Но еле заметный ток воздуха отделил от «колбасы» одинокий, быстро редеющий клок тумана.
Ноги охранника, двигаясь в неуверенном пока еще беге, без всякого труда рассекли этот клок, рассеяв его в еле заметную дымку. Через секунду они подкосились, перестав слушаться своего хозяина.
Через мгновение ему отказало и собственное сознание, ускользнувшее невесомой тенью в бесчувственный сон.
Стена проходной стремительно надвигалась, вырастая в ветровом стекле.
Стас убрал ногу с педали газа и напрягся в ожидании удара.
В следующее мгновение фургон с грохотом врезался в стену.
4
Капитан к этому времени двигался вдоль берега быстрой, но бесшумной рысцой, преодолел уже большую часть расстояния до памятной дыры в заводском заборе.
Наверное, он все же потерял бдительность или, вернее, слишком увлекся планированием следующих шагов — как собственных, так и своих подчиненных.
Засаду можно было бы засечь заранее, если чуть больше внимания уделять картинке, высвеченной на линзах очков, закрывающих сейчас всю верхнюю часть его лицо.
Но он не сделал этого. Точнее, сделал не вовремя и поэтому, когда чахлые кустики впереди, прикрывающие незаметное понижение берега, вдруг ожили, часто затряслись, осветились на экране яркими звуковыми вспышками, у него уже не было физической возможности адекватно среагировать.
Что-то с силой ударило его по ногам, в грудь, в живот, в плечи.
Воздух вокруг наполнился многоголосыми басовитыми стонами.
Дыхание перехватило от боли. Мышцы непроизвольно напряглись, рефлекторно пытаясь удержать равновесие тела. И лишь многолетняя тренированность, развившая новые связи между корой и подкоркой, подсказала его подсознанию, принявшему управление на себя, что надо, напротив, расслабиться и позволить бьющим в тело пулям сделать свое дело.
Кинетическая энергия нескольких десятков почти одновременных ударов отбросила его назад.
Он упал на спину. Невысокая кочка укрыла его от хлещущих в воздухе свинцовых струй.
Еще несколько секунд он не мог ни дышать, ни двигаться. Больно. Чудовищно больно. Но потом инстинкт самосохранения — в конечном счете, главное оружие любого бойца, попавшего в переделку, — заставил его шевелиться.
Одна из очередей угодила в живот, в район солнечного сплетения. К счастью, одежда оперативников организации, работающих на задании, была не просто одеждой, а спецэкипировкой, произведенной с использованием новейших разработок оборонных НИИ.
Ни одна из пуль, разумеется, не пробила одежду, но все же их суммарное кинетическое воздействие было слишком разрушительным.
Серый вечерний туман быстро чернел — должно быть, головной мозг уже начал испытывать кислородное голодание.
Но лежать вот так неподвижно, ожидая, пока кто-то подойдет и добьет выстрелами в упор, он себе позволить не мог. В конце концов, его спецодеяние, даже пуленепробиваемое — отнюдь не скафандр, закрывающий герметично все тело. Достаточно будет одной пули в голову, точнее, в лицо, лишь частично защищенное очками, чтобы навсегда поставить крест на командире одного из самых эффективных подразделений организации.
Эффективность — вот ключевое понятие в оценке их работы. Даже умирая, лишаясь последних жизненных сил, боец организации способен проявить безупречную эффективность — передать своим добытую крупицу информации, сделать последний выстрел, может быть, решающий, способный изменить весь ход операции, или дернуть за гранатное кольцо, забирая с собой напоследок несколько врагов.
А он ведь не умирает.
Он просто находится в шоке.
5
Нужно повернуться — это было его первым осознанным побуждением.
Почему?
Трудно сказать. Что-то упиралось в спину, давило — сильно, до боли.
Вот оно что! Автомат. Секретная конструкция, известная под ничего не говорящим обозначением «изделие-13», сверхскорострельная машинка кинжального боя…
Автомат висел за спиной, когда его подстрелили.
Впрочем, конечно, не подстрелили, а просто оглушили — прошлись по телу двумя-тремя отбойными молотками.
