задушили её.
— Ждите меня, — сказал Фокс, — я почти прилетел.
Гамма уже гасил скорость падения человека, но всё равно она была куда выше скорости астероидной реки. Разбитый белый корабль, замерший в черноте, словно вскрик, приближался с каждой секундой. Его бока и облако осколков, вращавшихся вокруг, сверкали как праздничные украшения. Нет, это не поле было видно издалека, а сверкание белых граней. Проломы в корабле темнели пустотой.
— Мы отключили поле, — пробормотал Шави. — Чтобы вы могли пробраться внутрь. Осторожнее с осколками…
Корабль за секунду вырос из ёлочной игрушки до настоящего судна, закрыв половину вида. Скафандр Одиссея вяло вспыхнул, всё сильнее тормозя.
— Расслабьте мышцы, — сказал Гамма. — Это поможет управлять скафандром и избежать столкновений.
Человек обмяк и закрыл глаза. Чему быть, того не миновать.
Его мотнуло в сторону, снова, и снова, что-то чиркнуло по животу, но не пробило скафандр. Ведь на самом-то деле он был ещё какой крепкий. Затем Фокса ударило, не сильно и почти не больно, о разбитый борт корвета. Развернуло, относя прочь, но его рука резко вытянулась и ухватилась за «липкий блок», которые часто есть на обшивках кораблей.
Липучка мгновенно притянула человека в спасательную нишу, погасив инерцию и ослабив удар. Одиссея сильно тряхнуло — и напряжённый,
безумный,
изнуряющий,
смертельно опасный
полёт,
который казался
бесконечным –
наконец-то
закончился.
Текли секунды, человек заново привыкал к неподвижности. Теперь пейзаж из астероидных рек потихоньку вращался вокруг него — «Гаррак» безвольно плыл в потоке, медленно обращаясь вокруг невидимой оси.
— Я здесь! — воскликнул Одиссей, сам тому не веря.
— Хвала Беглецу! — выдохнул Шави с огромным облегчением. — Хвала…
— Чернушка. Она долетела?
— А мы уже внутри! — жизнерадостно ответил умп. — Птица выполнила миссию. Меня ещё разок поцарапало, но старый-добрый умп переживёт, и не переживает. Ремонтик уже полез обниматься с местной техникой, а я слегка заплутал. Катаюсь по сломанным комнатам, ищу рубку и наших друзей. Ух, сейчас будем спасать!
— Рядом с вами пролом в обшивке, — сообщил Гамма. — Переходите из ниши направо, и окажетесь в коридоре. Предположительно, он ведёт в измерительную комнату; из неё взбирайтесь наверх по тоннелю, поверните налево, и попадёте в рубку.
Одиссей собрался с силами и нырнул в пролом.
— Сколько у них осталось воздуха? — спросил он только Гамму, закрыв канал от остальных.
— Примерно на шесть с половиной минут.
— Ох, — выдохнул Одиссей.
Как же всё сошлось, билось у него в голове, как вовремя мы прибыли, Джанни, мы успели! Радость несла человека вперёд, оставалось совсем немного.
— Я так рада, — всхлипнула Лесси, — Так хочется увидеть ваше удивительное гладкое лицо. Оно дико смешное, но я обещаю, что сдержусь и не буду смеяться. В конце концов, вы наш спаситель, я не могу над вами смеяться…
Одиссей влетел в дверь рубки, умп въехал с другой стороны через дыру в стене. В погасшем корабле не горело ни огонька, и в темноте развороченной рубки молчали четыре кресла, в которых застыли четверо гарранцев.
— Где вы? — спросила Лесси, в глазах её блестела радость и невероятное облегчение.
Фокс видел, как она озирается, выхватывая взглядом разломы и двери рубки, выискивая, откуда войдёт человек.
— Наш сканер вас не фиксирует, — прошепелявил Шави, — наверняка в него попал осколок…
Из Одиссея выбили весь воздух, он стоял, не в силах продохнуть, и смотрел в мёртвое лицо Лесси, навсегда застывшее в темноте, на её лапы, сложенные в странном жесте: держащие друг друга за запястье, с пропущенным через них хвостом. Он перевёл взгляд в экран скафандра, на судорожно дышащую Лесси, полную надежды, ищущую его. Там она была ещё жива.
— Что-то я не понял, братишка, — расстроенно заметил умп в тишине и темноте. — Мы опоздали? Но вроде же прибыли вовремя? Вот только наши спасаемые, кажется, уже много лет как не спаслись.
— Гамма, я не понимаю, — выдохнул Фокс. — Откуда идёт связь.
— Сигнал связи идёт с корабля «Гаррак», на котором вы находитесь, — невозмутимо ответил ИИ. — Но рембот подсоединился к системам и перезапустил их, он не фиксирует ни одной живой формы на борту.
— Как?..
— Данных для анализа недостаточно.
ИИ говорил человеку и гобуру, гарранцам его слова были не слышны. Но старый Шави понял.
— Они не придут, — прошептал он тихонько и едва слышно. — Что-то не сработало, малыш. Они не успеют.
Только Лесси не верила, она озиралась, изгибая шею, покусывая губы клыками от боли в переломанной лапе.
— Придут! — бормотала она. — Они всё преодолели! Сейчас найдут нас, вот увидишь…
Но Лесси в кресле перед Одиссеем была мертва уже много лет. И с содроганием глядя на её высохшее, пустое лицо, Фокс видел, что они не пришли.
— Гамма, сравни даты, — заставил себя сказать он.
— Извлекаю корабельные логи. Дата крушения «Гаррака» по универсальному времени Великой Сети совпадает с датой первого инцидента в системе Зозуля, — ответил ИИ.
Последние силы разом схлынули из Фокса, как вода из проткнутого сосуда, руки повисли. Они отдали всё, что у них было, чтобы добраться сюда, добраться вовремя. Они победили обстоятельства, неизвестность, побили невозможные шансы. Но опоздали на семнадцать лет.
— Я не понимаю, — проговорил опустошённый и раненый Бульдог, веки которого резко моргали, сведённые судорогой. — Как это? С кем мы всё это время разговаривали? Где… Как…
— Одиссей, — тихонько спросила Лесси. — Что-то не получается? Вы… не сможете?
Ответить ей — было самое трудное, что Фоксу пришлось сказать за годы.
— Не получается, Лесси. Мы опоздали.
Он с силой вдохнул.
— Простите нас, пожалуйста. Прости.
— Ничего, — прошептала она и утёрла лапкой мокрую пасть, глаза поблёкли и смотрели в никуда. — Ничего. Вы всё равно потрясающие. Вы так старались. Вы столько преодолели. Пожалуйста, спаситесь сами. А мы просто уснём.
— Что означает этот жест, — сдавленно спросил Одиссей. — Лапы держат друг друга за запястье, с пропущенным между ними хвостом.
— Это жест благодарности, — принимая спокойный, готовый вид, ответил Шави. — «Скрести лапы перед тем, кому обязан жизнью, и подожми хвост».
Напротив Фокса сидели два мёртвых существа, которых он не сумел спасти, и их руки немо благодарили его.
— За что?! — прошептал он, хватаясь за голову. — За что?!
