Солнце блеснуло на вязальной спице в сухонькой ручке, гневно воздетой к небу.
– А еще мне нужен доброволец проводить госпожу Супсон домой, – вздохнул Ваймс.
Карцер внимательно осмотрел Кассовую улицу до самого конца.
– Идем по яичному следу, – сказал он. – Тоже желтый, тоже липкий – ничего не напоминает? Ха-ха.
В ответ раздалось несколько неуверенных смешков, и только. Большинство из тех, кого ему удалось собрать, обладали еще более физическим чувством юмора. Но Карцер умел вести людей за собой не хуже Ваймса, вот только вел их в прямо противоположном направлении. Всегда найдутся люди определенного сорта, готовые восхищаться человеком, у которого хватает духу быть по-настоящему плохим.
– Капитан, а у нас не будет неприятностей?
Но и без случайных прилипал никогда не обходится. Он повернулся к сержанту Туку, из-за спины которого выглядывал капрал Квирк. Карцер составил о них точно такое же мнение, что и Ваймс, только со своей стороны. На этих людей нельзя было положиться. Но они ненавидели Киля той грызущей, всепожирающей ненавистью, на какую способны только абсолютные бездари, и это было как раз то, что нужно.
– Какие неприятности ты имеешь в виду, сержант? – осведомился Карцер. – Мы работаем на правительство.
– Он коварный дьявол, сэр! – гневно воскликнул Тук, как будто для стражника это было недостатком.
– А теперь послушайте меня, хорошо? – прорычал Карцер. – Ничего не перепутайте! Киль нужен мне живым, понятно? И этот парнишка Ваймс тоже. С остальными можете делать, что хотите.
– А чего он тебе живым-то сдался? – раздался спокойный голос за спиной Карцера. – Кажется, Капканс приказал его убить. И парнишка в чем провинился?
Карцер обернулся. К его легкому удивлению, стражник, задавший вопрос, выдержал его взгляд, даже не моргнув.
– Как тебя зовут, господин хороший?
– Тренч.
– Это о нем я вам говорил, сэр, – затараторил Тук, склонившись к уху Карцера. – Киль вышвырнул его, сэр, после того…
– Заткнись, – перебил его Карцер, не спуская глаз с Тренча.
Ни намека на страх, ни проблеска напускной бравады. Тренч просто стоял и молча смотрел на него.
– Тренч, ты решил присоединиться к нам просто забавы ради? – спросил он.
– Никак нет, капитан. Мне не нравится Киль. Но Ваймси – несмышленый мальчишка, который влип во все это случайно. Зачем он тебе?
Карцер навис над ним, но Тренч и не подумал отшатнуться.
– Ты ведь участвовал в мятеже, верно? – спросил Карцер. – Не любишь подчиняться приказам?
– Эти мятежники заслуживают по большой бутылке имбирного пива каждый! – вскричал кто-то, пьяный от кровожадного предвкушения.
Карцер повернулся к говорившему. Тощий Хорек был по-прежнему одет во все черное, но изрядно помят – частично оттого, что отчаянно сопротивлялся, когда стражники выволакивали его из камеры, но по большей части из-за Тодзи и Кляппса, которые поджидали его на улице. Жив он остался только потому, что эти двое побрезговали забить его до смерти. Они слишком уважали свои кулаки, чтобы пачкать их об этого червяка.
В отличие от Тренча Хорек, встретив взгляд Карцера, вздрогнул. Точнее, весь затрясся мелкой дрожью.
– Я разрешал тебе открывать рот, ты, песий хрен? – спросил Карцер.
– Никак нет, сэр!
– Вот именно. Помни об этом. Возможно, когда-нибудь это спасет тебе жизнь. – Карцер снова повернулся к Неду. – Итак, золотце, ты хотел, чтобы наступил новый светлый день. Просили? Получите. Осталось только очистить город от пережитков прошлого. Так приказал лорд Капканс, твой дружок и соратник. И не тебе обсуждать его приказы. А молодой Ваймси? Что ж, он храбрый паренек, город еще будет им гордиться. Главное – избавить его от дурного влияния. Тук говорит, у тебя неплохо варят мозги. Скажи, что, по-твоему, затевает сейчас Киль?
Нед посмотрел ему в глаза и достаточно долго не отводил взгляда. Карцеру это не понравилось.
– Он будет защищаться, – проговорил наконец Тренч. – Вернется в участок. Расставит несколько ловушек, вооружит стражников и будет ждать тебя.
– Да ну?
– Ему очень не нравится, когда гибнут его люди, – сказал Нед.
– Что ж, значит, его ждет разочарование, – ухмыльнулся Карцер.
Баррикада делила Цепную улицу на две примерно равные части. Впрочем, назвать это сооружение баррикадой можно было лишь с большой натяжкой. Несколько дверей, пара столов… По сравнению с громадиной, которая до сих пор никак не могла вернуться к мирному существованию в виде домашней мебели, ее, можно сказать, и не было вовсе.
