Лавочница уставилась на него старческими невинными глазами.
– Не помешало бы что-нибудь купить, сержант, – многозначительно произнесла она.
– Э… Мы, гм… – Ваймс в отчаянии огляделся, и тут его осенило. – Ах да, разумеется, мне нужен «грибок», – сказал он. – Ну, такая деревянная штуковина…
– Да, сержант, конечно знаю. Это будет стоить шесть пенсов. Спасибо, сержант. Должна заметить, мне всегда нравились мужчины, которые сами этим занимаются. А могу я предложить тебе…
– Пожалуйста, я очень спешу, – перебил ее Ваймс. – Нужно успеть заштопать все носки.
Он кивнул подчиненным, и те героически поддержали его:
– Мне тоже…
– Сплошные дыры, аж ходить неудобно!
– Умру, если прямо сейчас не заштопаю!
– Это я, сержант. Шнобби, сержант!
– А моими можно ловить рыбу, как сачком!
Старушка сняла с крюка огромную связку ключей.
– Кажется, этот, ой, нет, обманула. Думаю… Нет, подождите… Ах да, вот этот…
– Послушай, сержант, – доложил стоявший у окна Фред Колон. – На улице толпа людей с арбалетами. Человек пятьдесят!
– …Нет, вот этот… Ох, этот от замка, который стоял раньше… А этот не подойдет? Да, давайте его попробуем…
Очень осторожно, очень медленно она отперла замок и отодвинула засов.
Ваймс выглянул. За дверью оказался переулок, плотно забитый мусором, старыми ящиками и ужасной вонью, которая свойственна таким вот переулкам. Зато людей в нем не было.
– Так, все выходим, – велел Ваймс. – Там хотя бы немного просторнее. У кого есть арбалеты?
– Только у меня, сержант, – отозвался Дикинс. – Понимаешь, мы ж не думали, что возникнут неприятности.
– Один арбалет против пятидесяти. Шансы невелики, – прикинул Ваймс. – Всё, выматываемся!
– Они за нами пришли, сержант?
– Думаете, иначе они стали бы убивать Букли? Шевелитесь! Шевелитесь!
Они бросились наутек по переулку.
Пересекая другой, более широкий проулок, они услышали позади треск выбитой двери лавки и ликующий крик:
– Ага, Герцог, попался!
Карцер…
Стрела отскочила от стены и, закрутившись, полетела дальше по переулку.
Ваймсу было не впервой убегать. Каждый стражник знает толк в беге. Это называлось Отступным Гандикапом. Ваймс неоднократно участвовал в этом беге с препятствиями, ныряя в темные переулки, перепрыгивая на крыльях ужаса через стены между дворами, спасаясь от собачьих свор, проваливаясь в курятники, съезжая на заднице по крышам сортиров в поисках безопасного местечка, товарищей, которые могли прийти на помощь, или хотя бы уголка, в который можно было забиться. Иногда тебе приходится бежать.
Но когда случается бежать не в одиночку, животный инстинкт заставляет людей держаться вместе. В толпе в тебя труднее попасть.
К счастью, Дикинс вырвался вперед. Старый сержант хорошо бегал. Чем старше стражник, тем лучше он бегает, успевает научиться за годы службы. А в Страже, как на поле боя, выживают самые быстрые и хитрые.
Поэтому, когда в конце переулка показалась повозка, Дикинс даже не сбавил ход. Это была телега шаробейника – должно быть, возница свернул с улицы в надежде объехать всеобщее «никто не может сдвинуться с места, потому что все стоят». Борта телеги задевали стены домов, гора ящиков возвышалась футов на десять над бортами. Человек на козлах в ужасе уставился на несущуюся прямо на него толпу. Тормозов ни у кого не было, и давать задний ход никто не собирался.
Ваймс бежал одним из последних. Стражники и солдаты впереди подныривали под повозку или перебирались через нее, трещали ящики, смачно чпокали по земле яйца. Лошадь плясала между оглоблями, напуганная тем, что абсолютно незнакомые люди проскакивают у нее под брюхом или перепрыгивают через спину.
В тот самый миг, когда Ваймс, подбежав к телеге, вскочил на козлы, в доски рядом с ним вонзилась стрела.
С дикой ухмылкой он повернулся к вознице.
– Прыгай! – предложил Ваймс и плашмя ударил по крупу лошади мечом.
Лошадь взвилась на дыбы, Ваймса и возницу отбросило назад, оставшиеся ящики свалились на мостовую и разбились.
Едва обломки перестали падать, Ваймс вздернул возницу на ноги. Тот был весь в яйце.
– Извините, что так вышло, сэр. Обратитесь в Стражу. Спросите сержанта Киля. А мне надо спешить!
Он бросился дальше по переулку, а телега, высекая колесами искры из стен, тем временем помчалась в строго противоположном направлении. Конечно, можно нырнуть в нишу или боковой переулок, чтобы уклониться от столкновения с ней, но все же на какое-то время Карцера и его людей она задержит.
