– Да без проблем.
Я решился задать давно интересующий меня вопрос:
– Слушай, а как на самом деле выглядит Димитр? И какое у него настоящее имя?
Синклер понимающе усмехнулся.
– Не имеет смысла описывать его лицо, тем более что я видел его всего пару раз. Если интересен возраст, то скажу, что парень был чуть старше тебя. Грифонцы всегда следуют своим правилам маскировки, поэтому агент постоянно носил маски. Что касается настоящего имени, оно тебе лишь потешит любопытство. Большинство друзей и врагов парня знали его, как Димитра. Думаю, для него будет лучше, если бы даже после смерти, мы вспоминали его так.
– Не буду спорить, – удовлетворенно хмыкнул я.
Мы поболтали еще какое-то время, затем собеседник пожал мне руку и напоследок произнес:
– Прощай, Хранитель Эван.
Мне хотелось узнать, увидимся ли мы еще когда-нибудь, однако мужчина уже покинул палату и плотно прикрыл за собой дверь. Думаю, он и сам не знал этого.
И пока я находился на реабилитации в госпитале Лапеража, другие продолжали напряженную борьбу против террористов...
«Они просто взяли и растворились в воздухе, оставив после себя чернильную кляксу. Когда она рассеялась ни ректора, ни колдуна, ни Эвана уже не было». Этими словами заканчивался отчет Бешеных Псов касательно одного из лучших агентов его ордена.
Гедеон помял документ в толстых мясистых пальцах, прочитал еще раз и еще раз. Каждое слово в этих двух предложениях он уже выучил наизусть, однако ситуация не менялась. Оказавшийся предводителем террористов Эдвин Гарлоу скрылся из университета с помощью Кристалла Хранителя. Вряд ли Эван остался жив. И что собирается делать с артефактом безумный ректор пока неизвестно. Явно ничего хорошего, и это подтверждает странный рисунок, нацарапанный углем, о котором говорил агент. Все это связано тугим клубком, все переплетено. Каждая улика, каждое доказательство вели к развязке, однако у ордена тоже появился козырь в рукаве, и его прихода как раз дожидался Гедеон.
Начальник ордена Меча и Короны, тот, кого называют Папой, влиятельный человек в политических кругах, достал трубочку сигариллы, просунул ее между губ и подкурился от тлеющей на столе свечи. Запахло хорошим табаком. Затем Гедеон задул пляшущий на кончике фитиля огонек, и кабинет погрузился в полумрак. И только магическая карта Большой Земли излучала голубоватый свет, на фоне которого витали сизые клубы дыма. За занавешенными окнами бесновался и завывал ветер.
«Что-то они опаздывают», – подумал Гедеон, затягиваясь вновь. Будто в ответ на его мысли, в дверь постучали.
– Войдите! – властно разрешил Папа.
Тяжелая дубовая створка с усилием отворилась, и в кабинет пробралась серая тощая тень.
– Чего тебе, Грегори? – осведомился начальник у нового секретаря.
– Вы обязали поваров... – начал мужчина, однако Гедеон взмахом руки остановил его и указал на свободное место на столе.
– Поставь сюда, пожалуйста.
Тот торопливо кивнул и поставил серебряный поднос, накрытый крышкой. Повара никогда не готовили специально для Папы, он всегда предпочитал есть наравне с подчиненными, и в этот раз еда предназначалась не для главы ордена.
– Они уже идут? – Гедеон внимательно посмотрел на секретаря.
– Да, сэр.
– Тогда оставь дверь открытой. Спасибо, Грегори.
Мужчина просиял и поспешил удалиться. Новый секретарь превосходно справлялся со своей работой.
Вскоре свет, исходящий от ламп в коридоре, заслонили две фигуры. Вильям и Леланд. Первый толкнул пленника со связанными руками вперед и плотно закрыл за собой дубовую дверь.
– Добрый вечер, господа, – нарочито доброжелательным тоном пророкотал Папа и выпустил очередное колечко дыма. – Усади нашего гостя напротив, Вильям.
Молчаливый агент схватил Леланда за локоть и рывком бросил на стул с высокой спинкой.
