Мне нужно было рассказать. Прости, Кайла, я срываюсь на тебе, потому что очень устал. И хоть знаю, что не имею права, это выше моих сил. Все свалилось в один момент. Смерть отца, Жизель, их эксперименты, Вероника, Стелла. Мои чувства к тебе.
На несколько секунд я забыла, как дышать. Потом вспомнила, но получилось лишь сделать пару судорожных вдохов – и снова закружилась голова.
– Я хочу, чтобы ты подписала контракт, потому что не представляю, как еще не дать вам уйти. И уговорить тебя дать мне шанс, потому что – будем откровенны – я этого шанса не заслуживаю. Но мысль о том, что вы найдете себе кого-то, кто будет с вами всю жизнь, а я останусь один в этом проклятом доме, меня медленно убивает.
– Если я дам тебе шанс, а ты снова уйдешь, то я просто не выживу, Райан. А я не имею права не выжить. Ради Стеллы. Проще разбить себе сердце сейчас, чем потом, когда ты оправишься от смерти отца и наиграешься.
– Кайла, я не играю с тобой. Я влюбился в тебя тогда. Разыгрывая парня из бедной семьи, я не притворялся только с тобой. На протяжении одиннадцати лет мне удавалось только глушить это чувство, убеждать себя, что у такой, как ты, сотни претендентов на руку и сердце.
По телу прошла волна дрожи. Я уговаривала себя быть разумной. Хладнокровной, циничной, настоящей Кордеро. Но в голове билось только одновременно сладкое и горькое «влюбился».
– Уже поздно. Давай пойдем спать.
– Я не хочу сейчас спать, – шепнул Райан. – Мне было мало. Я думал, что, заполучив тебя, перестану сходить с ума.
Он приблизился, говорил, почти касаясь моего лица губами:
– Но, кажется, все стало только хуже.
– Тогда прекрати! Хватит обвинять меня во всех преступлениях! Хватит мучить!
Легкий поцелуй заставил застонать.
– Не буду, – шепнул Райан. – Обещаю, Кайли.
– Прекрати называть меня Кайли! Я не собака!
– Мне нравится это имя. Оно тебе больше подходит.
– А мне не нравится.
– Врешь.
– Райан, стой! – Когда он принялся целовать мою шею, я оттолкнула мужчину. Пока еще могла. – Мы же не одни!
– Стелла спит у себя с няней. Твоя сестра и ее ручной юрист слишком вымотались, чтобы подсматривать.
Он прижался всем телом, чтобы я ощутила его возбуждение. Тепло от этого мужчины исходило невероятное, и меня пожирало желание отдаться этому теплу, купаться в нем и никогда больше не отходить.
– Я не могу иметь детей.
– Из-за меня.
– Нет…
– Да. Из-за Стеллы, из-за того, что ты родила ее так рано. И в таких… условиях.
– Неважно. А то, что со мной не получится семьи, – важно. Я не рожу тебе ребенка. У меня нет денег. Непростое прошлое, сестра в психушке и дочь, за которой охотятся менталисты-убийцы. Зачем тебе такая Кайла?
Он улыбнулся.
– Я увезу тебя на теплое море. С золотыми пляжами, бирюзовой водой и протяжными дождями вместо суровой зимы. Мы будем жить там, пока не надоест, и каждый день завтракать у воды. Засыпать под шум прибоя. Валяться на песке, строить замки и пить кокосовую воду. А дома всегда будет свет.
Он снова вернулся к моим губам, целуя и чуть прикусывая.
– Кайли… Завтра мы поедем в Хейзенвилль. Это может быть наша последняя ночь. Неужели ты хочешь провести ее по разным комнатам?
– Нет, – сдалась я. – Ненавижу тебя.
– Любишь, – улыбнулся Райан.
Люблю. Но признать это – значило расписаться в собственной слабости и перечеркнуть одиннадцать лет попыток его забыть.
– Я не хочу уезжать, – раздался тихий голос, который я раньше не слышала.
Словно обжегшись, мы отскочили друг от друга и повернулись к лестнице, где, сжимая какую-то мягкую игрушку, стояла заспанная Стелла в теплой и слегка большеватой пижаме. До меня не сразу дошло, что только что случилось, а вот Райан сообразил быстрее. Он опустился на ступеньку рядом с дочерью и подмигнул мне.
– Это ненадолго. Совсем скоро мы с мамой приедем к тебе.
– Вместе?
Я никогда еще не слышала ее голос. Чистый, звонкий, так напоминающий родной голос Ким.
– Вместе, – сквозь слезы улыбнулась я дочери. – Обязательно вместе.
– Ты что, сняла всю библиотеку? – Я поразилась отсутствию людей.
В это время в даркфеллской библиотеке должны быть толпы студентов! Но наши шаги эхом отдавались в пустых помещениях.
– Разумеется, – невозмутимо ответила Кортни. – Вероника Лавреско все еще на свободе. Мне не нужны лишние жертвы. Жаль, что со времен детектива Портера в управлении ничего не изменилось, и они все такие же непроходимые тупицы. Извини, Райан.
– Ничего, – флегматично отозвался он.
– То, что они не выделили людей оцепить территорию, еще раз доказывает, что план Герберта спрятать вас со Стеллой был единственно верным.
– Только он не сработал, – хмыкнул Райан.
– Да, потому что вмешался твой отец. Если бы вы связались со мной и рассказали о ситуации с Жизель, я помогла бы вам. Мэнфорд этого не сделал, а значит, скорее всего, он лгал о содержимом дневника.
Иронично, что поиски записей Конрада Кордеро привели меня туда, где все и началось: в библиотеку. Как давно это было! И сколько всего произошло с тех пор. Случайно ли жуткая иллюзия загнала меня сюда?
А вот Райан о случайностях и совпадениях не думал. На службе он неуловимо менялся, превращаясь в собранного, жесткого и хладнокровного детектива.
После того как Герберт увез Стеллу, мы обшарили весь Кордеро-холл, от подвала до чердака. Но не нашли ни единого упоминания Конрада Кордеро. Я сильно усомнилась в том, что для отца труды предка имели такое уж большое значение. Хоть что-то должно было найтись! Но не нашлось.
Ни портретов. Ни книг. Ни именных предметов.
В лавке Белами история повторилась. На то, чтобы проверить все до единой книги, ушло несколько дней, но все, чего мы добились: изрезали пальцы и надорвали спины, таская тяжеленные многотомники с места на место.
Оставалась только библиотека Даркфелла. После нее нас ждал тупик, а я даже не могла поклясться, что книга не была очередной иллюзией.
Несмотря на все усилия, Веронику Лавреско так и не нашли. Может, мне и книга привиделась?
– Где ты ее видела? – спросила Кортни.
– В разделе ментальной магии. Точно не помню. Райан, где мы с тобой говорили?
– Ты хотела сказать, где ты меня подставила?
Кортни с интересом и ухмылкой на нас посмотрела.
– Хорошо. Где я тебя подставила?
– Не помню. Я был занят тем, чтобы не получить в морду.
– Мы ищем иголку в стоге сена, – вздохнула сестра, остановившись у первого стеллажа. – Здесь
