньше всего это походило на просьбу.
– Чтобы ты начал меня отговаривать?
Мне не было видно ту часть лица, что еще способна была выдавать эмоции, но кажется, он поморщился.
– Я не буду тебя отговаривать. Ты взрослый человек. Желаешь расщепить душу – пожалуйста. – Голос его звучал сухо, как на лекции. – Меня интересует, будешь ли ты потом в состоянии выполнить свою часть сделки.
– Да хоть сейчас… – проворчала я.
В меня уперся колючий немигающий взгляд. Я со вздохом отвернулась к окну.
– Не волнуйся. Я все выполню.
Будто в насмешку над всем, что успело произойти за утро, над Москвой светило яркое, по-весеннему задорное солнце, умывая лучами тротуары и капоты машин. Наверняка Дарина довольна. Вон и небо чистое, и золотистые листья на деревьях колышутся.
Радуйся, Осенняя Дева. Радуйся, пока можешь.
На коленях завибрировал телефон. В почту упало письмо – очередной заказ на рекламу. Я пробежала текст глазами: «Возьмете еще одного клиента? Мне вас очень советовали!»
«Здравствуйте! К сожалению, сейчас все под завязку, – написала я. – Могу посоветовать коллегу».
Добавив электронный адрес Лёши, я нажала «Отправить» и написала ему сообщение:
«Ты сможешь взять моих клиентов?»
«А сколько их?» – отозвался Лёша через минуту.
«Примерно восемь».
Или двенадцать. Или пятнадцать. Удивительно, что недавно это казалось мне невероятно важным.
«Только если они готовы ждать».
Отлично.
Я принялась строчить:
«Здравствуйте! По не зависящим от меня обстоятельствам я больше не смогу вести ваши кампании. Меня заменит мой коллега Алексей. С уважением, Вера».
Я отправила письмо клиентам, которых вела последнюю неделю, и выключила экран. Осталось только написать Лексеичу, что я сегодня не приеду, а маме – что у меня все хорошо. Для нее у меня всегда все хорошо.
– Так что ты подразумевала под расщеплением души? – спросил Аскольд, когда высотки по обе стороны от дороги сменились двух– и трехэтажными зданиями из белого кирпича.
– Зимняя Дева теряет душу. Я хочу сохранить часть.
Он задумчиво потер заросший подбородок.
– И ты хочешь разделить ее заранее.
– Ну да.
– Предположим… – протянул он, напомнив мне знатока из «Что? Где? Когда?». – Предположим, я разделю твою душу. Часть сохраню, часть уйдет, когда ты… Что ты должна сделать, чтобы окончательно стать Зимой?
– Убить человека, – подсказала я самым нейтральным тоном, на какой была способна.
Аскольд, ожидающий своей очереди на съезд, на мгновение выпустил руль.
– Кого?
Сзади нетерпеливо засигналили. Я покачала головой:
– Не тебя, не переживай.
Он снова бросил на меня подозрительный взгляд.
– А что потом?
Люди, которые мне дороги, будут в безопасности.
– Я стану Зимней Девой. Ты вернешь мне часть души. Я дождусь момента, когда… понадоблюсь тебе. Все получат, что хотели. Хеппи-энд.
Произнеся это, я вдруг почувствовала, как устала. Еще ничего не сделала, а уже вымоталась так, что сил не было даже выбраться из машины, когда Аскольд припарковался у знакомого трехэтажного здания. Интересно, что сказал бы сейчас Лестер? «Заигралась ты, моя радость»? Или так: «Ты правда думаешь, что кто-то будет сидеть и ждать, пока за ним придут?»
«Урок по мироведению номер один, – прозвучал в ушах его едкий голос. – Если ты пытаешься убить живое существо, оно попытается убить тебя в ответ».
Чувствуя себя девяностолетней старухой, я неуклюже выбралась из «Майбаха» и задрала голову, щурясь в отвратительно голубое небо.
«Урок по мироведению номер два, – мысленно ответила я. – Нельзя безнаказанно нападать на тех, кто служил Зимней Деве».
Если не считать монотонного стука, похожего на непрерывное печатание, в помещении было тихо. Когда мы вошли, секретарша Маргарита подняла от клавиатуры густо подведенные глаза и растянула губы в дежурной улыбке:
– Доброе утро!
Кроме нее в приемной сидела брюнетка в вязаном платье, с тугой прической и такими острыми скулами, что напоминала Малефисенту из мультика. Женщина резко встала навстречу Аскольду, чуть не опрокинув столик, за которым сидела.
– Аскольд, мне сегодня приснилась Мира! Наверное, ей там… – Заметив меня, она запнулась. – Здравствуйте.
Аскольд осторожно взял брюнетку под локоть и отвел к окну.
– Как она вам снилась? – негромко спросил он.
– Она просто была рядом. Я ее не видела, но слышала ее голос.
– Что она говорила?
Хоть они были почти одного роста, Аскольд умудрялся смотреть на брюнетку сверху вниз – но не высокомерно, а серьезно и даже участливо.
– Ничего. Или я не запомнила. Только ощущение… Вы можете связаться с ней?
– Минуту.
Аскольд прикрыл ладонью глаза. Губы его что-то беззвучно зашептали.
Поняв, что это надолго, я плюхнулась в ближайшее кресло. Маргарита с отсутствующим видом продолжала печатать.
– С вашей дочерью все в порядке, – через некоторое время сказал Аскольд. – Она готовится к переходу. Могу предположить, что она пришла попрощаться.
Женщина вытерла краем платочка слезу в уголке искусно