Люди Ваймса, заслышав шум, тоже замешкались, но он быстро поравнялся с ними и погнал дальше, пока они наконец не выскочили на широкую улицу, запруженную людьми и повозками.
– Ну вот, сержант, ты все-таки обмакнул своих солдатиков в яйцо, – нервно ухмыльнулся Сэм. – Что это было, а?
– Остатки «непоминаемых», – ответил Ваймс. – Должно быть, хотят свести счеты.
Ну, он сказал почти правду.
– Но я видел с ними солдат и стражников! – воскликнул Фред Колон.
– Сержант! Это я, сержант! Пожалуйста, сержант! – К нему, растолкав локтями стражников, пробился Шнобби.
– Шнобби, сейчас не время, – отрезал Ваймс.
– Но, сержант, за тобой охотятся!
– Спасибо, Шнобби! Ты молодец!
– Карцер, сержант! Капканс взял его на службу! Капитаном Дворцовой Стражи! Они тебя достанут, сержант! Капканс им приказал! Мой приятель Ковыршмыг работает помощником коридорного во дворце, он был во дворе и все слышал, сержант!
«Я должен был догадаться, – подумал Ваймс. – Капканс хитер. А Карцер спелся с очередной сволочью. Капитан Дворцовой Стражи…»
– В последнее время люди не больно-то стремятся дружить со мной, – сказал Ваймс. – Ладно, господа, я побегу дальше. А вы смешайтесь с толпой. Думаю, вам ничего не грозит.
– Вот уж нет, сержант, – возразил Сэм, и остальные нестройным хором поддержали его.
– У нас ведь амнистия, – пробормотал Дикинс. – Они не имеют права!
– И вообще, они же палят во всех подряд, – возмутился один из солдат. – Сволочи! Их надо хорошенько проучить!
– У них арбалеты, – напомнил Ваймс.
– Значит, устроим засаду, – ответил Дикинс. – Надо выбрать местечко получше и вступить в ближний бой. Тогда от их арбалетов будет не больше проку, чем от простой деревяшки.
– Вы что, не слышали меня? – рявкнул Ваймс. – Им нужен я. А не вы. Не стоит связываться с Карцером. Особенно тебе, Пятак, в твоем-то возрасте.
Старый тюремщик свирепо посмотрел на него слезящимися глазами.
– Следи, х-на, за языком, сержант.
– Кроме того, а вдруг он потом и на нас начнет охотиться? – спросил Дикинс. – Амнистия, она для всех амнистия. Не дело это!
– Во-во, прально грит! – раздалось со всех сторон.
«Ну пошло-поехало, – подумал Ваймс. – Сейчас они сами себя уговаривают влипнуть в это. И что я могу поделать? Мы должны дать бой этим типам. Я должен дать им бой. Прежде всего Карцеру. Нечего и думать оставить его здесь, учитывая, сколько он знает…»
– А что, если рвануть к Цепной улице? – предложил Дикинс. – Там много узких переулков. Они решат, что мы бежим в участок, и бросятся за нами. Тут-то мы их и отделаем! Им это просто так с рук не сойдет, сержант!
Ваймс вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Спасибо. Вы точно решили?
В ответ послышались дружные крики.
– Ну, раз так, обойдемся без речей, – пожал плечами Ваймс. – Нет времени. Скажу только вот что. Если мы не победим, если не вышвырнем их из города… В общем, мы должны их вышвырнуть. Иначе… будет очень плохо. Очень-очень.
– Правильно! – встрял Дикинс. – Амнистия ведь, она для всех!
– Но послушайте, – вдруг сказал один из солдат. – Я вот, например, и половины из вас не знаю. А как я отличу, кто на нашей стороне, если мы собираемся сойтись с ними в рукопашной?
– А и верно, х-на, – подтвердил Пятак. – Среди тех, кто за нами гонится, тоже есть стражники!
Ваймс поднял глаза. Прямо перед ними начинался широкий бульвар, который значился на картах как Кассовая улица и выводил как раз к Цепной. Проезжая часть была с двух сторон обсажена цветущими кустами.
Утренний воздух благоухал сиренью.
– Помню один бой, – сказал Дикинс, тоже задумчиво глядя на кусты. – Дело прошлое, конечно. Так вот, собрали роту из остатков разных подразделений, все были грязные, как черти, а прятаться пришлось на морковном поле. Вот и решили прикрепить на шлемы морковки, ну, чтобы знать, кто друг, а кто враг. Между прочим, очень питательная закуска, а такими полезными штуками на войне не разбрасываются.
– Да? Ну и что? – спросил Достабль.
– А чем сирень хуже? – отозвался Дикинс, потянувшись к склонившейся под тяжестью цветов ветке. – Отличные получатся плюмажи, жаль, несъедобные…
«Все идет к развязке», – подумал Ваймс.
– Это очень, очень скверные люди, вот что я думаю! – раздался вдруг из толпы солдат и стражников пронзительный, по-старчески дребезжащий, но полный решимости голосок.
