Ваймс увидел, как упал Пятак, перепрыгнул через него, обрушил на его убийцу оба клинка, вращая ими, как мельница – своими крыльями, и тут же повернулся к следующему врагу. Это оказался Тук – он задрожал, выронил меч и бросился наутек. А Ваймс побежал дальше. Он не фехтовал, а рубил и кромсал, не глядя уклонялся от ударов, отражал атаки, не поворачивая головы, – он позволил древним инстинктам делать за него всю работу. Кто-то попытался ударить молодого Сэма, и Ваймс в порядке самообороны отсек нападавшему руку. Враги вокруг него падали или спешили убраться подальше, за границы воображаемого круга, центром которого был Ваймс, и круг этот постоянно ширился. Ваймс был уже не просто бойцом, он был воплощением возмездия.
И вдруг зверь ушел, так же быстро, как и появился, остался только разъяренный человек с мечами в обеих руках.
Карцер со своими людьми, которых стало значительно меньше, отступил на другую сторону улицы.
Колон стоял на коленях, его рвало. Дикинс лежал, и Ваймс знал, что он мертв. Шнобби тоже валялся на земле, но только потому, что кто-то сильно пнул его и мальчишка решил, что самым лучшим будет отлежаться. Больше половины людей Карцера были убиты. Некоторые бежали прочь от маньяка с двумя мечами. А кое-кто удрал и от Реджа Башмака, который сидел сейчас на баррикаде, изумленно таращась на свое нашпигованное стрелами тело. Но тут его разум, видимо, все же признал неоспоримые доказательства смерти, и Редж повалился на спину. Правда, еще через несколько часов его мозг ждал большой сюрприз.
Никто не знает, почему некоторые люди становятся зомби, причем без всякой посторонней помощи. Должно быть, им каким-то образом удается заменить жизненную силу силой воли, а для этого, несомненно, нужно, чтобы человек эту силу воли имел. Для Реджа Башмака жизнь только начиналась…
Молодой Сэм стоял на ногах. Похоже, его тоже недавно стошнило, но все же из первого в своей жизни серьезного боя он вышел с честью. Юноша слабо улыбнулся Ваймсу.
– Что дальше, сержант? – спросил он, снимая шлем и вытирая пот со лба.
Ваймс вложил меч в ножны и незаметно достал из кармана одного из маленьких помощников госпожи Пособи.
– Все зависит от того, что произойдет вон там, – сказал он, кивнув на противоположный конец улицы.
Сэм послушно повернулся, чтобы посмотреть в указанном направлении, и тут же уснул крепким сном.
Ваймс убрал кистень в карман и заметил, что за ним внимательно наблюдает Тренч.
– Ты на чьей стороне, Нед?
– Зачем ты ударил мальчишку? – вместо ответа спросил тот.
– Чтобы он не участвовал в том, что будет дальше. Хочешь что-нибудь сказать?
– Почти ничего, сержант. – Нед усмехнулся. – Сегодня мы все многое поняли, верно?
– Да уж, – покачал головой Ваймс.
– Я вот, например, узнал, что есть сволочи похуже тебя.
На этот раз усмехнулся Ваймс.
– Я старался, Нед.
– Ты знаешь Карцера?
– Он убийца. И подонок из подонков. И все остальное тоже. Хладнокровный гад. С мозгами, – сказал Ваймс.
– И надо довести дело до конца?
– Боюсь, иначе нельзя. Мы должны положить этому конец, Нед. Это наш единственный шанс. Все должно закончиться здесь и сейчас, иначе это не закончится никогда. Можешь представить, что он натворит, если подружится с Капкансом?
– Честно говоря, могу, – кивнул Нед. – И кстати, сегодня вечером я совершенно свободен. Но ответь мне на один вопрос, сержант. Откуда ты все это знаешь?
Ваймс помедлил с ответом. А впрочем, решил он, хуже уже не будет…
– Я жил в этом городе, – сказал он. – Потом случилась дыра во времени или что-то такое. Ты правда хочешь знать? Я попал сюда из другого времени, Нед, и это чистая правда.
Нед Тренч осмотрел его с головы до ног. Кровь покрывала доспехи Ваймса, текла по его пальцам, залила половину лица. И в руках он держал окровавленный меч.
– И сколько веков назад ты жил? – спросил Нед.
Время остановилось. Тренч замер, потускнел и стал частью мира, состоящего сплошь из оттенков серого.
– Осталось совсем немного, ваша светлость, – раздался за спиной Ваймса голос Метельщика.
– О боги! – закричал Ваймс, с досады отшвырнув меч. – Знаешь, за такое вообще морду бьют!
Меч не упал на мостовую. Клинок повис в нескольких дюймах от его руки и тоже слился с общей серостью.
– Мы должны сообщить тебе кое-что, – продолжал Метельщик, не обратив на зависший в воздухе меч ровно никакого внимания, словно видел такое каждый день.