Карцер и его неофициальные сподвижники медленно шли по улице, зорко присматриваясь к крышам домов и заглядывая в боковые переулки. Прохожие спешили убраться восвояси. Это особое умение – идти так, чтобы весть о тебе бежала впереди.
Ваймс следил за приближением врага сквозь щель в баррикаде. По пути сюда им удалось разжиться несколькими арбалетами, отобрав их у слонявшихся без дела солдат. Но у людей Карцера арбалетов было не меньше пятнадцати. И численно они превосходили «сиреневых» солдат два к одному.
Ваймс мог убить Карцера прямо сейчас, но это было бы неправильно. Он хотел, чтобы люди увидели его на виселице, хотел, чтобы город привел приговор в исполнение. Вернуться с пустыми руками означало бы оставить за спиной неоконченное дело.
На другом конце баррикады кто-то тихо всхлипнул. Нет, это был не Сэм и не Шнобби Шноббс – тот давно выжал весь слезный запас своего щуплого тела. Плакал Редж. Он сидел, прислонившись спиной к ненадежному укреплению, положив потрепанный флаг на колени, и слезы капали с его подбородка.
– Редж, тебе лучше уйти, – прошептал Ваймс. – У тебя даже нет оружия.
– Чего мы добились, а? – вопросил Редж. – Вы были правы, сержант! Все возвращается на круги своя! Едва вы успели избавиться от этих проклятых «непоминаемых», как они появились снова! Тогда зачем все это, а? Этот город мог стать таким чудесным местом, но нет, к власти всегда приходят мерзавцы! Ничего никогда не меняется! Деньги расходятся по карманам, а мы получаем пинок под зад!
Карцер остановился шагах в тридцати от баррикады и стал внимательно изучать укрепление.
– Так устроен мир, Редж, – пробормотал Ваймс, считая про себя врагов.
Из-за угла, тяжело переваливаясь на булыжниках, выскочила огромная крытая повозка и резко затормозила позади людей Карцера – отчасти из-за препятствия впереди, но в основном из-за того, что вознице в лоб нацелили арбалет.
– А теперь эти гады победили… – простонал Редж.
– Они побеждают семь дней в неделю, Редж, – рассеянно ответил Ваймс, пытаясь никого не потерять из виду, хотя людей было слишком много.
Их преследователи рассыпались в стороны. В конце концов, у них было превосходство в огневой мощи.
Но тот, кто взял на прицел господина Достабля, управлявшего повозкой, не обращал внимания ни на что вокруг. Ваймс пожалел, что сам не залез в фургон. Если бы только кто-нибудь отвлек их…
– Что? Пострелять захотелось? Сволочи!
Все посмотрели на смельчака, даже Карцер. На баррикаду, размахивая флагом, поднимался Редж…
Флаг он держал с таким вызовом, будто это было его личное знамя непокорности.
– Вы можете отнять у нас жизнь, но не свободу! – закричал он.
Люди Карцера озадаченно переглянулись, услышав этот, возможно, наихудший боевой клич за всю историю вселенной. Ваймс видел, как те беззвучно шевелят губами, потея от умственных усилий.
Карцер ткнул арбалетом в Реджа:
– Неверный ответ!
Сразу пять стрел вонзились в Реджа, и он задергался от ударов, как тряпичная кукла, и упал на колени. Все заняло не больше пары секунд.
Ваймс открыл было рот, чтобы крикнуть своим: «Вперед!» – но тут Редж поднял голову. В полной тишине юноша оперся на древко флага, как на костыль, и поднялся на ноги.
Еще три стрелы пронзили его тело. Он посмотрел на свою тощую, ощетинившуюся оперением грудь и сделал шаг вперед. Потом еще один.
Один из арбалетчиков обнажил клинок и кинулся добивать раненого, но Редж швырнул его в воздух таким мощным ударом, словно его рука превратилась в кувалду. Тем временем среди людей Карцера разгорелся бой. Какой-то стражник вдруг достал меч и уложил двоих арбалетчиков. Особист, державший на прицеле возницу, уже разворачивался, готовый спустить курок…
– Бей их! – заорал Ваймс и перепрыгнул через баррикаду.
Что делать дальше, они заранее не продумывали. Дикинс со своими людьми выскочил из повозки. Арбалеты некоторых противников еще были заряжены, но арбалет не совсем та вещь, которую хочется иметь под рукой, когда на тебя с двух сторон несутся разъяренные клинки.
Зверь придет, когда позовешь…
Планы, будущее, политика… все это осталось где-то там, далеко. Подобрав оброненный кем-то меч, Ваймс открыл рот в вопле беззвучной ярости и кинулся на ближайшего врага, размахивая двумя клинками сразу. Обезглавленный труп особиста повалился на мостовую.
