Тогда, может быть, прежде чем станет слишком поздно, дело будет закончено.
Он и не заметил, как осушил стакан виски.
Это неправильное отношение.
Он, разумеется, хотел поймать убийцу, пока не умер еще кто-то. Он хотел найти убийцу, заставить его бежать, загнать в угол и прижать, хорошенько прижать. Это все, что он мог, все, что у Бейкера Сент-Сира получалось хорошо. Но однажды убийца уже сумел сбежать, детектив не мог позволить этому случиться снова.
Надо было сразу его поймать; тем более, ему не хотелось бросать Тину Альдербен.
Избегайте эмоциональных привязанностей.
Сент-Сир встал и налил еще один стакан виски.
Затем сел обратно и сделал большой глоток, алкоголь прохладой пробежал по желудку.
Тина Альдербен…
Закрыв глаза, он представил ее обнаженную, с черными волосами, рассыпавшимися по плечам, тянущую к нему руки, с двумя светящимися шарами, которые она держала на раскрытых вверх ладонях…
Он опять вспомнил ночной кошмар: потрескавшиеся дороги, склонившиеся над ними здания… Тина Альдербен была как-то со всем этим связана.
Уже очень поздно. Даже если проспишь до полудня, этого будет мало.
Чтобы заглушить механическую половину симбионта, он поднял стакан и отпил еще. Очевидно, биокомпьютер глубоко повлиял на него, так как он отставил наполовину полный стакан, разделся и лег спать.
Сент-Сир поспешно шагнул за огромный кусок бетона, подрагивавший на потрескавшемся асфальте, тянувшийся к небу. Детектив прижался к нему спиной, пытаясь сделаться как можно меньше, вздрогнул от холода, пропитавшего его промокшую рубашку.
Он внимательно вслушивался, но ему так и не удалось услышать те мягкие шаги, которые привели его сюда.
Выглянув из-за куска бетона, он вгляделся вдаль и обнаружил, что здесь совершенно один, если, конечно, никто не прячется за одним из кусков поломанного асфальта.
У него не было времени искать кого-то. Он мог только идти вперед. Когда он двинулся вперед, за его спиной раздались шаги, на этот раз ближе.
Он побежал.
Чем быстрее он бежал, тем ниже становилось небо, оно было похоже на огромную раковину, висевшую прямо у него над головой, как крыша. Здания по обе стороны дороги стали рушиться, но пока что между ними было достаточно расстояния, чтобы пробежать. Тут он вспомнил, что в начале путешествия улица шла вниз к горизонту, где здания сходились в одну еле видную точку. Он подумал, что это лишь игра света. Теперь стало видно, что они и в самом деле соединяются к концу. Через несколько минут, еще через пару тысяч метров, здания окончательно сомкнуться перед ним, не оставив ему возможности скрыться от преследовавшего его человека.
Ночь позади него вдруг вздохнула и поглотила его.
Обернувшись, он увидел обломки зданий, кирпичи, падающие на землю и пух с пылью, в ужасной радости кружащиеся вокруг.
Он повернулся обратно и побежал.
С обеих сторон сверху вниз на него пялились заброшенные здания, оскалившись своими разбитыми окнами, похожими на рты с бесцветными зубами, они пошатывались при каждом его шаге.
А потом улица кончилась.
Здания слились в ровную бугристую каменную стену, закрыв все пути к отступлению. Сент-Сир остановился и вгляделся в нее, в поисках какого-нибудь выхода, но ничего не нашел. Он остановился, и вибрация, созданная его шагами, остановилась вместе с ним; постепенно все затихло. В тишине, пока Сент-Сир стоял в недоумении перед грудой расплавленного камня, за его спиной вновь раздались шаги.
Он обернулся.
Преследователь был всего в нескольких ярдах от детектива. Преследователь был старым, очень старым другом, чьи прикосновения Сент-Сир не мог терпеть, человек направился прямо к нему, разведя руки в стороны для холодных объятий…
Бейкер Сент-Сир сел вертикально на кровати, крик застрял в горле, руки лихорадочно сжимали мятую простыню.
«Это был ночной кошмар», — сообщил биокомпьютер.
Он вскочил, и, почувствовав, как водяной матрас пытается всосать его обратно, подполз к краю кровати и быстро встал на ноги, сомневаясь, что ему удастся удержаться в таком положении долго. Ноги подкашивались, будто ему пришлось долго бежать, долго и не останавливаясь, а голова болела от верхней части лба до основания шеи, как если бы черепная коробка вдруг исчезла. На мгновение Сент-Сиру померещилось абсурдное видение: его голова упала с плеч, два раза подпрыгнув на плотном ковре и катилась, катилась, пока не решила отдохнуть напротив окна и посмотреть на занявшийся рассвет.
Рассвет. Внезапно ему показалось, что все его проблемы как-то связаны с восходом солнца, что если бы он мог заставить Природу вернуться обратно, в темноту, все снова стало бы хорошо. Сент-Сир доковылял до окна-от-пола-до-потолка, нажал на кнопку рядом с ним и наблюдал, как стекло резко меняет цвет с прозрачного на черный, как оникс, не пропускающий солнечный свет.
Но этого было недостаточно. Он до сих пор чувствовал себя беспомощным, очень беспомощным — и напуганным.
Это был всего лишь кошмар.
Заткнись.
Детектив прошел в ванную, не включая свет, набрал в раковину холодной воды и плескал ее в лицо, пока дрожь не прошла. Он вытер лицо. Лучше не стало.
Стоя перед зеркалом в темноте, пытаясь разглядеть себя, он ничего не мог увидеть и радовался этому.
В твоем сне был ряд знакомых символов, в том числе разбитая дорога, это уже В ПРОШЛОМ.
«Не анализируй мои сны», — приказал Сент-Сир.
Здания означают давние воспоминания.
«Прекрати, черт бы тебя побрал!»
Он снова вернулся в комнату, но, поняв, что снова заснуть не получится, вышел в гостиную, залитую теплым светом. Он положил руку на выключатель и добавил темноты. Детектив стоял посреди комнаты голый, с панцирем, прижатым к груди.
Знаешь, чьи шаги ты слышал во сне?
«Я ничего не хочу слышать об этом чертовом сне!»
Ты не в порядке.
«Стандартный ответ: иди к черту».
На самом деле ты не должен был становиться кибердетективом, не пройдя тщательного психологического консультирования. Ты слишком долго обманывал себя, ты не можешь больше держать все в себе. Как, например, сон и преследовавший тебя в этом сне человек. Ты забыл, кто такой этот сталкер, кем он был в реальной жизни. Или просто делаешь вид, что забыл. Я отлично чувствую…
Биокомпьютер ощутил атаку, как будто его не предупреждали.
Сент-Сир закричал, несмотря на то, что горло сжало и изо рта могло вырываться только змеиное шипение.
