много чего повидали, а мы тут дальше Итиля нигде не были, рассказали бы.
— Обязательно расскажет, — встряла я. — Когда отдохнет. Хватит его мучить.
— Да нет, Мария, спать мне никак нельзя, — Адам попытался встать. — Ко мне сейчас друзья приедут, мне надо их встретить.
— Так давай я вместо тебя встречу? — предложила я. — Мне все равно машину надо забрать от «Интуриста», заодно и их подброшу. Как они выглядят?
Честно говоря, выходить на площадь перед всеми этими правительственными учреждениями мне очень не хотелось. Было не по себе: все время казалось, что вот-вот снова выскочат храмовые, заломят руки и уж тогда-то мне половецких степей точно не миновать. Вроде и оделась скромно-прескромно — наглухо закрытая кофточка, темные брюки, туфли без каблука, косынка — никто бы и не узнал во мне вчерашнюю красотку, стоявшую перед отелем на панели, но холодок в животе оставался. Бочком, вдоль зданий прошмыгнула к своей машинке, пикнула сигнализация, я быстро завела мотор и, стараясь не газовать (хотя очень хотелось!), вырулила с площади на бульвар.
Уф! Хотя умом я понимала, что никто меня вязать пока не будет, но все равно на бульваре стало спокойней. «Атон» весело побежал к парку, где я должна была встретить друзей Адама.
Они выглядели точно, как он их описал. Один — постарше — Марк, весь заросший курчавой бородой, с колючим взглядом. Обросший, нестриженный, с грязной котомкой на плече. Что у него было общего с аккуратным Адамом — непонятно. Второй — Йоханан, молодой, но уже угрюмый. И тоже неясно, что он делал рядом с веселым обаятельным маляром.
— Марк и Йоханан? — спросила я, подойдя к ним. Марк смотрел на меня снизу вверх, а Йоханан оказался примерно моего роста.
— А ты кто? — вместо ответа переспросил старший.
— А что так невежливо? — обозлилась я. — Меня прислал Адам, забрать вас, сам не смог. Так, может, будете немножко дружелюбней, а, красавцы?
— Кто-кто тебя прислал? — изумился молодой.
— Адам, — в свою очередь удивилась я. — Или вы не Марк и Йоханан?
— Да нет, он Марк, а я Йоханан, — молодой обернулся к старшему. — Понял? Оказывается, он теперь Адам.
— А что, это не его имя? — мне стало не по себе.
— У него много имен, — пробормотал Марк.
— Я знаю, он это говорил. А какие еще?
— Захочет, сам скажет. Так куда идти-то?
— За мной двигайте.
Адам проспал до полудня, так что и мне удалось прикорнуть на часик-полтора. Мать, удивляясь неожиданному счастью, накормила еще двоих мужиков. Марк ел жадно, видно было, что он давно и безнадежно голоден. Йоханан быстро насытился и вел с матерью приличествующую случаю беседу, отвечая, что пришли они из Иудеи, что Марк — рыбак, специалист в этом деле, а вот он еще не определился, чем будет заниматься, хотел бы поступить на философский факультет. «Но разве философ — это профессия?» — удивлялась мать, она считала, что это у людей хобби такое. «Конечно, профессия», — немного снисходительно отвечал Йоханан, — «Ведь можно преподавать потом в колледжах и университетах». Мать качала головой, тайком жадно вдыхая мужской дух, наполнивший наш дом.
Марта заперлась с Лией у себя в комнате и не выходила, пока Адам не проснулся.
Он вышел, потянулся, они с друзьями ударили по рукам и сразу стали о чем-то разговаривать вполголоса.
— Вы мне так и не ответили, — громко спросила неожиданно появившаяся на пороге Марта. Все повернулись к ней.
— На что?
— На вопрос: о чем вы разговариваете с людьми?
Адам переглянулся с Марком и Йохананом.
— Видите ли, Марта, круг наших интересов настолько широк…
— Нет-нет, Адам, не увиливайте! — ничего себе у меня сестра оказалась. Кто бы ожидал! — Вы сказали, что ваше главное занятие — ходить по городам и весям и делиться своими мыслями с людьми. Вот я и хочу узнать: что это за мысли? Или я не человек и недостойна этого сакрального знания?
— Ну, зачем вы так, Марта? — Адам укоризненно посмотрел на нее. — Я с огромным удовольствием с вами побеседую. Но просто так, ни с того, ни с сего взять и начать говорить про сущностные вещи — не всегда получается. Обычно нужен случай, слово, какой-то намек, чтобы он стал поводом для обсуждения важных вещей.
— Прекрасно! — Марта оставалась серьезной и невозмутимой. — Вот вам намек: как вы познакомились с моей сестрой?
— Марта! — Я похолодела. Но она даже не повернулась в мою сторону.
— На улице, — не моргнув глазом, ответил Адам. — Увидел красивую девушку и решил познакомиться.
— Но это же неправда!
— Почему?
— Потому что… Вы знаете, чем она занимается?
Сука ты, а не сестра, Марта, подумала я. Обязательно тебе сейчас меня позорить? Мало ты мне в детстве пакостила? Ну, погоди, я еще с тобой посчитаюсь. Нет, ну какая гадина!
— Знаю, — так же спокойно ответил Адам. — И что?
— И как вы к этому относитесь?
— Вы удивитесь, Марта, если я скажу вам, что я отношусь к этому достаточно спокойно. И знаете почему, в первую очередь?
— Почему? — Марта не отводила от него взгляда.
— Прежде всего — из-за вас.
— А я тут причем?
— При том, что у вас есть дочка, при том, что Мария вам помогает деньгами, теми самыми деньгами, к которым вы так презрительно относитесь, судя по вашим наводящим вопросам. И что-то мне подсказывает, что вы от этих денег не отказываетесь. Скажите, она обязана это делать?
Марта молчала.
— Конечно, не обязана. — Ответил он сам себе. — Но она это делает, потому что любит и вас, и вашу дочку, и маму. Могла она на эти деньги купить себе очередную косметическую новинку или платье от кутюр? Вполне. И никто бы не сказал ей ни слова, потому что эти деньги она заработала своим собственным и очень тяжким трудом. Вы ведь не будете спорить, что труд этот тяжел, правда, Марта?
У меня засвербило в носу, и я поняла, что сейчас буду реветь. И справиться с этим нет никакой возможности, слишком много всего произошло за эти сутки, чтобы не пореветь всласть. Еще и не спала всю ночь. Я вылетела из комнаты, заперлась в ванной и взвыла так, что, наверное, на соседней улице было слышно.
В дверь начали колотить.
— Марийка, слышишь, доченька! — Мама, не переставая, стучала в дверь и звала меня. И от этого мне стало совсем горько. — Ну, девочка, ну, открой мне, а? Открой, пожалуйста! Дочка!
Я открыла, мы обнялись и принялись реветь уже вдвоем. Бедная моя мама. Черт, можно подумать, что я не бедная!
На наши завывания прибежал Йоханан,