Значит, его побуждение было правильным.
Туман перед глазами совсем почернел. Плохо, очень плохо. Как это ни трудно, но другого выхода нет — надо приводить в движение свой полуоглушенный, парализованный шоком организм.
Резко напрягшись — хоть и не мог сейчас различить, какие же мышцы приводит в действие, — Капитан все же перевернулся на левый бок.
Похоже, автоматчики уловили его движение: вокруг, как крупный свистящий град, в землю стали впиваться пули.
Следующим рывком он сорвал с плеча автомат. Только теперь он сумел подать напряжение на «отключенные» болью мышцы груди и живота. Они сократились, ударив в голову обжигающей вспышкой жидкого огня. Застоявшийся воздух с хрипом вышел из горла. Почти тут же грудь судорожно расширилась в рефлекторном вдохе.
Туман перед глазами сразу же посветлел.
За первым вдохом последовал второй. Третий. Четвертый.
На пятом оказалось, что уже не нужно поддерживать дыхание сознательными волевыми усилиями. Процесс пошел в нормальном автоматическом режиме.
Теперь Капитан увидел стереоскопический экран из жидкокристаллической пленки, покрывающей верхнюю часть очков.
По экрану расплылись нелепые цветные пятна. Дергаясь, неровными толчками, эти пятна изменяли форму.
Мгновенно в действие вступили боевые навыки, врезавшиеся в подкорку за тысячи часов жестких тренировок.
Он сразу осознал: настройка универсальной антенны, предназначенной для сканирования пространства в звуковом, ультразвуковом и электромагнитном частях спектра физических колебаний, серьезно сбита.
Но это, в принципе, не является неразрешимой помехой: можно поднять руку к переносице и восстановить настройку с помощью миниатюрной панели управления. Можно подать соответствующие голосовые команды.
А можно действовать и так, ориентируясь по этим бесформенным пятнам, потому что для тренированного восприятия все и без того ясно.
Три почти одинаковых пятна — трое автоматчиков.
Пятна подергиваются, как рябью вода в весенних лужах, крупной дрожью — автоматчики идут, приближаясь.
Нет, скорее бегут.
Яркие пульсирующие кляксы — работающие автоматы.
Те, кто подкараулили его в этой примитивной до глупости, но все же сработавшей засаде, теперь быстро подбегали, ведя непрерывный огонь. Очевидно, они имели недвусмысленные приказы: действовать наверняка, раненых добивать, свидетелей не оставлять.
Значит, и у него нет никакого другого выбора.
Белый туман вбирал в себя огни ночного города, образуя полупрозрачную фосфоресцирующую среду — будто где-то на океаническом дне, на глубине в полсотни метров.
Преодолевая болевой шок. Капитан повернул голову, одновременно вскидывая — на самом деле, наверное, медленно приподнимая — ставшее невероятно тяжелым «изделие».
Его движения, похоже, вражеские автоматчики не уловили.
Теперь он увидел их и невооруженным глазом — три бесплотные тени, надвигающиеся из мутной слабосветящейся дымки.
Коробчатый кожух ствола совместился с крайней правой фигурой.
Случайная пуля взбила фонтанчик земли перед лицом Капитана. Только сейчас он осознал, что не слышит звука выстрелов.
Автоматчики на этот раз хорошо экипировались. Сделка купли-продажи близилась к концу, и привлекать к месту ее совершения постороннее внимание сейчас никто не хотел.
Что ж, сам Капитан был приверженцем той же традиции ведения военных действий — тайных, бесшумных, невидимых для постороннего глаза.
Рычажок предохранителя повернулся беззвучно.
Палец плавным нажатием утопил в скобе спусковой крючок — но не тот, что должен был вызвать к жизни плотный поток пуль, рассекающий воздух, а другой, расположенный ниже и чуть сзади от основного.
Штатное для оперативников организации «изделие-13» было укомплектовано в своей последней модификации еще и автоматическим подствольным гранатометом, в кассетной обойме которого находились пять гранат округлой яйцевидной формы.
