— Точка G-7-19, — сообщили из динамика. Пеленг слабый, прерывистый.
— Что это значит? — спросил брат Прицци.
— Это значит, что излучение Койво крайне нестабильно. — Похоже, специалист темпоральной службы, вещающий через динамики, имел свое мнение о Высоком Совете. И мнение это было далеко не положительным.
— Остается надеяться, что оно не прервется… — проворчал Магистр. — Продолжайте пеленг. Группу захвата в точку G-7-19.
Через мгновение на столе запел селектор.
— Слушаю! — буркнул Магистр, нажав одну из кнопок.
— Простите, Магистр, — раздалось над столом. — Я сомневаюсь, что Служба безопасности способна выполнить ваше последнее указание.
— Это еще почему?
— Видите ли… Это место находится в значительном отдалении от Контура.
— И что?
— Никто из людей не хочет соваться в подземелье.
Магистр пожевал губами.
— В таком случае, я прошу вас предоставить мне полный список этих людей. С ними разберутся по всей строгости.
— Как вам будет угодно…
Пол в проходе, по которому двигался Добрыня, сначала уходил под уклон. Он закончился большим высокосводным залом, похожим на неф старинного собора. Стены его вздымались высоко вверх и терялись во мраке. Под ногами что-то неприятно хрустело. Добрыня посветил вниз и подскочил на месте — пол был усеян мышиными скелетиками. Семимильными прыжками Добрыня доскакал до конца зала. В стене он увидел ржавую металлическую дверь. Она была приоткрыта — из щели пробивался неяркий свет. Сердце бешено колотилось. Добрыне на мгновение показалось, что он дал по всем этим лабиринтам хорошего кругаля и опять вернулся к Контуру. Он постарался успокоиться — несколько раз глубоко вздохнул, погасил фонарик и осторожно приник глазом к щели. Взору открылся обширный тоннель, неярко освещенный электрическими лампочками в проволочных каркасах. Внизу, в небольшом углублении, были проложены рельсы. «Почти как в метро…» — подумалось Добрыне. Рельсы были местами ржавыми, а местами отполированными до блеска. «Совсем как на том пути, который сторожил Джузеппе… — вспомнил Добрыня. — То есть не Джузеппе, а Михеич. Интересно, почему же они так похожи? А рельсы почему… заезжены как-то через раз? Ладно, об этом я подумаю потом…» Он потянул носом. Воздух, проникающий с той стороны, не был спертым, как в остальных частях подземелья. «Значит… Это значит, что я… нашел выход?» Добрыня отказывался верить такому счастью. Недолго поколебавшись, открыть ли дверь, чтобы убедиться, действительно ли это выход, или вернуться за друзьями — он повернул назад. Сердце учащенно билось. В несколько прыжков перескочив через неприятное место с мышиными останками на полу, Добрыня отправился в обратный путь, тщательно выискивая на стенах собственные пометки. В одном из проходов сделанного недавно знака почему-то не оказалось. Добрыня подумал, что, наверное, он просто плохо нарисовал его и пошел дальше, насвистывая. Проход заканчивался двойным разветвлением. «Стоп, — сказал Добрыня сам себе. — Здесь я не проходил. Надо пойти назад». Он повернулся, посветил фонариком и увидел позади себя еще два ответвления. «Из какого же я вышел?» — проходы казались совершенно одинаковыми.
На Добрыню начал наваливаться липкий страх.
«Нет! — думал он. — Не может быть, чтобы я заблудился!» Он решительно посветил фонариком в черную глубину правого тоннеля и, не раздумывая, пошел вслед за метущимся по стенам лучом. Тоннель то заворачивал влево, то шел под уклон. С каждым шагом Добрыня все больше понимал, что ошибся. Надо было идти в левый проход! Он развернулся и пошел назад. Пол тоннеля, по которому он двигался, почему-то продолжал понижаться, будто Добрыня и не разворачивался. А может, и правда не разворачивался, а только хотел? Или все-таки развернулся? Под ногами захлюпала вонючая жижа. Добрыня в нерешительности остановился. Нет, здесь он точно не проходил. Что же делать? Он осветил фонариком каменные стены, скользкие, словно туловище кальмара, и вдруг почувствовал какое-то движение возле правой ноги. Опустил фонарик и содрогнулся — под ногами колыхалось непонятное серое месиво. Цепенея от ужаса, Добрыня согнулся, и его стошнило.
Антонио устало присел возле стены. Бурик предпочел прохаживаться взад-вперед.
— Где же Добрыня?
Антонио не ответил. Он включил фонарик и принялся водить лучом по стенам. Два раза луч выхватил в стене еще одну глубокую нишу, которую почему-то раньше никто не замечал.
— Погоди, — сказал Бурик. — Давай посмотрим, что там? Вдруг выход? Чего просто так сидеть…
— Ну, давай, — Антонио поднялся и направился к нише.
С правой стороны виднелся неширокий проход. Бурик посветил туда фонариком.
— Ну что, пойдем? — спросил он через плечо.
— Конечно. Если ты хочешь…
Они оказались в низком каменном тоннеле, который шел слегка под уклон. Кроссовки скользили по мокрому полу. Бурик огляделся. Со всех сторон мальчишек окружали каскады из разноцветного камня — черного, зеленого, голубого, белого, розового… Они тянулись все дальше, пока не истончались в полумраке. Кое-где разноцветные стены были покрыты вековым мхом. Бурик попытался осветить дальний конец тоннеля, но луч уперся в стену.
— Тупик? — спросил он.
— Нет, — ответил Антонио слабым голосом. — Мне кажется, там должен быть поворот.
Бурик посветил чуть правее и увидел в стене еще одну нишу. Через неровные складки камня на полу Бурик и Антонио пробрались дальше. Сразу за поворотом их шаги стали отдаваться гулким эхом. Стало душно.
— Смотри, — показал Бурик, — вон ступеньки, видишь? Какие древние. Спустимся?
— Давай…
Они начали спуск. Бурик светил под ноги, стараясь ступать по наименее скользким местам.
Скоро перед мальчишками открылись ряды изящных разноцветных сталактитов. Навстречу им устремлялись сталагмиты. И там, где они встречались, возникали причудливые колонны, отливающие в свете фонариков всеми цветами радуги.
Внезапно мальчишки оказались перед развалинами каменной стены. Бурик поводил по ней лучом фонарика. Вдруг Антонио беспомощно вскрикнул. Бурик вздрогнул от неожиданности.
— Эй, ты чего? — и тут же сам чуть не бросился наутек.
Из самой середины стены выступало лицо — живое, искаженное нечеловеческой мукой. Бурик и Антонио инстинктивно схватились друг за друга. Первым пришел в себя Бурик.
— Это… наверное, скульптура. Только откуда она здесь?
Антонио тяжело дышал, но внезапный страх уже уступал место спокойствию и усталости.
— Когда-то здесь, в горах, жила неизвестная цивилизация. Джузеппе говорил, никто не знает, откуда она пришла и куда ушла. Там, наверху, тоже есть такие стены. Просто здесь темно, вот я и испугался. Прости меня, ладно?
