С этими словами, он распахнул одну из створок. Я полез первым. В землянке было тесно и неуютно. Едва не задевая головой висящие лампочки на проводах, я устремился вглубь пещеры. Крысиный лаз, впрочем, быстро закончился, и я очутился в просторной комнатке, освещённой тусклыми керосиновыми лампами по углам помещения. Передо мной располагался длинный деревянный стеллаж, по краям которого стояли ящики с патронами. Но самое интересное располагалось на стенках землянки: автоматы, штурмовые винтовки, карабины, дробовики, гранатомёты и пулемёты, закреплённые в козлах. Хозяин бункера, уже знакомый нам Эудес, оживился, когда мы попали сюда.
— Чего надо? — рявкнул он, едва только замыкающий троицу Рауль зашёл в блиндаж.
— Нужны стволы, Эудес, — заявил Леонсио, — Для наших туристов. Плюс ещё нужна взрывчатка, гранаты и лески для растяжек.
— Только не китайское дерьмо, хорошо, гринго? — добавил я.
— Что-то этот турист сильно дерзкий! Может, зубы ему сильно жмут?
— Остынь, Эудес! — произнёс Леонсио, — Парень слишком независим!
— Ладно, — махнул рукой Эудес, — Китайского ничего не держу, ненавижу узкоглазых!
На стеллаж рядом друг с другом легли два непримиримых врага: советский АКМ и американская М16А1. Тут же рядом Эудес положил по два магазина к каждому автомату. Я быстро соображал в том, что в Колумбии будет эффективным, а что может подвести меня в неподходящий момент, поэтому сразу же выпалил:
— Я возьму АК!
— М16 — моя, — в ту же секунду произнёс Рауль.
Мы с удивлением посмотрели друг на друга, и в ту же секунду кивнули, соглашаясь с выбором.
— Вот и порешили! — Эудес, отчаянно кряхтя, вытащил из-под стеллажа ящик с минами, — Лепестки у меня закончились, только «Клэймор». Ну и «эфки» вам достану! Ещё что-нибудь нужно? За отдельную плату, разумеется.
Я стащил со стеллажа АКМ, отсоединил магазин, проверил, как ходит затворная рама и, оставшись довольным, заложил автомат за спину.
— Продашь ещё пару магазинов с разрывными? — спросил я.
Эудес хмыкнул, но, пошарившись под стеллажом, извлёк пару магазинов тёмного цвета. По-видимому, так стоило различать типы патронов.
— С тебя четыре сотни, — заявил он.
— Да, и ещё кое-что, — добавил я, — Есть нормальные берцы 44 размера и шляпа?
— Есть, гринго, — передо мной возникли слегка изношенные, но добротные военные ботинки и серая шляпа с короткими полями, — Ещё триста сверху!
— Благодарю вас, сеньор Эудес, — съязвил я, выложив на стеллаж 700 песо и схватив положенную мне обувь. Быстро зашнуровав свои новые ботинки, я нахлобучил на голову шляпу, слегка надвинув её на глаза.
— Тебе идёт, гринго! — ухмыльнулся Эудес, — Теперь я дам вам гранаты.
А пока мы возились с оружием, каптёр наркокартеля вручил Леонсио маленький сверток, о котором, вероятно я слышал ранее. Получив взрывчатку и гранаты, мы перенесли ящики в джип Леонсио, а затем прошли вместе с ним в столовую. Так называлась небольшая терасса, с большим деревянным столом посередине и длинными скамейками вдоль него. Мы присели на краю скамейки, и Леонсио громко крикнул:
— Мама, неси жратву!
Появилась престарелая женщина, неся большой котёл, а за ней — девочка лет тринадцати, которая успела уже построить глазки Раулю и мне. Разлив из котла три миски с кукурузной похлёбкой, женщина удалилась, а девчонка положила тарелку с рисовыми лепёшками и горячим мясом, от которого шёл пар.
— Налетайте, гринго! — улыбнулся Леонсио, — Мама готовит отменно, никто ещё из братвы не жаловался!
— Она — твоя мама? — поинтересовался я, указывая ложкой на удаляющуюся женщину.
— Нет, — засмеялся Леонсио, — Так мы её зовём — Мама. Самая лучшая кухарка в этой части страны!
Кукурузная похлёбка и правда была очень вкусной, как и мясо. По консистенции, правда, оно было жестковатым слегка, но в целом нормальным.
— А что за мясо? — поинтересовался я.
