— Только мне и дела, чтобы заманить куда-то чужеземного ребенка и бросить.
— Я не ребенок…
— Я всего лишь хотел показать тебе выход, но ты сам все испортил. Как и те, другие.
Добрыня вздохнул.
— Сам не знаю, как я заблудился.
— Ты не заблудился. Ты попал в то место, где Пространство Пизанского подгорья не может договориться со Временем. И то, и другое искривляется, а заодно стремится вытеснить любого незваного гостя.
Добрыня переступил ногами. Под ними хлюпнула слизь.
— Что это за гадость? — спросил Добрыня, поморщившись. — Еще и шевелится…
— Это Жидкое Время.
Добрыню передернуло. На дне желудка зашевелился новый спазм.
— Зачем?
— Так выглядит Время, растраченное попусту. Оно никуда не девается, а скапливается здесь и начинает заживо гнить… Зря ты сразу не пошел в мою сторону. Теперь волна Времени прошла мимо и не сможет вернуть тебя назад.
— Куда назад? — испугался Добрыня. — Разве вы не покажете мне путь?
— Никакого пути уже нет, — спокойно ответил не то Хозяин, не то Изгнанник. — Ведь там, откуда ты пришел, уже минуло несколько лет.
— А… — Добрыня опешил. — А как же Бурик? А как же Антонио? Ведь ему было плохо…
— Твоих друзей больше нет. Они давно умерли, не дождавшись тебя. А значит, у них нет боли, сомнений…
— Неправда! — испугался Добрыня. — Вы все врете! Это вас НЕТ, а они есть!
Незнакомец словно не слышал его.
— …сейчас даже нельзя определить то, куда ты попал. Было бы это прошлое — значит, они еще не родились. Будущее — значит, их уже нет на свете. Но здесь нет ни того, ни другого. Нет Времени. Нет Пространства. Значит, и твоих друзей нет.
— Как так нет, если…
— Их не было никогда.
— Но ведь я ЕСТЬ!
— Ошибаешься! Тебя давно уже нет. Так же, как нет меня, нет этих стен…
— Вы знаете, — Добрыня постарался как можно глубже упрятать возникший страх. — У меня и правда НЕТ ВРЕМЕНИ. Меня ждут друзья. И одному из них очень плохо. Я пойду. Извините…
— Ты останешься, — ответил Хозяин. — Тебе просто НЕКУДА идти.
Далекий, пронзительный крик потряс наступившую тишину. Добрыне показалось, что в его грудь вошло очень длинное и очень тонкое шило.
— Бурик! — выдохнул он. — С ним что-то случилось! Мне нужно идти.
Он поднял рюкзачок — вниз шлепнулся кусок шевелящейся слизи.
— Нет, — сказал Хозяин уже не таким спокойно-уверенным тоном. — Этого не может произойти, если волна Времени не вернется назад. Но она НИКОГДА НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ. Время невозможно повернуть вспять.
Лоснящиеся контуры стен дрогнули. Пламя в фонаре заколебалось, бросая вокруг нелепые вытянутые тени.
— А мне плевать! — Добрыня тряхнул рюкзачком и побежал туда, откуда, как ему показалось, доносился крик. На Хозяина он даже не обернулся.
Вскоре ноги начали болеть, нетренированная дыхалка окончательно сбилась. Добрыня остановился, поглощенный темнотой.
— И что дальше? — спросил он, сам не зная у кого.
И вдруг в голове вспыхнула спасительная мысль о запасных батарейках, покоящихся в нижнем кармашке рюкзачка. Как он мог забыть о них, ведь Джузеппе предупредил! Добрыня, обругав себя дураком, на ощупь сменил батарейки и посветил фонариком по стенам. Это были уже знакомые проходы, выложенные неровным кирпичом. Слева отходило ответвление. Возле него на неровной стене красовалась надпись: «Magister FUCK!». Добрыне на миг стало стыдно за эту надпись, но он тут же с радостным воплем подпрыгнул, коснувшись ладонью невысокого потолка.
Внезапно боль прекратилась. На смену ей пришло странное спокойствие. Бурик с трудом разлепил глаза. Антонио сидел рядом и тяжело дышал.
— Ну… как ты? — спросил Бурик.
— Теперь хорошо… Спасибо тебе. Как ты себя чувствуешь?
— Н-не знаю… Кажется, никак.
— Прости, это было так больно… Прости меня, пожалуйста!
Бурик вытер мокрое лицо рукавом и попробовал улыбнуться.
— А ты стареть больше не будешь?
Антонио смотрел серьезно.
— Теперь, наверное, нет. То есть, буду, конечно, но потом. Когда вырасту. Саша, ты ведь теперь многое не сможешь из того, что мог раньше.
— Ну и пес с ним, — так же серьезно ответил Бурик. — Главное, что ты живой. И стареть не будешь. А я ведь и сам не знаю, чего я такого мог… И, пожалуйста, прекрати все время повторять слово «прости», а то… а то я тебя тресну!
Антонио поднял на Бурика глаза и белозубо улыбнулся. А Бурик подумал, что, наверное, такая улыбка бывает только у лучшего друга.
— Бури-ик! — донеслось откуда-то издалека. — Антонио-о!
Антонио поднял голову и прислушался.
— Это Добрыня. Он нас потерял! Пойдем скорее!
Бурик осторожно поднялся. Голова кружилась, но идти уже было можно.
— Обопрись на меня, — сказал Антонио, протягивая руку.
— Ничего, я сам…
Где-то что-то загрохотало, своды тоннеля задрожали.
— Где вы были? — возмутился Добрыня, увидев друзей, появившихся из незаметной ниши в стене, словно из ниоткуда. — Я там чуть с ума не сошел!
— Извини, пожалуйста…
— Мы думали, там выход.
— Они думали! Договорились ведь, что будете ждать, где условились. Пошли.
— Куда?
— К выходу, куда же еще.
— Ты нашел выход?!
— Ну да! Случайно… Правда, пришлось пообщаться с Хозяином.
— С Хозяином!! — ужаснулся Антонио.
— Да, — небрежно бросил Добрыня. — Только он никакой не Хозяин. Так, бродит там от нефига делать… Сашка, что с тобой?
— А… что со мной?
— Не знаю, но ты… вроде как… даже похудел.
— Давно пора было, — неопределенно проворчал Бурик.
— Ты идти-то можешь?
— А что? Могу, конечно.
Новый грохот послышался в далеких закоулках подземелья.
— Айда!
Мальчишки неровной трусцой побежали вслед за Добрыней. Тот безошибочно угадывал направление, выхватывая фонариком собственные пометки на стенах.
— Так, теперь сюда…
Бурик на ходу оглянулся. Позади колыхались уродливые тени — они словно пытались догнать трех беглецов.
— Ой! — сказал Антонио, когда они вбежали в сводчатый зал.
— Что еще? — поинтересовался Добрыня крайне недовольным тоном.
— Хрустит что-то… Под ногами.
— Не обращай внимания. Мы почти уже пришли.
У приоткрытой двери немного отдышались.
— Как ты думаешь, — спросил Бурик, — что это там все время грохочет?
— Откуда я знаю…
— А почему ты решил, что выход именно там?
— Мне так кажется. Ну-ка помоги лучше, — Добрыня просунул пальцы в щель и потянул дверь на себя. — От Тотохина твоего все равно толку фиг.