«Близнецам очень повезло, – подумал Гедеон. – Они едва не отправились к праотцам вместе с Вольфгантом Шпритцем и всей его таверной». Как только ректор ушел из рук правосудия во время ареста, он сообщил, что «В тихом омуте» будет совершен теракт. Вильям сразу бросился на помощь сестре, и как только он ворвался в таверну, началась стрельба. Эдвин Гарлоу не блефовал. Команда стрелков затаилась в соседних зданиях и принялась обстреливать заведение с трех сторон. Благо мистер Шпритц не пускал гостей в тот день, потому никто из постояльцев не пострадал. Зато им троим внутри таверны пришлось несладко. Пули разбивали окна, ломали мебель, дырявили стены, били посуду... Ребята попали под настоящий обстрел прямо посреди жилого района, но стоит отдать Вольфганту должное – он догадался открыть потайную дверь, ведущую в его личный «бункер». Да-да, именно там и проходили встречи агентов ордена после того, как штаб-квартиру на улице Бедных Маринистов поглотило пламя. Как только перестрелка стихла, один из террористов бросил бомбу, разнесшую таверну по бревнышкам. Бандиты были уверены, что никто выжить не мог, однако близнецы вместе с мистером Шпритцем благополучно пережили взрыв под землей. Спустя семь часов завал разгребли, и все трое выбрались на белый свет счастливые, бодрые и сильно подвыпившие. Дело в том, что ребята коротали время за кружечкой пенного. И пока их не вытащили, была уничтожена целая бочка свежесваренного пива и продовольственные запасы, сгодившиеся за закуску.
Остальные взрывы, прогремевшие в Марбурге тем вечером, нанесли гораздо больше вреда. Мэру и всему Совету Десяти удалось выжить, ведь их эвакуировали из Песочной Крепости заранее, еще до прибытия основных сил Красных Плащей и солдат, отправленных Гедеоном. Однако летунам в области Гнездовищ и жителям Западного Склона досталось крепко. Бомбы унесли с собой жизни двух дюжин марбургжцев, а остальные жители города подняли гражданский бунт, который удалось подавить только к рассвету.
Леланд упал на стул и скривился от боли. Гедеон не сомневался, что его ребятки при допросе поработали на славу, ведь этот сукин сын и рта раскрывать не хотел, но сейчас готов петь заливистым соловьем. И все-таки хорошо, что Эван не прикончил уборщика там, неподалеку от одного из внутренних двориков университета. Когда профессор Гарлоу смылся с артефактом, Бешеные Псы и гвардейцы арестовали всех выживших пособников ректора. И все они оказались бесполезны для расследования, кроме этого парня в серой мешковатой форме, так похожей на робу. Крупная шишка, один из главных приближенных Эдвина, наверняка знает много полезной информации, однако делиться ей категорически не желает. По пути к штабу ордена Вильяму удалось узнать, что его зовут Леланд, а спустя четыре часа, проведенных в компании опытных дуболомов-великанов, тот сам напросился на аудиенцию с Папой.
Сейчас уборщик выглядел помятым. К набухшей шишке на лбу, оставленной Эваном несколько дней назад, добавились синяки и ссадины, скрытые под потрепанной затертой грязной одеждой. Измученный побоями, Леланд оперся ладонью о столешницу, и Гедеон отреагировал мгновенно. Подался вперед, обхватил запястье экстремиста и затушил сигариллу об его тыльную сторону ладони.
– Ш-ш-ш, – прошипел тлеющий табак.
Преступник взвыл, крепко сжав челюсти. Было заметно, что два зуба отсутствуют. Стоящий позади Леланда Вильям сорвался с места и крепкими пальцами впился в его плечи, чтобы уборщик не смог отодвинуться или упасть.
– Ш-ш-ш, – будто змея, предвкушающая нападение.
Ноги Леланда дергались в конвульсиях.
Наконец, угольки погасли, и Папа небрежно откинул сигариллу в пепельницу. Гедеон переплел пальцы рук и произнес:
– Суровые времена требуют стремительных мер. Твое упрямство, Леланд, только накаляет обстановку и делает невозможным сотрудничество между нами. Чтобы ты знал, истории с Lux Veritatis не повторится. Орден накроет всех экстремистов с помощью гвардейцев Его Величества, элитных отрядов и тайной полиции. Мы не оставим на свободе никого, даже самых мелких преступников. Не будет ни единого шанса вновь возродить ваш мерзкий культ живых теней. Ты понимаешь меня?
