вы просили меня выставить охрану у морга.
— Простила.
— Ночью мы поймали двух типов, что пытались украсть кости. Можете себе представить?
— Могу. Я исходила из того, что если эти кости никто не тревожил несколько дней, значит все уверенны, что ваш врач ничего из них не «вынет». Не узнает. Но — тут прилетаю я, с набором своих приборов, что в десятки, раз превосходят возможности вашей лаборатории. И это может заставить кого-нибудь заволноваться — мало ли что я сумею узнать? Кто пытался похитить кости?
— Вы не поверите… Местные. Хэсты.
— Хэсты? — удивилась Елена.
Хэстами называли местное племя, что обитало в этих местах. Они больше были похожи на чукч, но антропологи уверяли, что это совсем не чукчи, пусть и очень похожие. Народец был тихий, спокойный, пробавлялся ловлей рыбы, китов и пушнины.
У поселения они закупали в основном лекарства — да и то самые примитивные — вата, бинты, нити для зашивания ран, а так же заказывали разные мелкие вещи типа ножей, крючков и гвоздей. Оружие они носили только для защиты от беглых зеков или «вольных старателей», которые зачастую вели себя хуже, чем самые «отмороженные» урки.
Илья успел рассказать Елене, что все проблемы с хэстами сводились в основном к спору из-за цен на шкур, или поставок некачественного товара. Ну и иногда девушки хэстов предпочитали «подрабатывать» в поселении — Иннокентий смотрел на это сквозь пальцы.
Подработка, кстати подразумевала не только «временное сожительство», но и мелкую работу — именно хэсты расшивали одежду некоторых обитателей поселения красивыми рисунками, на свои — народные темы.
Само собой разумеющимся было то, что в случае несчастного случая на охоте, хэсты привозили своих раненных в больницу поселения. И помощь им там оказывали без оглядки на их принадлежность к «народам Севера».
Вот почему слова Иннокентия были довольно странными для Елены — что заставило людей из мирного племени пойти на такую откровенную уголовщину?
…Схваченных хэстов Елена узнала сразу — вчера она видела их в лечебнице Боброва. Два молодых парня, в странных одеждах — поверх обычных парок из шкур они набросили жилетки из тонкой ткани, расшитые странными рисунками на тему каких-то птиц, животных и людей.
— Молчат, гады, ничего не говорят, — проговорил встретивший на пороге комнаты, где держали задержанных, мужчина. — Хо! Эт чего за красотка? Та самая старлей, которой мне все уши прожужжали?
Выглядел этот человек весьма мрачно — высокий, широкоплечий и очень мрачный, несмотря на аккуратную «шкиперскую» бородку и густы брови. Чёрная кожаная куртка и штаны из белой шерсти (явно медвежьей), выглядели на нём весьма необычно.
— Василий Закрежевский, — представился он. — Имею честь представлять на этом ледяном пупе земли дружину общественной безопасности.
— Ого. И часто здесь народ до вашей дружины ходит? — Елена протянула руку Василию.
Тот схватил её и как следует, правда без всяких там «свирепостей», тряхнул.
— Когда как. Вы, товарищ старлей, сейчас сюда угодили в самый, что ни на есть тихий сезон — большинство ребят на полевых работах, а молодёжь ещё не привезли. Так что тут тишина и спокойствие — и «до меня» бегают не так и часто — максимально, что может быть — драка пьяная или из-за спора о том, кто из художников ходил без уха — Ван Гог или Гоген. А вот тут смотри-ка…сцапали этих голубчиков — они у морга доски из стен осторожно выпилили и кости своровали, да в мешок. Ну, тут мы их и сцапали. И что главное — молчат, ничего не говорят. А по-нашему понимают, если что…
Елена, закручивая волосы в хвост, зашла в комнату и посмотрела на задержанных. Те, мрачно, посмотрели на неё, но промолчали.
— Это ученики шамана, — проговорила она. — Смотрите, какие на них одежды — ни один вор бы не полез воровать что-то, обрядившись в такие вот рубашки. Кстати. Они расшиты не просто красивыми картинками, а специальными рунами и надписями, которые, как я вижу, очень и очень древние. Вон у того парня на спине вышит знак, который в США, на Аляске, находили только у шаманов. А вон там явно обмотанные шкурками колокольчики — что бы приведений отпугивать. Оружие у них какое никакое было?
— Только вот это, — Василий показал короткую дубинку, сантиметров тридцать длинны, украшенную какими-то завитушками. — Но они даже не пытались ей нас бить. Да что там — даже достать не пытались, что бы нас ей треснуть.
— Может просто не успели, — проворчал сидящий в углу парень, чистящий ногти перочинным ножом. — Хотя, конечно странная дубинка. Что это?
Елена взяла дубинку с легкой брезгливостью и повертела перед глазами.
— Это ритуальная дубинка из бакулюма моржа или кита — сейчас не могу точно сказать что.
— Бакулюм?
— Это такая кость в организме многих животных — служит для поддержки… Мужских снастей.
Василий отбросил дубинку в угол и, выматерившись под нос, пошёл мыть руки.
Елена вздохнула и подобрала бакулюм двумя пальцами.
— В общем, служит для поддержки мужских снастей у зверей. У человека её нет. Считается сосредоточием мужской силы и служит важным ритуальным предметом у шаманов…
— А я смотрю, ты в этом деле разбираешься, — прогудел чей-то голос, а затем в комнату, сопровождаемый Бегемотом и Иннокентием, вошёл невероятно колоритный человек.
Он был невысокий чуть-чуть ниже Елены, и судя по всему, ненамного шире её в плечах. Оде он был в немыслимую одежду, сшитую из совершено разных по цвету и размерам шкур, да ещё украшенную бубенцами, бусами, стеклянными украшениями и ещё бог ведает чем — из-за чего сильно смахивал на убежавшую с детского утренника ёлку.
Самым удивительным было его лицо — оно было не просто жуткое, а ужасное — какой-то мастер-хирург отрезал ему нос, подрезал уши, так что они оттопыривались в стороны, и вставил вместо обычных зубов — какие-то керамические зубы, для создания которых явно были взяты зубы акул. Так же он сшил ему веки — причём не просто сшил, а судя по всему срастил их, как сращивают кожу для прикрытия ран или на косметических операциях.
В итоге получился жуткий, страшный человек, немного похожий на гоблина из английских сказок. Или на обычного шамана.
— Прошу прощения за моих дураков… — проговорил он, стукнув по полу посохом. — Это по моей вине они опозорили мой народ в ваших глазах.
— В смысле? Это ты им велел залезть к нам и своровать кости? — проговорил Иннокентий, постукивая кулаком по ладони.
— Нет. Просто я сказал, что пока эти кости находятся у вас в посёлке — то это плохо. Келе может
