тот уже собирался посадить Тамару на заднее сидение машины. — Нам нужно с ней поговорить.
Агент Берник, пожав плечами, отошел в сторону, давая возможность Марку провести допрос.
— Мы знаем, что ваш сын был криптоморфом, — Марк обратился к Тамаре. — Вы можете сколько угодно убеждать нас в том, какого замечательного человека мы убили, но это не изменит одного простого факта: он уничтожал ни в чем не повинных девушек, и вы ему в этом помогали.
Возможно, слова Марка прозвучали слишком жестоко для женщины, только что потерявшей сына: в конце концов, именно он метким броском ножа убил Клима. Но Марк не привык ни с кем церемониться, тем более с пособниками криптоморфов.
Тамара осунулась: красные всполохи проблесковых маячков придавали потемневшему лицу траурный вид, а во взгляде заплаканных глаз читалась обреченность. Впрочем, еще в них вспыхивала ненависть, когда она смотрела на человека, который убил ее сына.
— Клим был чудовищем, и вам пора с этим смириться, — холодно проговорил Марк, выдержав испепеляющий взгляд Тамары.
Его слова окончательно сломили женщину. Всхлипнув, она поднесла скованные наручниками ладони к лицу, а затем, вытерев слезы, начала тихую исповедь:
— Десять лет назад, когда началась вторая волна криптоимпульса, Клим обрел способность оживлять чудовище из своих кошмарных снов. Поначалу мы с мужем даже не подозревали об этом, но вскоре обратили внимание, каким замкнутым стал Клим. Он все чаще проводил время в заброшенной усадьбе неподалеку от нашего дома. Там мы и обнаружили комнату, стены которой Клим обклеил рисунками с этой тварью.
Марк вспомнил пожелтевшие от времени изображения паука с головой старика, нарисованные детской рукой. Тамара тем временем продолжала:
— Клим и раньше рассказывал нам, что после распространения криптоимпульса к нему в кошмарах являлось жуткое чудовище, но тогда мы списали это на чрезмерную детскую впечатлительность. Муж посоветовал Климу рисовать монстра, чтобы перестать его бояться: ведь если чудовище можно изобразить на бумаге цветными карандашами, то оно уже не будет казаться таким страшным во снах. Клим последовал совету и начал рисовать монстра. Он обклеил его изображениями комнату в заброшенной усадьбе. Мы закрывали на это глаза, пока однажды не обнаружили там несколько коконов, словно свитых огромным пауком. Внутри мы находили останки животных: вначале — небольших зверей вроде белок или бурундуков, а затем все более крупных — вплоть до кабанов или лосей. Чудовище охотилось на них, но затем…
Женщина вдруг замолчала, шумно всхлипнув. Похоже, воспоминания причиняли ей боль, но Марка это мало волновало.
— Что было дальше? — надавил он.
— Клима сбила машина, — вздохнув, сказала Тамара. Ее ладони мелко дрожали, и она сжала их в кулаки.
— Это мы знаем, — отрезал Марк. — Он полгода пробыл в коме, после которой еще восемь лет находился в вегетативном состоянии. А затем пришел в себя.
— Да, так и было. — Тамара кивнула. — Однажды, спустя несколько дней после того, как Клим очнулся, я увидела на потолке в его комнате огромного паука с лицом старика. Я поняла: это и был тот самый монстр из кошмаров сына. Заметив меня, чудовище выскользнуло в окно, а Клим рассказал мне, что эта тварь мучала его в кошмарах все то время, пока он находился в вегетативном состоянии. Но теперь он научился жить вместе с монстром.
— Что это значит? — встрял Томчак, и Марк недовольно на него зыркнул: он не любил, когда кто-то другой влезал в проводимый им допрос.
— Я обратила внимание, что после появления паука сын почувствовал себя лучше, — пояснила Тамара с отрешенным видом: казалось, теперь ей стало безразлично, к каким последствиям приведет дальнейшее признание. — У Клима появился интерес к жизни, он дольше со мной разговаривал, его руки начали двигаться. Он даже попросил купить ему ноутбук. Но такие периоды активности продолжались недолго: вскоре Клим снова впадал в апатию и переставал разговаривать. Он просто неподвижно лежал в кровати.
— Его состояние зависело от паука, — предположила Кира.
Марк строго взглянул на напарницу, давая понять, что в следующий раз ей стоит держать язык за зубами, пока он ведет допрос.
Тамара кивнула, подтвердив догадку Киры.
— Я отправилась в заброшенную усадьбу и обнаружила коконы с мертвыми животными: монстр снова начал на них охотиться. Когда он был сыт, Клим чувствовал себя лучше, становился активным. Но если чудовище изнывало от голода, Клим снова превращался в апатичного паралитика.
— В Академии нам рассказывали о случаях, когда между криптоморфом и его мыслеформой образуется обратная связь, — вновь встряла Кира, демонстративно игнорируя раздраженный взгляд Марка. — Мыслеформа, пожирая других существ, обретает силу и передает ее своему хозяину-криптоморфу.
— Обо всем этом я догадалась сама, наблюдая за состоянием Клима и действиями паука. — Тамара устало прикрыла глаза. — Проблема была в том, что монстру не хватало одних лишь кабанов или лосей: голод наступал быстрее, чем он мог насытиться. Это отражалось и на здоровье Клима: периоды ясного сознания и двигательной активности становились все короче и реже, он чаще впадал в паралич.
Тамара замолчала, словно собираясь с духом прежде, чем сообщить остальную информацию.
— Так продолжалось до тех пор, пока паук не начал охоту на людей, — продолжил за нее Марк: правда была очевидной.
Женщина кивнула:
— Год назад в нашем доме жила Нина Коган. Она путешествовала по стране, изучая мифы и легенды древних племен, и писала об этом в блоге. Вечерами я долго разговаривала с Ниной, она была одинокой, и дома ее никто не ждал. Нина помогала мне ухаживать за Климом, и я обратила внимание, что девушка ему очень понравилась: он улыбался ей, реагировал взглядом на ее слова, пытался что-то ответить. Но паук уже несколько дней не выходил на охоту, поэтому состояние Клима становилось плачевным: он без движения лежал в постели. Однажды Нина отправилась прогуляться в лес к роднику, но так и не вернулась.
— Зато Климу сразу стало лучше. — Марк покачал головой: его тошнило от этой истории. Совсем скоро они дойдут до точки, когда Тамара начнет отчаянно оправдывать убийства девушек.
— Он снова со мной заговорил! — женщина подтвердила догадку Марка, и в ее глазах на короткий миг вспыхнула радость воспоминаний, но тут же угасла. — Клим смог садиться в постели, самостоятельно ел, даже печатал на ноутбуке! Казалось, еще чуть-чуть — и он снова встанет на ноги!
— Но счастье длилось недолго, — цинично