– Что это с ним, черт подери? – спросил Ваймс, который отнюдь не каждый день сталкивался с подобным.
– Время остановилось для всех, кроме тебя, – терпеливо объяснил Метельщик. – На самом деле это, конечно, ложь от первого до последнего слова, но весьма полезная ложь. Она позволит нам выгадать несколько драгоценных мгновений…
Ваймс огляделся по сторонам – теперь у него появилось на это время, ну или что-то вроде. На улице потемнело, будто схватка происходила в предрассветных сумерках. Цветными были только рясы и лица Метельщика и Ку, выкатывавших из переулка небольшую тачку. На ней стояли два каменных цилиндра и лежало закутанное в саван тело Джона Киля.
– У нас для тебя хорошие новости, – сообщил Метельщик.
– Правда? – только и смог выдавить Ваймс.
Он подошел к телу.
– Ага, – откликнулся Ку, снимая с тележки каменные цилиндры. – Мы думали, нам придется уговаривать тебя снять доспехи, но оказалось, в этом нет нужды.
– Потому что они все равно останутся здесь, – сказал Лю-Цзе. – Они ведь отсюда, понимаешь?
– Нет, – ответил Ваймс. – Ни слова не понял из всей вашей болтовни. – Он прикоснулся к телу. – Холодный. Это я хорошо помню. Он был ужасно холодным…
– Да уж, в морге не тепло, – как ни в чем не бывало заметил Метельщик.
– Командор, сосредоточься, прошу тебя, – вмешался Ку. – Когда мы приведем в действие…
Ваймс с ненавистью уставился на монахов. Метельщик положил ладонь на плечо Ку.
– Нам с тобой надо отойти по одному важному делу. На пару минут, – сказал он.
– Да, но я должен объяснить ему, что…
– Нам с тобой надо отойти по одному очень важному делу. На пару минут, – повторил Метельщик, скорчив страшную рожу.
– О? Что? Да. Э… дело… Да. Важно нужное дело сделать. Нужно… важное…
Они отошли. Краем глаза Ваймс следил за тем, как они ходят взад-вперед по улице, как будто замеряют ее.
Тело Джона Киля лежало перед ним. Что тут можно сказать? Мне очень жаль, что ты умер? В той, прежней истории Киля не зарезали в темном переулке, он погиб на баррикаде. Впрочем, какая разница, как он умер? Так или иначе, он был мертв.
Ваймс был не особо силен в религиях. Он ходил на похороны стражников и присутствовал на всяких религиозных церемониях, когда того требовали обязанности командора Стражи, но что до остального… За свою жизнь он повидал немало такого, после чего пропадает всякое желание верить не только в богов, но и в людей. Даже собственным глазам перестаешь верить. Насколько он помнил, Киль рассуждал примерно так же. Ты просто живешь и решаешь задачи по мере их поступления. Если боги и существуют, наверное, они тоже… просто трудятся себе, и все. И не стоит отвлекать их по всяким пустякам.
Что сказать мертвому стражнику? Что бы ему сейчас хотелось услышать?
А, точно!
Ваймс склонился над телом.
– Будь уверен, за это Карцер будет болтаться на виселице, – сказал он и отошел.
Метельщик за его спиной вежливо кашлянул.
– Готов, ваша светлость?
– Вполне, – ответил Ваймс.
– Мы говорили о твоих доспехах, – напомнил Метельщик. – Они…
– Дело в том, командор, – перебил его Ку, – что ты и этот парень Карцер, равно как вся одежда и прочие вещи, с которыми вы прибыли сюда, привели к образованию протяженной трансвременной аномалии. И эта аномалия сейчас находится под значительным напряжением.
Ваймс посмотрел на Метельщика.
– Крайне, крайне сложно извлечь нечто из времени, которому оно принадлежит, зато вернуть его обратно гораздо проще, – перевел Лю-Цзе.
Ваймс по-прежнему молча смотрел на него.
– Вещи очень не любят сниматься с насиженных мест, – сделал еще одну попытку Метельщик.
– В чем-то ты прав, – согласился Ваймс.
– Все, что мы тут сделаем, – это… так сказать, смажем путь. И тогда достаточно будет легкого толчка, чтобы все вернулось на свои места. И ты отправишься домой. Ты сегодня завтракал?
– Нет!
– Это хорошо, так будет куда чище, – обрадовался Метельщик и добавил, заметив озадаченный взгляд Ваймса: – Непереваренная пища. Она останется здесь, понимаешь?
– То есть она как бы вырвется из моего…
– Нет-нет-нет, – быстро произнес Ку. – Ты даже ничего не заметишь. Но после возращения я посоветовал бы тебе плотно поесть. Полезно для здоровья.
– И доспехи здесь останутся?
Ку просиял.
– Конечно, ваша светлость. Все останется. Повязка с глаза, носки, все-все.