— Это? — ткнул вилкой в мясо Леонсио, — Это фаршированные яйца осла! Полезно для мужиков, у которых нет cajones!
Рауль оглушительно захохотал, и Леонсио присоединился к нему. Я же и бровью не повёл:
— И сколько же ослов, помимо вас, пришлось кастрировать?
— Я вижу, гринго, ты не пальцем деланный, — усмехнулся Леонсио, — Юмор у тебя есть, но смотри, аккуратнее с тем, кому и что здесь говорить!
— Без тебя знаю, Леонсио, — отпарировал я реплику.
— Надеюсь, гринго, потому что я не нянчусь с иностранцами! Давайте, жрите быстрей и поедем на плантацию!
Отобедав, мы отнесли свою посуду Маме на кухню, и направились к джипу Леонсио. Перед тем, как сесть, мы проверили своё оружие, а я зарядил АКМ разрывными патронами. Глядя на меня, Рауль смеялся:
— Тяжело тебе будет таскать эту дуру по джунглям!
— Зато надёжно и убойно, — ответил я, ставя автомат на предохранитель, — Твоя М16 плохо зарекомендовала себя во Вьетнаме — клинит на каждом десятом выстреле.
— Я с ней почти что вырос, — произнёс Рауль, подтянув ремень своей винтовки, — А всё, что про осечки говорят — туфта! Главное — не кидать американца в грязь и прочее дерьмо!
— Один со мной, другой — на багажник! — скомандовал Леонсио, — И давайте поживее!
Рауль хмыкнул и сел на багажник, рядом с ящиком со взрывчаткой. Я же, прыгнул на пассажирское сидение джипа, рядом с Леонсио, положив автомат к себе на колени.
— Ну, что, погнали! — заявил Леонсио, выпуская пыль из под колёс своего внедорожника.
Охрана плантации
Джип Леонсио выбрался из зелёной полосы джунглей и устремился на юг провинции. Однако, недолго мы ехали по дороге, обгоняя старые пикапы и автобусы. Спустя пять километров, Леонсио вновь свернул на просёлочную дорогу, и мы устремились в джунгли.
Пока мы ехали на плантацию, Леонсио ввёл меня и Рауля в курс дела, рассказывая о картеле Ортега с нескрываемой гордостью. Да, это была самая крупная организованная группировка в этой части страны, занимающаяся наркотиками: стопроцентно чистый кокаин, «белое золото». Ныне от Медельинского картеля Пабло Эскобара остались лишь такие разрозненные группировки, которые выживали как могли, поскольку в последнее время ЦРУ и официальные силы Колумбии начали наступление на преступную деятельность наркомафии. Картель Кали тоже был не в самом удачном положении, и, к счастью, для дона Мануэля, в провинции не было конкурентов. Зато были некоторые бандитские группировки, которые мешали развитию бизнеса, пытаясь откусить от пирога Ортеги хоть какой-то кусок, чтобы выжить. На плантацию Ортеги начали наведываться бандиты Ацтека, убивая охранников и выжигая урожай напалмом. Есть ещё картель Переса, который, в последнее время перестал нападать на караваны дона Мануэля, поскольку сам стал мишенью официалов.
— А кто такой Ацтек? — поинтересовался я.
— Бывший рабочий на нашей плантации, — отвечал Леонсио, — Он из индейского племени, потому и погоняло такое — Ацтек. Ублюдок редкостный! В какой-то момент прирезал Косого Диего — был у нас такой боец — и сбежал с несколькими индейцами. Полагает, что всё, что находится на этой земле — принадлежит ему и коренным жителям, а не «бледнолицым». В общем, мы и едем на плантацию, чтобы защитить Химика от его головорезов.
— А что там с Химиком? — поднял я взгляд на Леонсио.
— Это наш профессор, — хмыкнул Леонсио, — Дону Мануэлю очень повезло с ним. Всего 23 года, закончил институт в Боготе и сюда подался: работать на наш картель. Котелок у него варит — будь здоров. Благодаря нему, у нас кокаин лучшего качества, какой в Колумбии можно найти.
— Вы его разве не бодяжите? — удивлённо спросил я, — Как насчёт побочных эффектов?
— Мы не занимаемся такой ерундой, — скривился Леонсио, — Контроль качества — вот кто такой Химик. Только вот трус он непроходимый, тяжелее хрена своего в руках не держал. Вот и истерит всё время, едва только какой-нибудь индеец покажется на горизонте.
